Звезды – холодные игрушки - Сергей Лукьяненко

Я смотрел, как машина заканчивает тестировать своисобственные цепи, программы, резервный компьютер, системы челнока. Через двеминуты сорок секунд включил связь и доложил:

– Борт тридцать шесть – восемнадцать – Контрольному ЦентруХикси. К взлету готов.

– Удачи, пилот.

Как там говорил Гагарин? «Поехали»…

На экране дисплея недоуменно замигал силуэт челнока,обозначающий его положение в пространстве. Шаттл утратил равновесие. Шаттлпокачивался, задирая нос в белое небо.

Меня запускали.

Ни малейшей перегрузки. Все те же «ноль восемь же», что и наповерхности Хикси. Изолированная гравитационная флюктуация с моей птичкойвнутри рвалась в космос.

Это не походило на старт. Скорее планета проваливалась,убегала из-под челнока вниз, утрачивала плоскость, разворачивалась в шар.Послышался голос диспетчера:

– Борт тридцать шесть – восемнадцать. Ты уже летишь.

– Вижу.

– Долгого джампа!

– Спасибо, Хикси.

Легкая пелена вокруг шаттла – облака на Хикси все-таки были,просто их не увидишь с поверхности. Снова чистое небо, но уже голубеющее,пародирующее земное. Нос челнока качнулся, наклоняясь, меня погнали навстречувращению планеты, выводя на орбиту. Стартовая башня способна контролироватьчелнок на расстоянии прямой видимости. Этого вполне хватает для набора первойкосмической скорости.

– Борт тридцать шесть – восемнадцать. Контроль космопортадал информацию о твоем коридоре… – Диспетчер запнулся.

– Что такое, Хикси?

– На глиссаде крейсер Алари!

– Вы что, сдурели? – завопил я, косясь на экран радара.

– Это не мы, «Трансаэро». Ты должен понимать. – Диспетчертоже был вне себя. Вот только эмоции контролировал лучше. Его можно понять… онвнизу, на поверхности Хикси.

– Курсы пересекаются?

Паниковать времени не оставалось.

– Возможно…

– Время?

– Плюс двести секунд к выходу на орбиту. «Трансаэро», мы ужезаявили официальный протест…

Я вдавил клавишу, отрубая громкоговоритель. Компания потомрешит, подавать ли на полетный контроль Хикси в межрасовый трибунал. А мне надоспастись.

Джампер-пульт прикрывала прозрачная пластиковая крышка. Яоткинул ее и дал мощность на генератор.

Сволочи… сволочи, их даже обвинить не в чем. Времяподготовки к джампу – две минуты. С точки зрения Чужих, у меня вполне хватаетвремени, чтобы разминуться с крейсером.

«Экстренный джамп… Точка отправления – Хикси. Точка выхода –Земля. Автоопределение промежуточного пункта. Допуск…» На мгновение я запнулся,прикидывая, какую границу допуска могу себе позволить. «Ноль целых три сотыхпроцента… Ввод».

Либо я уложусь в три сотых, либо мне предстоит веселаякосмическая чехарда.

Взлетная башня все еще вела меня, добавляла последниепроценты орбитальной скорости. Хикси стлалась желто-белым холмом. Вокруг – лишьчернота и звезды.

Кресло ушло из-под меня, «индикатор гравитации» –привязанный леской мышонок из пушистого синтетического меха – поплыл в воздухе.Башня отключилась, и невесомость приняла челнок в самые ласковые в миреобъятия. Все. Я в свободном полете. А самое главное – вне атмосферы. Теперьможно включать джампер, не беспокоясь, что часть планеты отправится впутешествие вместе с челноком. Я снова посмотрел на радар.

Крошечная точка на самом краю экрана. Большой крейсер. Оченьбольшой. Любят маленькие шкодники-алари исполинские корабли…

– Давай, давай, – прошептал я компьютеру. Надпись «работаю»на дисплее особой уверенности не придавала. Порой расчет занимал до получаса.

Точка наплывала. Прикинув направление, я вывернул голову,вглядываясь вперед по направлению полета. И увидел далекий блеск над дугой горизонта.

Вряд ли мой челнок идет так неудачно, чтобы попасть крейсеру«лоб в лоб». Но этого и не требуется. На дистанции до восьми километров менясметет энергетический щит крейсера. Или я просто попаду в область искривленногопространства, остающуюся в кильватере крейсеров до четверти часа. Шаттлразвалится, как гнилая лодка от удара цунами.

– Давай, сволочь! – крикнул я джамперу. И он как будтоуслышал.

«Расчет закончен».

Я не стал смотреть на диаграммы курса. Не отрывая взгляд открейсера, уже превратившегося в видимый невооруженным глазом диск, нащупалклавишу пуска, сдвинул фиксатор. Джампер тихо загудел, переходя в режимготовности.

Крейсер Алари был прекрасен. Диск диаметром метроввосемьсот, усыпанный башенками непонятного назначения. То ли оружейные гнезда,то ли жилые отсеки – кто из людей может похвастаться тем, что побывал накрейсере Алари? В толщину диск был метров пятьдесят, если меня не подводилапамять, и у основания размещались три решетки гравитационных двигателей. Сейчасони должны мерцать сиреневым светом – метрика пространства рвется, невыдерживая гигаватт энергии, истекающих в космос. Не дай Бог увидеть этот свет.

Алари не слыли самой воинственной расой. Но крейсера их былихороши. Я вспомнил документальный фильм, который нам крутили на курсах: двакрейсера Алари, разносящие в пыль планету. Этот грациозный танец на орбитах,тонкие лучи, полосующие поверхность, – мутно-оранжевые огненные валы катились поконтинентам. Потом разворот к планете двигателями – и сиреневое пламя на весьэкран. И пыль, рои астероидов, в которые превратилась планета. Скалы, сгорающиена силовых щитах крейсеров. Ад, сотворенный за пару минут.

Мы даже не знаем, что это была за планета. С населением илибез. Алари предоставили нам запись просто так, для информации.

Мы приняли ее к сведению.

Видят ли они меня, алари? Наверняка. Я посмотрел натанцующего над пультом мышонка. Почти копия алари, только поменьше. Какнасмешлив космос – мы стали бояться мышей. Двадцатикилограммовых пушистыхгрызунов, чьи крейсера разносят планеты.

Что они думают, глядя на человеческую скорлупку сжидкостными реактивными двигателями, идущую встречным курсом? Ждут фейерверка?Они не собираются маневрировать, они ползли к Хикси несколько месяцев, ломаяпространство, и теперь мечтают оказаться на твердой поверхности.

– Счастливо оставаться, мышки, – сказал я, нажимая наклавишу джампа.

Джампер тонко взвизгнул, когда конденсаторы выплеснулизапасенную энергию на антенну. Кажется, я успел увидеть ничто.

Пространство вокруг корабля раскрылось, пропуская челнок всвою изнанку.