Белое дело в России. 1920–1922 гг. - Василий Цветков

Однако объявленная мобилизация не оправдалась. Во Владивостоке был сформирован офицерский батальон резерва, но на фронт из города прибыли только 176 человек, а из Никольск-Уссурийского – 200.

Не оправдались и надежды на рост повстанчества в тылу ДВР. Здесь основное внимание уделялось работе Амурской военной организации (АВО). Сведения о ее деятельности незначительные, но, согласно имеющимся данным, АВО стала формироваться еще в 1920 г., после отступления части «непримиримых» амурских казаков в Китай. Верховное руководство организацией осуществлял генерал-лейтенант Е. Г. Сычев, избранный в 1921 г. заместителем Войскового атамана Амурского казачьего войска на Чрезвычайном круге, состоявшемся в китайском городе Сахаляне. По советским сведениям, попытки создания подпольных структур в Благовещенске предпринимались начиная с апреля 1920 г. (как отмечалось в приговоре Военно-революционного трибунала от 15 апреля, в городе была ликвидирована организация, пытавшаяся поднять «белогвардейско-японский мятеж»). И хотя в самом Благовещенске рассчитывать на успех повстанчества не приходилось (здесь располагалась крупная военная база НРА ДВР), в пределах Приамурья повстанческие ячейки могли рассчитывать только на поддержку казаков.

Госполитохрана ДВР отмечала попытки организации восстания в крае и весной 1921 г., что, очевидно, координировалось планами атамана Семенова, поддерживавшего генерала Сычева. Летом – осенью 1921 г. для организации повстанческих ячеек АВО получала указания и финансирование уже из Владивостока, от Меркуловых. На массовое восстание в тылу ДВР и, как минимум, на проведение активных диверсий по линии железной дороги, рассчитывали также и во время Хабаровского похода.

Не случайно Главком НРА Блюхер (доклад от 19 декабря 1921 г.) обращал внимание на «слабую обеспеченность безопасности» тыла, которая «находится под большой угрозой вследствие имеющихся сведений о движении полковника Сараева (родом – амурский казак) из Сан-Сина вниз по Сунгари с отрядом в 2–3 тысячи, при приближении которых возможно восстание реакционно настроенных станиц по Амуру: кроме того, возможен сбор и наступление на Благовещенск белобанд из района Айгуни. Настроение казачества уссурийского благожелательно к белым и выражается в активной поддержке наступающих, амурского – в меньшей степени в нашу пользу, в большей – в пользу противника, и с приближением его возможно восстание большой полосы (вдоль) Амура»[1192].

Филимонов, ссылаясь на имеющиеся у него отчеты из архива АВО, отмечал, что «мечта Приамурского правительства победить большевиков небольшой, но доблестной Армией, без внутренней тыловой работы…, оказалось только мечтой. Но… – борьба продолжалась, и АВО вновь приступила к развертыванию своей работы…». Наиболее организованными считались отряды есаулов Рязанцева и Минькова, сотников Кучеренко, Цветкова, капитана Киевского. Были установлены контакты с матросами Амурской флотилии, в 1922 г. на сторону повстанцев перешел один из известных красных партизан – «старик» (Новиков) и даже «один из эскадронных командиров красной армии», захвативший арсенал в ст. Ушаковской. Наибольшее значение по-прежнему придавалось «задержке воинских эшелонов», перебрасывавшихся из Забайкалья в Приморье. По замечанию автора отчета, «слабые, плохо вооруженные отряды не могли многого сделать. Правительство братьев Меркуловых, несмотря на неоднократные требования, отпускало деньги только в обрез: на довольствие людей». Но как только ожидаемые суммы должны были дойти до Амура, во Владивостоке «подоспел собственный переворот», «междоусобная борьба» и – «отпуск денег АВО не производился»[1193].

Летом 1922 г. боевая работа повстанцев усилилась, хотя и ненадолго. Разрозненным отрядам удалось объединиться вокруг отряда есаула Рязанцева и нанести неожиданный удар по частям ДВР в районе железной дороги от Благовещенска до Хабаровска. Командование НРА ДВР было вынуждено повернуть три эшелона, следовавших в Приморье на операции против отрядов АВО. По воспоминаниям одного из офицеров отряда, «в 1922 году измученный, разбитый, но не покоренный Амур забурлил. Казаки, где только возможно было, сопротивлялись железным тискам коммунистической власти. Шла неравная борьба против пулеметов и танков». Проводились налеты на казармы войск ДВР, диверсии на железной дороге, поджоги и подрывы мостов. Активности казаков-повстанцев способствовали сохранявшиеся контакты с местным населением в станицах и селах. Во Владивостоке началась запись амурских казаков в ряды формируемой «Амурской казачьей дивизии»[1194].

Однако серьезной проблемой по-прежнему оставались материальная поддержка повстанцев и их слабое вооружение. Это не позволяло проводить масштабные операции. Дитерихс, рассчитывая на рост повстанчества, отправил телеграмму генералу Сычеву, в которой потребовал «задержать движение эшелонов». В ответ начальник АВО указал на отсутствие поддержки из Владивостока, и хотя Дитерихс пообещал перевести средства на нужды АВО, до повстанцев эти средства, очевидно, дойти не успевали. В конце осени 1922 г., получив известия о поражении белого Приморья, отряды АВО ушли в Китай[1195].

Еще меньшими оказались в 1922 г. перспективы повстанческого движения в Забайкалье. Здесь расчет строился на работе отрядов, группировавшихся вокруг генерал-майора И. Ф. Шильникова. Так же как и на Амуре, основной задачей оставалось противодействие переброске войск ДВР в Приморье. Но истощенное предыдущими годами вооруженного противостояния Забайкалье не могло оправдать надежд Владивостока. Согласно автобиографическому отчету Шильникова, написанному уже в эмиграции, «…летом 1921 года получил предложение Приамурского правительства быть их представителем и вести работу в направлении на Забайкалье. Я согласился, вошел в связь с антикоммунистической организацией в Забайкалье партизана З. И. Гордеева и в октябре 1922 г. двинулся на Забайкалье, но наступление армии Воеводы (Дитерихса. – В.Ц.) окончилось неудачей, армия отступила в Китай и Белое движение закончилось. Почему я и распустил свой отряд»[1196].

В целом повстанческое движение в Приамурье и в Забайкалье хотя и не носило масштабного характера, но его наличие (даже в виде отдельных отрядов) позволяло надеяться на перспективу роста в случае достаточной материальной и военной поддержки со стороны белого Приморья. Однако плотность войск ДВР летом 1922 г. с подошедшими подкреплениями из Советской России оказалась настолько значительной, что отряды повстанцев могли действовать только налетами, скрываясь в тайге или отступая за границу.

Уссурийское казачество также принимало участие и в повстанческом движении, в рядах Земской Рати, и в политической жизни края. Примечательный факт приводит в своих воспоминаниях Руднев. По его словам, уссурийскому атаману принадлежала инициатива созыва Земского Собора в качестве органа, способного внести «умиротворение» в крае: «…На третий или четвертый день этого «недоворота» (Владивостокские события начала июня. – В.Ц.), поздно вечером пришел ко мне Атаман Уссурийского Казачьего Войска генерал Савицкий и, указывая на происходящее, создающее крайнюю напряженность местного казачества, просил спешно заняться осуществлением мысли, возникшей у них – казаков, о созыве в кратчайший срок Земского Собора. Я ответил генералу, что с таким предложением ему следует обратиться к Правительству… Уходя, он просил меня подумать о способе, которым можно бы было ликвидировать все происшедшее, не доводя до крови и новых жертв»[1197].