Фантастика 2024-84 - Константин Давидович Мзареулов

бы сгрыз кукурузину… Ну, что хотели узнать? Задавайте свой вопрос.

— Вопрос вот какой. Для обрушения Башни воздействовать нужно непосредственно на демпфер?

— Непосредственно на сам шарик необязательно. Но для получения должного эффекта нужно ударить как можно ближе… Да я же указал в расчетах: плюс-минус десять метров. Если выйти за эти пределы, то — без гарантий.

— Понятно. Именно с этим у нас проблема. Для того, чтобы нанести удар точно в центр «мишени», нужно установить маячок. Как пронести в Башню небольшой электронный прибор?

— Никак. Всю электронику оставляют в камере хранения в полукилометре от входа. У каждого сотрудника есть своя ячейка. Для посетителей — отдельная камера.

— Что ж — совсем невозможно пронести?

— Есть полтора десятка топ-менеджеров, на которых действие требований службы безопасности не распространяется. Но это, как вы понимаете, другой мир.

— Понимаю, — сказал Иван. Накануне он обсуждал с Зораном и Братишкой возможность установки маячка. Рассматривались разные варианты. Например, забросить маячок с помощью арбалета. Однако надо иметь в виду, что стрелять придется с дистанции как минимум триста метров. При этом стрела должна «забраться» на высоту сто десять метров… Если даже существуют такие арбалеты, то нужно еще попасть в «мишень». А если удастся попасть и не разбить при этом стекло, то как закрепить маячок на стене? В общем, ерунда получается… Были и другие идеи. Например, использовать для доставки маячка миниатюрный радиоуправляемый самолет или вертолет. Обсуждали долго, но так ни к чему и не пришли.

— Понятно, — сказал Иван.

— А велик этот ваш маячок? — спросил Заборовский.

— Да нет, — ответил Иван. Он достал из кармана брелок автосигнализации. — Примерно вот такой.

Заборовский несколько секунд рассматривал плоскую «таблетку» со скругленными краями. Потом сказал:

— Я пронесу ваш маячок.

— Как вы это сделаете?

Вместо ответа Заборовский расстегнул рубашку.

— Смотрите, — произнес он, показывая на грудь. Под кожей пониже ключицы на левой стороне груди четко прорисовывался некий предмет. Он был круглый, диаметром около четырех сантиметров.

— Что это? — спросил Иван.

— Кардиостимулятор. Обычный кардиостимулятор… Если ваши специалисты сумеют вписать маячок в похожие габариты, то я без проблем пройду с ним через контроль.

— Каким образом?

— Сотрудников и посетителей с кардиостимуляторами охрана пропускает на объект. Посетители обязаны предъявить документ об установке кардиостимулятора. Относительно сотрудников все вообще просто — в компьютере службы безопасности стоят соответствующие пометки… Понятно?

— Да, — сказал Иван. Он все больше и больше убеждался, что все, что происходит, происходит не случайно.

— Мы извлечем стимулятор, на его место вошьем маячок. Проверить невозможно.

— А как же вы без стимулятора?

— Перебьюсь. Он же не всегда нужен. Если аритмии нет, то и стимулятор не нужен. Это раньше они работали постоянно, а теперь стали делать «умные» приборы.

Если сердце работает нормально — стимулятор «спит», экономит энергию.

— Понятно, — сказал Иван. — А как вы его извлечете из тела?

— А зачем его извлекать? — пожал плечами Заборовский.

— Ну как же? Ракета будет наводиться прямо на маячок.

— А-а, вот вы о чем, — Семен Ильич улыбнулся. — Что-нибудь придумаем. Да он и сидит неглубоко, под самой кожей.

* * *

Буксир «Комсомолец» ждал группу «гёзов» и Ракетчика в километре от Петрокрепости. Они «вышли на рыбалку» на двух надувнушках, встретились с буксиром, поднялись на борт. Капитан Гринев оказался высоким сухопарым мужчиной лет шестидесяти с иссеченным морщинами лицом. Он напоминал некий книжный, придуманный образ капитана. Вот только трубку не курил и не носил бородки. Зато буквально источал спокойную уверенность… «Комсомолец» взял курс на север.

Гринев сказал:

— Кают-компании на «Комсомольце», извините, нет. Пожалуйте в кубрик — там просторно и вполне цивильно.

Расположились в кубрике. Во главе стола — капитан Гринев, по правую руку сел Борис Витальевич. Вокруг устроились Иван, Зоран, Братишка и Дельфин — капитан второго ранга Нефедов. Познакомились. При этом Гринев назвал свое настоящее имя, фамилию, отчество. Иван подумал: вот еще одна проблема — люди не имеют ни малейшего представления о конспирации, а с ними придется работать…

Гринев развернул карту, приказал: держите края, — и начал:

— Район, где «смыло» груз… Иван перебил:

— Прошу прощения, товарищ капитан.

— Да?

— Насколько я знаю, Борис Витальевич объяснил вам, в чем цель нашей экспедиции.

— Да, конечно.

— Очень хорошо. А вы отдаете себе отчет, что, принимая участие в этом деле, вы становитесь террористом? Что в случае провала вы проведете остаток своих дней в тюрьме… Что ваши дети… у вас есть дети?

— У меня, молодой человек, уже и внуки есть.

— Понятно… Так вот: вы отдаете себе отчет, что ваши дети и внуки никогда не увидят своего отца и деда?

Гринев помолчал. Потом сказал:

— Как бы в пафос не удариться… Скажу так. Вот именно ради детей и внуков я на это иду. — Он очень спокойно это сказал. С большим внутренним достоинством. — Мне ведь уже шестьдесят второй годочек. Я старше этого, — Гринев постучал тупым концом карандаша по карте, — буксира… Боюсь ли тюрьмы? Да, на нары не хочется. Но страха нет. И чтобы стало совсем все понятно: мой отец покойный здесь, на Ладоге, воевал… Я ответил на ваш вопрос?

— Вполне, — ответил Иван. Он протянул руку над столом, капитан протянул свою. Иван спросил: — А как экипаж, Юрий Палыч?

— Весь экипаж состоит из одного человека — из Васьки… То есть, прошу прощения, из Василия Робертовича Забродина. С мореходки ко мне пришел мальчишкой. Двадцать три года рулевым у меня. За него ручаюсь.

— Понятно.

— Тогда к делу. Груз сбросили примерно вот здесь. Почему — примерно? Потому что специально не засекал. Ни к чему было. Мы вошли в пролив, легли в дрейф. Было это примерно в створе с маяком на мысу… Эх, знал бы, что так будет, взял бы точный пеленг.

«Комсомолец» вошел в широкий, около двенадцати километров, пролив между западным берегом и островом Кархусаари. Ветер с Ладоги развел здесь приличную волну — короткую и злую. Капитан «Комсомольца» сам встал к штурвалу. Он маневрировал на малом ходу, «ловил точку». После непродолжительного маневрирования в проливе Гринев заглушил двигатель. Стало тихо. Катер закачался на волне. Загремела якорная цепь. Капитан сказал:

— Где-то здесь. Не точно. Ошибка может составить плюс-минус три-четыре кабельтовых.[28]

Братишка посмотрел на дисплей эхолота, покачал головой, бросил:

— Почти полста метров.

Николай Нефедов тоже посмотрел, подмигнул и сказал:

— Ништо, Саня. Бывало и покруче.

Нефедов надел шерстяное белье — водичка на глубине в пятьдесят метров отнюдь не горячая, начал облачаться в сухой гидрокостюм. Черная неопреновая «кожа» плотно облепила тело. Братишка помог ему надеть на ноги ласты, а