Порванная струна - Наталья Александрова

Но Соня сказала, что будет ждать моего звонка, на том мы и распростились.

Едва дверь квартиры захлопнулась за Андрианом, телефон сновазазвонил. Соне мучительно не хотелось брать трубку, она почти не сомневалась,что снова звонит тот же самый человек, но телефон звонил и звонил, как сверлаввинчивая звонки в ее голову. Она подошла к аппарату и ответила.

– Почему ты так долго не брала трубку? – раздалсяхорошо знакомый голос, как всегда, звенящий от странного, нездоровоговозбуждения. – Ты не одна? У тебя кто-то есть?

– Нет, у меня никого нет, – ответила она устало, –я репетировала. – И, чуть помолчав, добавила еле слышно: – Зачем вызвоните мне?

Эта фраза неожиданно подействовала на ее собеседника.Быстро, возбужденно, захлебываясь словами, словно боясь не успеть выговоритьнаболевшее, он заговорил:

– Я слушал твою музыку… Твою скрипку. На свете нет ничегопрекраснее. Впрочем, я уже говорил тебе об этом. Я слушаю твою скрипку каждыйдень… Никто не понимает эту музыку лучше, чем я, никто не понимает тебя лучше,чем я…

– Спасибо, это очень лестно, – перебила Соня этотгорячечный монолог. – То, что вы говорите, чрезвычайно приятно, но яхотела бы…

– Остальные ничего в этом не понимают. – Он продолжалговорить, совершенно не слыша ее ответов, и ей стало страшно, как всегдастановилось страшно от звуков его голоса.

Казалось, он говорил ей комплименты, казалось, желал ейтолько добра, но сама его маниакальная одержимость, сама болезненнаянапряженность его голоса пугали Соню.

– Скоро конкурс, – продолжал он, – ты должнапобедить…

– Я репетирую, – произнесла она с нажимом, стараясьвнушить этому ненормальному поклоннику, что своими звонками он отрывает ее отрепетиций, – я готовлюсь к конкурсу.

– Хорошо, это очень хорошо, – ответил он, будтоотмахиваясь от нее. – Ты победишь. Я тоже делаю для этого все, что в моихсилах.

Она пожала плечами: что, интересно, этот ненормальный можетделать для ее победы? Она хотела осторожно спросить его об этом, но в трубкеуже звучали короткие гудки.

Соня повесила трубку. В душе у нее остался какой-тонеприятный осадок: недоумение, раздражение и… страх.

На следующий день Надежда с работы позвонила ЗинаидеПавловне исключительно из человеколюбивых чувств, потому что за ночь полностьюуспокоилась и решила, что никакого криминала в смерти ее соседки нет и быть неможет, а следовательно, и Зинаида Павловна в этом смысле не может представлятьдля Надежды никакого интереса.

Телефон долго не отвечал, так что Надежда слегказабеспокоилась – вчера Зинаида сказала ей, что из дому не выйдет, будет лежать.Наконец Зинаида ответила, и голос ее настолько Надежде не понравился, что онатут же крикнула, что приедет, и поскорее повесила трубку, не слушая слабыхвозражений.

Действительно, по голосу было ясно, что Зинаиде очень плохо.Зная по прошлому, что она никогда не умела притворяться и не страдаламнительностью, Надежда всполошилась, наскоро объяснила сотрудникам, что ейнужно срочно навестить заболевшую Зинаиду Павловну, и улизнула с работы на двачаса раньше. Начальник, который тоже помнил Зинаиду, не посмел протестовать.Дамы собрали еще какие-то деньги на цветы.

Цветы Надежда решила не покупать, сама не зная почему.Просто она представила, как нюхает затхлые гвоздики или приторные розы, и еезамутило. Неизвестно отчего встал вдруг перед глазами Зинаидин Каменный цветок.Сегодня он не вызвал в душе Надежды положительных эмоций.

Лифт не работал, и Надежда сбежала с пятого этажа пешком, очем пожалела где-то между вторым и третьим: ноги подкашивались и перед глазамиходили красные круги. Она пошла медленнее, страшно удивленная: никогда раньшетакого не случалось. То есть бывали минуты слабости, после гриппа например,иногда и руки не поднимешь, но вообще Надежда для своих сорока с лишним лет (небудем уточнять точное количество этих лишних лет) была женщиной здоровой ифизически крепкой, никогда не жаловалась ни на сердце, ни на давление. Темболее что в этот раз она не поднималась по лестнице, а спускалась.

Еле выбравшись из проходной, Надежда остановиласьпередохнуть. Тут ее узнала и окликнула Бронислава Моисеевна.

Бронислава Моисеевна, или тетя Броня, как почти все называлиее за глаза, когда-то давно работала в институте старшим техником, потом ушла враспространители театральных билетов, потом торговала косметикой иэзотерической литературой, а в последнее время увлеклась своим садовым участкоми переквалифицировалась на торговлю семенами. И никогда она не забывала роднойинститут: перепадали в свое время сотрудникам и билеты на труднодоступныегастроли, и дефицитная тогда косметика, а сейчас Бронислава просто заваливалаих всевозможными семенами и удобрениями. К слову сказать, продукция, которуюона предлагала, всегда была хорошего качества – семена всходили чуть ли нестопроцентно, плоды и цветы вырастали красивые и радовали глаз и желудок.

Тетя Броня не спеша раскладывала на шатком столике пакетикис семенами. В проходной было пустынно – общий поток начнется часа черезполтора, к тому времени Бронислава должна быть во всеоружии.

– Надежда, не проходи мимо! – заговорила она. –Сейчас март месяц, самое время вспомнить про огород. Помидорную рассадупосадила?

– Здравствуйте, Бронислава Моисеевна. – Надеждаотдышалась и присела на стульчик возле мешка с удобрениями. – Какая тамрассада? Кот же у меня все ест!

Бейсик жрал все зеленое, даже горькие помидорные ростки.Надежда подозревала, что он сожрал бы и колючий кактус, но муж не разрешал ейставить такие эксперименты над котом. Сан Саныч сказал, что если Надежда толькопосмеет принести домой кактус, он с ней немедленно разведется, а потом натравитна нее активистов из общества защиты животных. Надежда отказалась от этой мыслииз страха быть съеденной заживо озверевшими защитниками животных.

– Ах да, я и забыла. Ну, я тебе потом готовую рассадудостану, – утешила ее Бронислава. – А пока… вот, смотри-ка. – Брониславапротянула маленькую картоночку.

В картонку была вделана ампула, запаянная в полиэтилен.

– Что это?

– Как – что? Апрель на носу, надо кусты и деревьяобрабатывать от тли, клещей или еще какой гадости?! – воскликнулаБронислава. – Вот, это самое лучшее средство и есть! Американское… Истоит, между прочим, недорого.

У Надежды возникли кое-какие сомнения насчет американскогосредства. Но тля доставляла матери на участке множество хлопот – если необработаешь ранней весной кусты смородины – никакого урожая не получишь.

– Даже от колорадского жука помогает! – соблазнялаБронислава.

Мелкие строчки сливались перед глазами, к тому же текст былпо-английски. Надежда мучительно рылась в кладовках и закромах своей памяти,выуживая оттуда сохранившиеся со школьной и институтской скамьи жалкие остаткианглийского. Кое-как она разобрала, что чудодейственное средство уничтожаетлюбые виды насекомых и прочих сельскохозяйственных вредителей, включая дажекакого-то особенного жука, название которого Надежда перевести не смогла, нодля себя решила считать его колорадским. Это воодушевляло, но Надежда любыегербициды и инсектициды всегда рассматривала с двух точек зрения: помогут лиони ее цветам и ягодам и не отравится ли ими драгоценный кот Бейсик, которыйноровит обнюхать и облизать все, что только подвернется под руку, точнее, подлапу.