Дыхание снега и пепла - Диана Гэблдон

был конюхом, почему он присутствовал? А граф знал, что тот… несет ответственность?

— Очень точные слова, — сухо заметил лорд Джон. — Джейми Фрэзер «несет ответственность» за многое. Что касается остального — понятия не имею. Мне известны лишь сухие факты: мать вкратце описала инцидент Изабель, а та передала мне.

— Хм… — Брианна нарочно пнула камешек. — И вы никогда не спрашивали его об этом?

Камешек лежал на пути; он аккуратно пнул его в обратную сторону.

— Я никогда не заговаривал с вашим отцом о Женеве, Элсмире или Уильяме — лишь сообщил ему о браке с Изабель и заверил, что буду ревностно выполнять обязанности опекуна.

Брианна наступила на камень, зарывая его в песок.

— Никогда? Ну, а он что-нибудь говорил?

— Ничего.

— Зачем вы женились на Изабель?

Лорд Джон вздохнул, но отступать было некуда.

— Чтобы позаботиться об Уильяме.

Густые рыжие брови подпрыгнули чуть ли не до линии волос.

— Значит, вы женились, несмотря на… То есть вы перевернули всю свою жизнь лишь для того, чтобы заботиться о незаконном сыне Джейми Фрэзера? И ни один из вас с тех пор об этом не заговаривал?

— Нет, — ответил лорд Джон, озадаченный. — Разумеется, нет.

Брови медленно опустились. Брианна покачала головой.

— Мужчины… — пробормотала она.

Ветра не было, и дым из печных труб висел над деревьями густой пеленой; казалось, на берегу лежит спящий дракон. Зато постоянный гул вовсе не походил на храп рептилии: в город стекались люди, и порывы ветра доносили шум толпы.

— Уже почти темно, пора возвращаться.

Она повернула на дорогу, ведущую в город. Лорд Джон последовал за ней с чувством некоторого облегчения, хотя и не питал иллюзий: допрос еще не окончен.

Впрочем, у Брианны остался лишь один вопрос.

— Когда вы ему скажете?

— Кому? — вздрогнул он.

— Ему! — Она раздраженно нахмурилась. — Уильяму! Моему брату…

На последнем слове раздражение стихло. Сквозь бледность начал проступать легкий румянец волнения. Лорд Джон почувствовал странную, нездоровую тошноту в желудке; лоб покрылся холодной испариной, кишки завязались в узел, а колени ослабли.

— Вы в своем уме?!

— Насколько я понимаю, он о правде не догадывается, — продолжала Брианна довольно резким тоном. — Учитывая, что вы с папой никогда это не обсуждали, вероятно, и ему решили ничего не говорить. Но теперь-то он вырос и имеет право знать!

Лорд Джон со стоном закрыл глаза.

— Вам нехорошо? — Брианна склонилась ближе. — Что-то вы неважно выглядите.

— Сядьте.

Он уселся, прислонившись спиной к дереву, и потянул спутницу за собой на землю. В голове вихрем проносились мысли. Нет, нельзя ей позволить. Это просто немыслимо! Но как ее остановить? Она не станет слушать; разве что Джейми или мать…

Рука коснулась его плеча.

— Простите, я не подумала.

Его затопила волна облегчения, внутренности начали потихоньку расправляться. Лорд Джон открыл глаза. Брианна смотрела на него со странным выражением сочувствия, которого он не понял, однако желудок вновь конвульсивно дернулся — так и до конфуза недалеко!

— Мне надо было догадаться, — укорила себя Брианна. — Конечно же, он — ваш сын, вы его вырастили, и вам страшно представить, что будет, если Уильям узнает и станет обвинять вас — мол, почему раньше не сказали…

Ее рука массировала ему ключицу — видимо, в попытке утешить. Если таково было ее намерение, то оно с треском провалилось.

— Но… — начал лорд Джон, однако Брианна взяла его за руку обеими руками и горячо пожала; синие глаза мерцали слезами.

— Нет, Уильям никогда не перестанет вас любить, поверьте! Со мной было то же самое, когда я узнала про отца. Сперва я не поверила — у меня уже есть папа, я его люблю, и никакой другой мне не нужен. А потом я встретила па, и… он оказался… таким, какой есть.

Брианна легонько пожала плечами и вытерла глаза кружевным рукавом.

— Но и другого отца я не забыла, — прошептала она едва слышно. — И не забуду. Никогда.

Несмотря на всю серьезность ситуации, лорд Джон был тронут.

— Кхм… Да… Ваши чувства делают вам честь, моя дорогая. И хотя я в той же мере рассчитываю на привязанность Уильяма и надеюсь на нее в будущем, речь, собственно, не об этом.

— Нет?..

Она подняла голову, глядя на него широко раскрытыми глазами; от слез ресницы слиплись стрелками. Хорошенькая молодая женщина, подумал лорд Джон, ощущая легкий укол нежности.

— Нет, — произнес он как можно мягче. — Послушайте, дорогая моя… Последние восемнадцать лет пятеро посвященных прикладывали значительные усилия, чтобы никто — включая Уильяма — не имел повода усомниться в том, что он — девятый граф Элсмир.

Брианна опустила голову, нахмурив густые брови. Боже правый, только бы ее муж успел найти Джейми Фрэзера! Одна надежда, что тот переупрямит свою дочь…

— Вы не понимаете, — произнесла наконец Брианна. Она подняла голову, и он прочитал в ее глазах решимость. — Мы уезжаем. Мы с Роджером и… и детьми.

— Вот как?.. — осторожно откликнулся лорд Джон. — Возможно, это хорошие новости — по многим причинам. И куда вы собрались? В Англию? Или в Шотландию? Если в Англию или в Канаду, у меня там имеются кое-какие связи…

— Нет, не туда. Там у вас нет связей. — Она болезненно улыбнулась и сглотнула комок в горле. — Понимаете, мы уедем… навсегда. Я больше… вряд ли я когда-нибудь увижу вас снова.

Кажется, до нее только что дошло, и лорд Джон был глубоко тронут ее искренней опечаленностью.

— Я буду очень скучать, — мягко произнес он. Большую часть жизни он был солдатом, а затем дипломатом; научился жить в разлуке, принимать смерть друзей, оставшихся позади… И все же мысль о том, что он больше не увидит эту странную девушку, оказалась неожиданно болезненной, как будто она приходилась ему чуть ли не родной дочерью.

Тем не менее у него есть сын, и следующие слова Брианны напомнили о реальности.

— Именно поэтому, — продолжала она, наклонившись к нему с напряжением, которое он в другой раз счел бы очаровательным, — я должна поговорить с Уильямом, рассказать ему. У нас не будет иного шанса.

Тут она изменилась в лице и приложила руку к груди.

— Мне пора идти кормить Мэнди… Аманду, мою дочь.

С этими словами она поднялась и умчалась прочь по песку, словно штормовая туча, оставляя за собой угрозу хаоса и опустошения.

Глава 117

«Правосудие и милость да сопровождают меня»[180]

10 июля, 1776

Прилив начался около пяти