Спаситель мира - Джон Рей

— Превыше всего ваша религия ценит пожертвования, — начал Ёрш и перевел дух. — Они имеют огромное значение, верно?

Сикх не ответил. Ёрш ждал, что он как-то отреагирует: вскрикнет, возденет руки к потолку, засмеется, но на бородатом лице не дрогнул ни один мускул. Сикх даже смотрел не на него, а на девушку, которая сидела напротив и распутывала серебристые наушники. Ни элегантным, ни мудрым, ни просто умным старик уже не выглядел. Буквально на глазах он превращался в неодушевленный предмет, вроде ломтя свежего хлеба, который, зачерствев, становится несъедобным.

— Вы ссыхаетесь! — мрачно объявил Ёрш. — Эй, вы меня слушаете?

«Это из-за жары, — подумал он. — Мы все от нее сохнем и спекаемся». Сикх смотрел прямо перед собой, точно для портрета позировал. «Готовится, — догадался Ёрш, — внутренние ресурсы мобилизует». На следующей станции он выйдет, пересядет в другой вагон или на другой поезд, обратится в полицию или даже школу оповестит — Ёрш не исключал ни один из этих вариантов. Однако страшнее самого поступка казалось то, что сикх совершит его от невежества, не дождавшись щедрого подарка. Худшего Ёрш и представить себе не мог.

Спокойный голос сикха прозвучал как гром среди ясного неба: он ни головы не повернул, ни воздуха в грудь не набрал:

— В чем причина, Уильям?

— Причина? — переспросил Ёрш, не веря собственным ушам. — Другими словами, почему я сбежал?

Сикх моргнул лениво, даже нехотя, словно разомлевший на солнце кот.

— Раз спрашиваете, я объясню почему, — пообещал Ёрш и наклонился поближе к старику. — Дело в том, что сегодня вечером наш мир погибнет.

Теперь сикх соблаговолил повернуться к Ершу, хотя подобие интереса выражали только близко посаженные водянистые глаза. Старик молчал, и Ершу оставалось гадать, слушает ли он его. Казалось, что слушает. Слабо мерцая, откровение облетело вагон и беззвучно растворилось в воздухе. Ёрш не обратил на него внимания. Сикх нетерпеливо кивал и переступал обутыми в мокасины ногами — ерзал, совсем как сидевшая напротив девушка с наушниками. Куда они все торопятся? Хотя, естественно, времени-то в обрез! На следующей станции имелось два перехода: на оранжевый и синий маршруты. Следовало сделать выбор. Впрочем, Ёрш сделал его уже давно.

Скрип и скрежет — поезд проезжал стрелку — моментально проникли в вагон и растеклись слоями, точно создавая буфер, убежище от того, чему было суждено случиться. Сейчас Ёрш наберет в грудь побольше воздуха и объявит…

— Через десять часов наш мир погибнет, — сказал Ёрш и двинул себя в челюсть, заставляя продолжать. — Ровно через десять часов, дедуля. Наш мир погибнет в огне.

Лицо сикха было абсолютно непроницаемым, а тело — не живее, чем у трупа или сомнамбулы. Ёрш плотно сомкнул губы, скрестил руки на груди и кивнул. До чего же трудно, горько, мучительно сидеть рядом с сикхом и ждать хоть какого-то ответа, кивать и надеяться на единственно правильную реакцию! Ёрш перевел взгляд на девушку с наушниками.

Прямая, как струна, величественная, бесстрастная, она казалась копией сикха. Чем дольше Ёрш смотрел на нее, тем меньше понимал. Покой нарушился. Мысли о девушке, сикхе и других пассажирах превратились в капельки ртути и хаотично перетекали от одного варианта к другому. Белые пустоты между событиями увеличились. Ёрш приказал себе думать лишь о форме вещей: пока достаточно формы, содержание подождет. Он бесстыдно уставился на девушку.

Такой стрижки Ёрш еще не видел. Крашеные волосы незнакомки были тусклого темно-рыжего цвета: до такого оттенка за лето смывается черная краска. Длинная рваная челка падала на глаза, а стоило девушке опустить голову — полностью закрывала лицо. Ёрш представил себе целый город девушек с лицами, завешенными волосами, и ушами, заткнутыми наушниками. Последние полтора года Ёрш находился в космосе, в изгнании, страдал от амнезии, воевал на фронтах самопровозглашенной войны. Мир изменился, пока он отсутствовал, пока гнил в своей школе. Девушка прижала ладони к коленям, пряча то, к чему крепились наушники. Создавалось впечатление, что она стыдится и рук, и коленей, и ажурных, нарочито порванных чулок. Она бы все свое тело спрятала, если б могла… Ёрш почувствовал холодок дежа-вю: ему хотелось того же.

Ее руки оказались неухоженными, шершавыми, но короткие, совершенно не изящные пальцы Ершу понравились. В чем дело, он понял, лишь когда девушка поднесла указательный пальчик ко рту: не знавшие маникюра ногти были обкусаны чуть ли не до мяса — такие простительно иметь девчонкам раза в два моложе. «Подобное я уже видел», — подумал Ёрш. Перед мысленным взором возник подсвеченный сзади образ — фигура девушки, полулежащей среди пустоты. Он даже услышал звук, слегка похожий на женское имя. Еще пара секунд, и Ёрш бы его вспомнил, даже произнес бы вслух, однако, прежде чем это случилось, подсвеченный образ растворился в воздухе.

Девушка с наушниками улыбалась. Да, точно улыбалась, краснела, поправляла челку, но причину своей радости держала в секрете.

— Это музыка! — шепнул сикху Ёрш. — Ей нравится музыка, которую она слушает через наушники. — Сикх холодно, почти недовольно кивнул, и Ёрш понял, что ошибся: девушка улыбалась не украдкой, а открыто, почти беззастенчиво, и не кому-то, а именно ему.

Тут он вспомнил, почему сбежал из школы.

Осторожно, словно зондируя почву, Ёрш улыбнулся в ответ: выпучил глаза и оскалился. С непривычки тотчас онемело нёбо. В школе девочек не было, по крайней мере в его крыле, а до зачисления в школу он ими вообще не интересовался. Зато сейчас интересовался, даже очень. Сейчас они помогали чувствовать вкус жизни.

— Прекрати на нее пялиться! — прошипел сикх.

— Я не пялюсь, а испускаю сексуальные флюиды, — парировал Ёрш.

— Уильям, ты ее пугаешь!

Ёрш помахал девушке, сильнее вытаращил глаза и показал на свой рот. Девичья улыбка померкла, уголки рта безжизненно застыли, и Ёрш тотчас отрегулировал свою улыбку. Девушка расстегнула ранец и склонилась над ним, спрятав лицо за челкой, как витрину за жалюзи. Она смотрела в ранец, словно ребенок в бездонный колодец.

— Почему бы ей не снять чертовы наушники? Я кое-что скажу! Пропою, если захочет. Могу даже…

— Наш мир погибнет? — переспросил сикх. — Почему?

Ёрш тут же перестал улыбаться, и сексуальные флюиды, которые он так ловко и умело испускал, исчезли. Вопрос был самой настоящей провокацией. Сикх хотел обезоружить его, помешать знакомству. Девушка с рюкзаком отступила на второй план, и ее место занял сикх. Он стал совсем другим. Остальных пассажиров скрывал мрак, а сикха ярко освещали прожектора — именно он теперь был в центре внимания Ерша, говорил совершенно иным голосом, а лицо не выражало ни доброты, ни участия.

— Ваш голос изменился, — отметил Ёрш. — Я вас не слышу.

— Хватит донимать бедную девушку, Уильям! — отозвался сикх, пряча ухмылку за жидкой, блеклой бородой. Он поднял голову, откашлялся и подмигнул.

Тут Ёрш четко увидел нависшую над ним угрозу. Страшное открытие точно ударило под дых и судорогой расползлось по телу.