Александр Черный. Книга I - Евгений Лисицин

погребен энциклопедиями. Хотел много знать? Получил…

— Как ты… — ее голосок медом разливался в ушах, — Как ты посмел вломиться в мою спальню?

Отмахиваясь от книг, выгребаясь, так скажем, из научной кучи немного обалдел. Миловидное личико Марии, если я правильно помнил ее имя, накрыл самый на, то есть — настоящий румянец. Она прикрыла руками свои каменные сосочки, второй рукой закрывая интимное место, и что-то шептала.

Глаза, кстати, все равно были злыми!

А вот следом, я и сделать-то ничего не успел. Как по велению «мысли» на ней появилась одежда, вполне себе все скрывающая и спустя пару мгновений, клинок из моих рук, волшебным образом улетел к ней. Он плотно лег в ее ладонь и… пробил мой желудок.

— Никому не дозволено видеть меня без защиты, — прошипела она, сузив глазки, — Я буду медленно тебя убивать, а затем сделаю своей послушной собачкой.

От одного только упоминания этой живности захотелось чихать. Мое выражение лица при этом… было, ну скажем, смешное. И ей это не понравилось.

— Насмехаешься надо мной?

Клинок пошел выше… причиняя адскую боль.

— Сдохни, — шипела она.

Единственное, что я успел подумать, точнее, прокричать в голове: «Замена». Причем на последнем издыхании.

* * *

Вот тут, начались свои-мои фокусы. Отдалившись от собственного, бледно-мертвого тела, я стал невольным зрителем великолепной задницы суккуба, чуть выше копчика которого торчал хвостик.

Сделал это, я не специально. Проснулся в такой же позе, в какой меня убили, и машинально «упал» вперед. Повернулся и с изумлением на лице — замер.

«Любопытно, у нее маны не хватило, чтобы образовать на себе трусы, или она из принципа их не носит?»

Нагнувшись над моим телом, она надела на шею ошейник, который, когда защелкнулся, испарился. В этот же момент появился я, лежа между ее ног.

Несколько вопиющий вид, а затем и недобрый взгляд, сменился с удивления на откровенный ужас.

Последовал визг, попытка меня пнуть, но что-то останавливало ее. А когда я перекатился и встал в боевую стойку, снял со стены длинный клинок, замер… замахнулся и…

Опять застыл, с клинком у ее лица. Что-то странное и сильное, не давало мне пройти оставшийся сантиметр, чтобы выполнить задание. Она же, в свою очередь, вытянула руку перед собой с заклинанием наготове, воспользовавшись моим замешательством, но ничего.

Просто ничего! Никакого результата. Вот мы и стояли некоторое время, застыв в причудливых позах, неспособных друг другу навредить.

— Что за… — пробормотал я, и воспользовавшись теперь, ее замешательством, рубанул сверху вниз со всей дури.

Но результат был нулевым.

— Хозяин не может навредить своему рабу, как, и, раб нарушить покой хозяина, — пробормотала она, трогая себя за ошейник на шее. Если умрет хозяин, умрут и все рабы…

Дальше — она просто разревелась. То и дело, сквозь всхлипы, говоря: как ты это сделал.

Для того чтобы заклинание воскрешения и «оков», как она рассказала мне через полчаса, сидя рядом на постели, сработало, нужно было одеть ошейник на шею только что убитого существа. А в связи с тем, что я воскрес, заклинание повернулось в обратную сторону.

Хотели мы этого или нет. Она еще раз несколько раз всхлипнула, и, вроде успокоилась. Только вот я нихрена не успокоился. Вопросов была куча. Она отвечала на те, на какие успевала.

Но самым ключевым стало иное:

— И как мне за твою башку получить награду? — расстроенно пробормотал я, — Голову твою, надо было принеси. А теперь… даже снести ее не могу!

— Тебя только это беспокоит? — она вскочила с кровати, яростно виляя хвостом, — А как же то, чтобы снять это заклинание?

— Да насрать мне, — ответил я честно, — Сядь и не мельтеши!

Она выполнила мою команду моментально.

«Оп-па… так-то получается, слушается беспрекословно?»

Дабы проверить свои догадки, начал приказывать. Позабавился, возможно.

— Встать!

Она резко вскочила с постели, с ненавистью глядя на меня.

— Прыгай!

Начала прыгать.

— Прыгай на одной ноге!

Залип в прыгающую грудь. Не специально. Совершенно.

— Сядь, пожалуйста, — попросил без приказного тона, — А теперь слушай.

В ее глазах было столько ненависти и возмущения, что я было, пожалел бы ее. Но нет. Она убивала и пленила других людей. Не давай их душам уйти на покой. Если, конечно же, эти души вообще были.

Хотя я тому яркий пример.

— А теперь скажи мне, если я прикажу тебе остаться здесь, ты останешься?

— Нет. — холодно ответила она, — Между… следующие слова она еле-еле выговорила, чуть ли не со скрежетом зубов, — Между рабом и Господином, расстояние может быть больше одного километра.

— И что будет с ними, если расстояние увеличится?

— Раба призовет метка Господина.

Вот тут я ни черта не понял. Когда она, с моего позволения, конечно же, закатал мне рукав, то я увидел свежую татуировку на правой руке. Чуть выше моей черной татуировки с рунами.

Свежая наколка цепи, вполне себе, была свойственна ситуации. Свести ее было невозможно, как и не было способа — снять с нее ошейник. Я и убить-то ее не мог.

Все из-за того, что она была живая. А вот если умру я — умрет и она, и последующие рабы, если вдруг у меня появится такой же навык.

— А что будет с твоими рабами, точнее, что с ними на данный момент?

Она показала на свою татуировку и ответила, что осталось лишь восемь человек. Остальные, как оказалось, уже мертвы.

Тут я позволил себе улыбнуться.

— Призывать их по моему велению можешь? Чтобы они сражались за меня⁈

— Могу, — холодно процедила она, — Но не хочу.

— А выбор у тебя есть? — я вновь улыбнулся.

Ее молчание было мне ответом. Получается, за это задание я получил себе магическое существо, еще и с личной охраной, которой могу пользоваться. Это ли не удача?

Если не считать того, что задание я так и не выполнил… к сожалению. Однако…

Пока на меня с некоторым изумлением пялилась Маша, я общался с Викой через кольцо. По какому-то странному стечению обстоятельств я еле-еле слышал ее. Поэтому некоторое облегчение я услышал лишь спустя пять минут, когда она одну и ту же фразу повторила в сотый раз.

«Спрячь ее в метку, и считай, задание выполнено! Ее же сейчас нет на земле? Верно? Верно! Задание выполнено! Главное, принеси что-нибудь из ее вещей.»

«Что?»

«Да хоть трусы!» — как-то рьяно ответила она.

«Она их не носит», — машинально ответил, гадая, что такое следует принести.

Следующий поток ярости в голосе демонессы, я слушал вполуха. Если это можно было, так сказать. Я же, пялился на голову Маши и думал. Думал-думал, и,