Истории психотерапии - Алексей Сергеевич Вилков

волнующие вопросы. Чтобы восполнить пробел, Олеся дополнительно прошла интенсивные тренинги, пользуясь студенческой скидкой. Она геройски справлялась с трудностями, жалуясь по пятницам на мигрень, а в субботу лежала без сил с мокрой тряпкой на лбу. К пятому курсу Олеся поняла жестокий обман преподавателей. Знания оказались поверхностными. Половина предметов не имели прикладного значения, а диплом важен только как бюрократическая бумажка о высшем образовании.

При выборе дальнейшего обучения Олеся колебалась между гештальтом и психоанализом, имея в копилке базовые курсы по психодраме. Она не отличалась бурной сентиментальностью, отказываясь часами плакать и вытирать слезы, поэтому не прочувствовала прелестей гештальт-терапии, остановившись на психоаналитическом направлении. Историческая основательность, элитарность и рай логики захватили разум. С маниакальной одержимостью Олеся анализировала прошлое. Представляла себя немым зеркалом, но все равно проявляла чувства, и даже отметила повышение эмпатии, будто переродилась и заметно раскрепостилась.

Вскоре Олеся заметила ограниченность психоаналитического подхода. Метод не подходил многим потенциальным клиентам – очень долго и дорого, а результат должен быть почти сразу. Как наладить самочувствие клиента, как дать конкретные рекомендации, как добиться желаемого не через год свободных ассоциаций, а хотя бы после двух-трех сессий?

Путем проб и ошибок Олеся становилась свободнее, отходила от догм и допускала использование сторонних техник чуждых модальностей, обманывая ортодоксальных учителей. Она тренировалась на добровольцах и подругах – проводила диагностику, используя опросники и шкалы клинических дисциплин, поражаясь поразительной силе и хрупкости нашей психики, не иссекаемым ресурсам и тайнам мозга.

…Выпив таблетку от головной боли, Олеся проверила расписание. В кабинете она принимала три раза в неделю, приезжая из клиники. Старалась не практиковать в выходные, но в качестве исключения записывала на воскресение тех, кто не мог приехать в будни.

С деловым рвением Олеся развивала знакомства с коллегами, подружившись на учебной группе психоанализа с психологом Софией. Незаметно они сблизились, имея схожую страсть к кофе. В укромном баре на Патриарших прудах Олеся поделилась с ней горестью расставания.

– Ты допустила серьезную ошибку, навязывая свои знания, – прямо корила София, пышная брюнетка с короткой стрижкой и большими зелеными глазами. – Ты показала, что замечаешь его изнанку. Мужчины ненавидят умных женщин. Они терпеть не могут, если их видят как облупленных, если они не управляют нами. Они хотят быть ведущими, а не ведомыми.

– Но я не хотела его сломать, – сопротивлялась Олеся, стуча по столику солнечными очками с дымчатыми стеклами.

– Так получилось автоматически. Ты не можешь выйти из образа и стать обыкновенной женщиной. Ты и с ним занималась не отношениями, а анализом.

– А я не заметила. Значит, я надавила на него?

– Конечно.

– И как это исправить?

– Вероятно, уже никак. Я тоже страдаю от этого, но умею остановиться. Муж объявил ультиматум – либо отстану от него раз и навсегда, либо он откажется от семьи.

– И что ты выбрала?

– Мы развелись. Он мешал развиваться.

После признания Олеся перестала верить психологине. Если у нее не получилось сохранить брак, как она консультирует, основываясь на искаженном опыте?

В корпоративных кулуарах есть популярное мнение, что компетенции нельзя смешивать с личной успешностью. Психолог может быть асом в профессии, а в своей жизни отражать полный хаос. Олеся настаивала, что хороший психотерапевт должен быть образцом для подражания во всех смыслах. Наглядных примеров вокруг достаточно, если, конечно, они не являются грамотной бутафорией. К аутентичности непременно нужно стремиться. Психотерапевт теряет эффективность, если сам несчастлив, и не может беспристрастно взглянуть на проблему, если полон противоречий. Если его штормит от незначительного стресса, разве он способен внушать доверие и спокойствие?

Олеся мечтала приблизиться к идеалу и транслировать только положительные качества. Правда, пока получалось слабо. Будет долгий путь, убеждала она себя, основываясь на лекциях знаменитых метров. Изменения личности требуют колоссальных энергетических затрат, и за усилия обязательно воздастся.

…На второй сеанс Виталина пришла не вовремя, прислав сообщение, что застряла в пробке. Психоаналитический кабинет располагался возле Цветного бульвара среди отреставрированных особняков. На метро добраться удобней некуда, а на автомобиле припарковаться проблематично. Рядом есть платная стоянка, но не каждый водитель готов раскошелиться, пытаясь найти свободное место на узких переулках.

Чаще всего клиенты опаздывали, проявляя укоренившуюся привычку, или в силу бессознательного сопротивления к терапии. Для особо отличившихся Олеся ставила вопрос времени на повестку дня, анализируя причины поведения. В пяти из десяти случаев возникали увлекательные дебаты, и случались важные инсайты, но никто не соглашался мгновенно признать свои слабости. Империя подсознания правит нами сильнее, чем кажется.

Сегодня двое клиентов отменили встречу. Первый предупредил заранее, а второй вовсе не вышел на связь. Олеся испытывала раздражение за потерянные часы, предупреждая заранее, что необходимо за сутки сообщать об отмене, иначе сеанс должен оплачиваться в полном объеме. Дисциплина учит самоконтролю и придает дополнительную ответственность за процесс терапии. Почти никто не возражал от принятия данного правила, а кто протестовал, тот больше не появлялся. Случались исключения, когда Олеся прощала прогульщиков из-за непредвиденных ситуаций: затор на дорогах, поломка авто, простуда или протекший кран, но после ругала себя за мягкость, собираясь в будущем не поддаваться манипуляциям, хотя обстоятельства непреодолимой силы невозможно предугадать.

Накануне Олеся сомневалась, что Виталина вернется, так как вроде бы не настроена на глубинную психотерапию, хотя определенно нуждается в помощи. Олеся предположила, что ей не удалось создать доверительный контакт, будто Виталина не усвоила информацию и вела себя неопределенно. Олеся знала, что нужно быть гибкой, вылавливать и избавляться от проекций, не забывая выделять психотерапевтические мишени.

Выглядев нарочито помпезно, словно заявилась на торжественный ужин в королевском дворце, Виталина извинилась за задержку.

– Здравствуйте! Как прошла неделя?

– Хорошо, спасибо. Мне заметно полегчало. Когда выговоришься, чувствуешь себя гораздо комфортнее. У вас получилось понять меня.

– Мы только начали сближаться, – самодовольно произнесла Олеся. – Поделитесь, что случилось важного за прошедшие дни? О чем думалось?

– Ушла от вас в запутанных чувствах. Вроде бы ничего особенного тогда не произошло, а внутри что-то треснуло, сдвинулось. Вы решите, что я слегка приукрашиваю? Возможно! К вечеру вернулись больные воспоминания. Я думала о Мише и копалась в себе, разбираясь, почему между нами произошла катастрофа, вновь винила себя, искала несостыковки. Захотелось позвонить ему, но кое-как сдержалась. Напечатала громадное сообщение, но в последний момент спохватилась и удалила. К чему послания, когда все кончено?! Это в последний раз!

– Что вы написали в письме?

– Банальщину! – вспылила Виталина. – Поблагодарила за счастливый период, проведенный вместе. Спросила, как у него дела, все ли хорошо? Не болеет ли, не нашел ли себе кого-то, кто бы утешил? Он пользовался спросом у женщин, а я особо не