На горизонте души… - Иоланта Ариковна Сержантова
Шрифт:
Интервал:
Он был обычным цветком, столетником, и как настоящий мужчина, был терпелив и стоек, не лез в глаза, не напоминал о себе, но молча ожидал, когда на него обратят внимания.
Хозяйка попусту взяла его листочком у приятельницы, да и позабыла про него, пока однажды, размораживая холодильный шкаф, не обнаружила примёрзшим к стенке. Листок положили на блюдце, где он вновь был позабыт надолго и чуть не отправлен с прочим мусором в печь, занимавшую едва ли не половину кухни. В тот же самый день, в доме отыскалась небольшая стеклянная рюмочка с ущербным краем, от которой тоже намеревались избавиться, но было решено объединить эти две ненужные никому, зряшные судьбы в одну.
— Не пустит корни, выкину прямо так, вместе с посудиной, — порешила хозяйка, и задвинув рюмку за занавеску на подоконнике, вновь позабыла про цветок, а вспомнила лишь когда распечатывала кухонное окошко, прибирая дом к Пасхе. Корешками алоэ оказалась заполнена вся рюмка, да столь плотно, что разъединить с нею цветок показалось невозможным, и он был посажен в плошку прямо так, вместе со стеклянным сосудом, который скрылся под землёй в объятиях корней, нисколько, впрочем, не сетуя на происходящее.
Рюмка была уже очень немолода и немодна, да осталась в одиночестве, после как побились при случае или винном веселии все её товарки, и теперь прекрасно понимала, что из печи не возвращаются, а объятия цветка могут задержать её ещё «по эту сторону клумбы» на какое-то время.
— Ты не путаешь? — Поинтересовался листок у рюмки. — Тебе-таки придётся располагаться по ту сторону…
— Мне это никак не навредит! — Беззаботно ответила рюмка. — В земле довольно много песка, я же и сама по сути сделана из него, так что за меня не тревожься.
— Ну, если тебе хорошо, то и я доволен. — Успокоился листок алоэ.
Дни стояли в очередь друг за другом, и уходили порознь в никуда, а цветок, несмотря на небрежение к нему хозяев, которые подолгу забывали об его существовании, вполне себе рос, обзаводился новыми лепестками, так что вскоре уж нельзя было разобрать — где он сам, а где его многочисленная родня.
Цветок был горд тем, что, не доставляя никому хлопот, тем не менее статен и хорош собой, но хозяйка однажды рассудила иначе.
— Что ж такое? И не поливаю я его, и не кормлю ничем, а растёт не по дням, а по часам. Портит мне весь вид. Надоел! — И вынесла цветок на улицу, поставив рядом с дорогой, со словами, которые показались самыми верными, что называется, к месту, — Заберёт кто, не жалко, а раздавят, так туда ему и дорога!
Цветок был более, чем растерян и куда как более, чем напуган. Вода, что лилась с неба, сперва напоила его досыта, а после размыла землю до того, что цветок выпал из горшка. Можно было бы сказать, что навзничь, да только как определить, где у него, бедного, лицо.
К счастью, по дорогам земли ходят разные люди, среди них встречаются и добрые, и те, для которых чужое страдание так же огорчительно, как собственное, а, может, и того боле. В ту пору мимо поверженного цветка довелось проходить некому парнишке. Поднял он было ногу, пнуть странный комок на дороге, да передумал. Присел на корточки, разглядел и сам столетник, и то, как крепко держит он своими корнями рюмочку.
— Не бросил, значит, друга? — Ласково усмехнулся парнишка. — Ну, так и я тебя не брошу. — Подхватил цветок, да и понёс домой.
— Мамка-то с папкой не заругают? — Шептал ему цветочек, прильнув к рукам, но стараясь всё же не уколоть своего спасителя.
— Вот ещё! Молчи лучше, береги силы, а то не справить тебе своего столетия.
Ну, вот и всё. Живёт нынче цветок не на холодном подоконнике, примерзая листочками к расписанному морозом стеклу, а в тепле и неге. Беседуют с ним, протирая от пыли каждый листочек, и раз в месяц поят хорошей водой из собственной, именной его лейки. А по праздникам балуют спитым чаем, — любит он это дело, чего уж греха таить.
Что про рюмочку, — не обошли вниманием и её. Разжал цветок кулачок корней, у хороших-то людей. Чистая, красивая, стоит рюмочка рядышком с цветочным горшком, а что край у ней немного сколот, — то ничего, — кто из нас без изъяна, который без единого греха…
У взрослых всё не так
Из тёмного прошлого в светлое будущее, говорите? Хотя, в самом деле всё наоборот. Минувшее известно уже, сбылось, неведомо пока, чем аукнется ему из сумрачной пещеры неведомого будущего, — только это верно, а вот относительно прочего…
…Деревянные, ребристые на концах щипцы, скреплённые гнутой железкой давно уж сгорели в печи, да и сама печь снесена более полувека тому назад, но ты хорошо помнишь, какими мягкими, податливыми делались они после того, как мать переворачивала ими в выварке кипящие простыни. Ибо пятно на белье, это словно на совести клеймо, — так считали хозяйки. Мать держала щипцы обеими руками, истомлённая кипятком ткань была сонна и грузна от того, а чан плевался недовольно кипятком, предполагая, что сам справится с варением постельного, ему не впервой.
Оставленные на краю раковины отдыхать, щипцы дышали паром, ровно дракон, сверкая глазками гвоздей, коими была приколочена та самая гнутая железка. И не было никакого несогласия из-за того, что зрачки, с их металлическим блеском не на месте. Воображение ставило всё куда надо, объединяя воедино в сказочный, былинный образ, дополняя его длинным розовым языком, с которого капала мыльная пена, будто усталость с загнанного коня.
— Не ошпарься! — Беспокоилась мать. — Отойди! А ещё лучше, выйди отсюда насовсем.
Ей было невдомёк, что наш домашний дракон мил и не в состоянии причинить мне никакого вреда. Но мать есть мать, волнение за собственное дитя не то вперёд его, прежде её самой родится, посему поневоле приходилось слушаться и выдворяться не медля, оставляя за спиной сырой горячий кухонный туман, в том самом, набившем оскомину прошлом, про которое много судят, да знают не больше остальных.
Несмотря на признанную, в общем, безмятежность детства, оно куда как более опасливо, нежели другая какая пора. Детство безотчётно и бессознательно в горе и в радости, но особенно оно славно умением видеть хорошее даже сквозь слёзы, которые сами по себе не больше, чем ответ на несправедливость в отношении его.
Строгий взгляд, слово или намерение высказать недовольство, — и вот, ребёнок уже несчастлив, а переполненная нешуточным, штучным горем душа изливается слезами. Но чуть
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!