Дыхание снега и пепла - Диана Гэблдон

class="p1">— Уильям Кларенс Анри Джордж, виконт Эшнесс, барон Дервент — и да, девятый граф Элсмир.

Брианна поджала губы.

— То есть, я так понимаю, его отцом считается кто-то другой, не Джейми Фрэзер.

— Считался, — поправил ее лорд Джон. — Некий Людовик, восьмой граф Элсмир, если быть точным. Насколько мне известно, восьмой граф скончался в день рождения своего… э‑э… наследника.

— Скончался от чего? От радости?

Брианна явно пребывала в опасном настроении. Лорд Джон с интересом отметил смешение генов: сдержанную ярость отца и острый язычок матери — сочетание весьма причудливое, хоть и грозное.

— От выстрела, — пояснил он с нарочитой веселостью. — Его застрелил ваш отец.

Брианна замерла как вкопанная.

— Кстати, об этом мало кто знает, — продолжал лорд Джон, делая вид, будто не заметил ее реакции. — Коронер вынес вердикт: смерть в результате несчастного случая, что, собственно, недалеко от истины.

— Недалеко от истины… — пробормотала она, слегка обалдев.

— Разумеется, ходили слухи, — продолжал лорд Джон, взяв ее за руку и увлекая вперед. — Однако единственным свидетелем — кроме бабки и деда Уильяма — был ирландский кучер; его быстро спровадили в Слайго. Мать ребенка умерла в тот же день; поговаривали, что смерть его сиятельства…

— Мать тоже умерла?!

На этот раз Брианна не остановилась, лишь бросила на спутника пронзительный взгляд темно-синих глаз. Впрочем, лорд Джон привык противостоять кошачьим фрэзеровским взглядам и нисколько не смутился.

— Ее звали Женева Дансени. Она умерла вскоре после рождения Уильяма, от кровотечения — совершенно естественная смерть.

— Совершенно естественная, — пробормотала Брианна себе под нос. — А эта Женева… она была замужем за графом? Когда они с папой… — Слова застряли в горле; было видно, как сомнения и противоречия борются с неопровержимой внешностью Уильяма — и характером ее отца.

— Он не рассказывал, да и я ни при каких обстоятельствах не стал бы расспрашивать, — отрезал лорд Джон, встретив ее взгляд. — Каковы бы ни были отношения Джейми с Женевой Дансени, я не верю, что он способен на столь бесчестный поступок.

Брианна слегка расслабилась.

— Я тоже, но… — Губы поджались и вновь раскрылись. — Как вы думаете, он ее любил?

Его поразил не сам вопрос, а то, что ему никогда не приходило в голову его задать — разумеется, не Джейми, но даже самому себе. А почему, собственно? Он не имел никакого права ревновать, а если уж настолько забылся, что позволил себе позорную слабость, то в случае Женевы Дансени это уже не имело смысла: о происхождении Уильяма лорд Джон узнал лишь через несколько лет после смерти девушки.

— Понятия не имею, — сухо ответил он.

Пальцы Брианны беспокойно барабанили по его руке; она бы высвободилась, но он накрыл их сверху ладонью, успокаивая.

— Черт, — пробормотала она и все же суетиться перестала и пошла вперед, приноравливаясь к его короткому шагу. В песке проросли сорняки; Брианна задумчиво пнула пырейник, и сухие семена разлетелись по ветру. — Если они любили друг друга, то почему он на ней не женился?

Лорд Джон рассмеялся над столь невероятным предположением.

— Женился! Милая моя, он ведь служил у них конюхом!

В глазах Брианны сверкнула искорка недоумения. Лорд Джон готов был поклясться, что сейчас она спросит: «Ну и что?»

— Господи, где же вы росли?

От отца Брианна унаследовала умение держать лицо, однако искренность матери все же просвечивала сквозь маску. Решение пришло к ней за секунду до того, как улыбка медленно тронула губы.

— В Бостоне, — ответила она. — Впрочем, вы и так знаете, что я — дикарка, разве нет?

— Это отчасти объясняет ваши республиканские настроения, — хмыкнул лорд Джон. — Тем не менее я попросил бы вас держать их при себе, хотя бы ради семьи. Ваш отец и без того уже попал в неприятную историю. В любом случае, смею вас уверить, дочь баронета никогда бы не вышла за конюха, какими бы ни были их отношения.

Брианна хмыкнула в ответ: весьма выразительный, хоть и неженственный звук.

— К тому же он был условно освобожденный — якобит, предатель. Поверьте, никому из них брак не пришел бы в голову.

Какое-то время они молча брели по песку, погруженные каждый в свои мысли. Наконец Брианна вздохнула так, что он не только услышал, но и почувствовал.

— Вам известно, почему отец убил графа? Он не рассказывал?

— Ваш отец никогда не говорил со мной о Женеве, о графе, о происхождении Уильяма. — Лорд Джон не отрываясь смотрел на чаек, ковыряющих песок; голос его звучал четко и размеренно. — Однако мне известно. В конце концов, Уильям — мой сын, по крайней мере, в общепринятом смысле.

— И как же это получилось?

— Родители Уильяма — предполагаемые — умерли в день его рождения. У отца — у графа, то есть — не было близких родственников, и мальчика оставили на попечение деда, лорда Дансени. Сестра Женевы, Изабель, заменила ему мать. Ну а я… — Он небрежно пожал плечами. — Я женился на Изабель и стал опекуном Уильяма… Мой сын.

— Вы? Женились?! — Брианна выпучила глаза с обидным недоверием.

— У вас весьма странные понятия о браке, — с раздражением отозвался лорд Джон. — Это была в высшей степени подходящая партия.

Рыжая бровь взметнулась вверх — вылитый Джейми.

— А ваша жена тоже так считала? — уточнила Брианна, эхом повторяя вопрос, который задала ее мать. В тот раз он смутился…

— Это было в другой стране. А Изабель…

Как он и рассчитывал, Брианна умолкла.

В дальнем конце ипподрома горел костер: кто-то встал лагерем. Приплыли посмотреть на казнь? Хотят вступить в ряды милиции? Смутная фигура двигалась в облаке дыма, и лорд Джон повернул назад, увлекая за собой Брианну. Разговор и без того принял неловкий поворот — не хватало еще лишних ушей.

— Вы спрашивали об Элсмире, — продолжил он, снова перехватывая инициативу. — Легенда была такова: со слов лорда Дансени, Элсмир показывал ему новый пистолет и тот случайно разрядился. Эту малоправдоподобную историю придумали специально, чтобы создалось совсем иное впечатление: дескать, на самом деле граф застрелился от горя, потеряв любимую жену, а Дансени старались избежать скандала ради ребенка. Разумеется, коронер осознал мудрость подобного решения.

— Я не об этом спрашивала! — В голосе Брианны зазвучали жесткие нотки. — Я спросила, почему мой отец его застрелил.

Лорд Джон вздохнул. Испанская инквизиция с радостью приняла бы эту девицу в свои члены: ни малейшей надежды спастись или уклониться.

— Насколько я понял, его светлость намеревался смыть пятно бесчестия, выбросив ребенка из окна с высоты тридцати футов на каменные плиты двора.

Брианна заметно побледнела.

— Как образом он понял, что это не его ребенок? И если отец