Загон - Евгений Прошкин
Шрифт:
Интервал:
– Что ж ты все левую?.. – растерянно сказала она.
– На правой тоже шрамы есть, двенадцать штук.
– А на этой?..
– Четырнадцать. Хочешь – посчитай.
– Не… не хочу.
В комнате вспыхнул свет, и Андрей зажмурился.
– Пожалуй, закончим, – сказал Сергей Сергеевич откуда-то сзади. – Впечатления?..
Андрей медленно открыл глаза – Вадик подавленно изучал носки своих ботинок.
– Меня что-то не впечатлило, – признался Андрей.
– Я имею в виду не эротический аспект фильма, а мировоззрение нашего героя, – сказал Сергей Сергеевич.
– Треп юношеский. Бахвальство. Неумное к тому же.
– Самое досадное в том, что это талантливо. Я про картины. И ведь найдутся особо восприимчивые, и повесятся. Или… как это?.. вскроются, во. Да уже, собственно, нашлись. Однажды это сработало. Правда?
– Он понял, что жизнь – дерьмо, – отрывисто произнес Вадик.
– Но ты ему в этом помог – понять. Поэтому твой статус и упал до ста баллов. А не от шока и угрызений совести. Я сам лично вводил корректировку.
– Так это вы меня в черы записали?!
– С тех пор прошло пять лет, и ты сильно изменился. В худшую сторону.
Сергей Сергеевич, все еще находясь за спинкой дивана, положил ладони Андрею на плечи. Сбоку повеяло чем-то незнакомым, тяжелым. Андрей скосил глаза и заметил у своего горла белую матовую сталь. Чуть шевельнув подбородком, он разглядел пистолет полностью: рукоятка, ствол и курок. Как в кино. Вадик сидел, понуро опустив голову, и ничего не видел.
– Тебе придется, – вполголоса сказал Сергей Сергеевич.
– Мне?.. – проронил Андрей.
– Кто-то должен этим заниматься.
– Почему?..
– Ты хотел знать, в чем твое предназначение. В том, чтобы брать на себя ответственность. Это трудно. Но ты к этому приговорен.
– И вашему обществу… нужно от меня только это? И ничего больше?
– Да. Ничего больше.
Вадик встревоженно повернулся. Он сообразил, что речь идет о нем.
Сергей Сергеевич, помахивая пистолетом, обошел диван и остановился возле стола.
– Устройство элементарное, – продолжал он уже в открытую. – Предохранитель, спусковой крючок, замок магазина. Окошко с цифрами – индикатор боезапаса. Магазин расположен в рукоятке, емкость – сто двадцать выстрелов. В общем, это все. И так сказал больше, чем нужно. Запомнил? Здесь – предохранитель, здесь – курок. Не перепутаешь.
Он вручил Андрею пистолет и буднично сказал:
– Стреляй.
* * *
Никита Николаевич по примеру дознавателя скинул тапочки и приложил ухо к двери.
– Кто там?
– Никита Николаевич, я от Белкина.
– От какого Белкина? – строго спросил он.
– Как «от какого»?! – возмутились за дверью. – От Ивана Петровича, из полиции.
Профессор удовлетворенно кивнул и, обувшись, открыл.
Перед ним стоял мужчина тридцати с небольшим лет. Одет он был, как все: в простую куртку и брюки из грубой ткани, но по ухоженному лицу Никита Николаевич сразу определил, что это не чер.
– Маскируетесь? – Профессор запер дверь и проводил гостя в комнату.
– Приходится, – ответил он, задержав взгляд на мониторе.
По экрану бежала бесконечная строка:
«Сеанс прерван абонентом. Абонент недоступен». На столе в беспорядке валялись листы бумаги, заполненные не то стихами, не то какими-то списками.
– Я вас отвлек?
– Нет, нет, я уже закончил. Так что, у Ивана Петровича проблемы? Когда его вчера вызвали, он обещал связаться… Вы не подумайте, что я привередничаю! Волнуюсь я за него.
– Спасибо, но не стоит. У Белкина все в порядке. Ну, или почти все.
– Ох, темните!..
– Выговор он получил. От этого не умирают.
– А… – профессор замялся. – С другой стороны неприятностей у него не будет?
– С другой?.. Что вы имеете в виду?
– Впрочем, да… не обращайте внимания. Как мне вас называть, молодой человек?
– Илья, – сказал он.
– Да-а?! Представьте, я знаю еще одного Белкина, а он, в свою очередь, еще одного Илью. Но я что-то разболтался… Нервничаю, извините.
– А вы не нервничайте.
Илья взял профессора за локти и заботливо усадил в кресло. Затем достал из-за пояса длинный промасленный сверток и бросил на стол, к стихам.
– Имя у меня редкое, – сказал он. – Вероятность встретить в Бибиреве второго Илью крайне мала.
– Я же… – начал профессор, но осекся. – Я, кажется, понял, кто вы, – прохрипел он.
– Правильно поняли, Никита Николаевич.
Илья снял куртку и пристроил ее на спинку стула.
Профессор попытался подняться, но он удержал его в кресле.
– Лучше сидите. Так будет удобней.
Стрелять Андрей не собирался, но почему-то взял пистолет – не хотел, да взял. Сергей Сергеевич был старше, и он был наставником. А наставников надо слушаться.
Пистолет оказался легче и удобней, чем Андрей ожидал. И… приятней, что ли? К рукоятке не нужно было привыкать – она естественным образом расположилась в ладони и назначила место для каждого пальца. Указательному ничего не оставалось, как только лечь на курок.
Жалюзи на окнах и дверях по-прежнему были опущены – никто не увидит и, наверное, не услышит.
– Куда? – спросил Андрей. – Куда стрелять?
– В сердце, – сказал наставник. – Оно у людей слева, если ты не в курсе.
Андрей задумчиво покачал пистолетом и исподлобья глянул на Вадика – тот, побелев, вжался в спинку дивана. Затем он ненароком направил ствол на Сергея Сергеевича. Наставник иронически шевельнул бровью – в его глазах не было ни страха, ни сомнения.
Андрей проверил, снял ли предохранитель, и, снова повернувшись к Вадику, дернул курок.
Раздавшийся звук не был похож на выстрел. Это и не было выстрелом. Вадик сидел живой – смертельно напуганный, но без дырки в груди. И от него жутко воняло.
– Это что, проверка? – молвил Андрей.
– Кто ж тебе позволит пачкать служебную квартиру? Хотя, наш дорогой художник… Ладно, диван давно пора было заменить. А пистолет ненастоящий. Муляж. Неужели я стал бы рисковать? Да и убивать тебе никого не придется, этим другие занимаются. Такие, как Царапин.
– Проверка… – разочарованно повторил Андрей. – И что дальше?
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!