Я не один такой один - Лилия Ким

Чищу зубы остатками пасты бывшего жильца.

Включаю горячую воду. Жду, пока пар нагреет воздух в ванной. Раздеваюсь. Пробую ногой склизкое ржавое дно. Задергиваю занавеску. Долго-долго стою под горячим душем, отогревая закоченевшее за ночь тело. Выпила б чуть меньше, проснулась бы от холода. Достала бы из шкафа еще одно одеяло. Ватное. Старое. Впитавшее в себя чей-то больничный хлорный запах. Не хочу знать чей. А так замерзла в кусок дерева. Стою. Греюсь. Струйки воды стекают по телу от затылка до пяток.

Почему я не могу быть как все люди? Я годами принимала антидепрессанты в надежде, что однажды проснусь и почувствую жизнь так, как ее чувствуют другие. Я годами давала себе слово, что вот завтра начну вести такую же активную, деятельную жизнь, как моя мать или Сергей. Но у меня не получается. Это очень странное чувство. Будто ты собираешься прыгнуть в бассейн, приседаешь и вдруг обнаруживаешь, что бассейн находится в совсем другом месте, а ты как дурак застыл, присев посреди улицы. Мимо тебя идут люди, спешат, и никому даже нет дела, почему ты тут стоишь и зачем. Жизнь обтекает меня со всех сторон, как вода сейчас, не давая раствориться в своем мутном теплом потоке.

Почему я не могу стать как все? Почему не могу просто радоваться тому, что у меня есть работа, есть семья, есть Митя? Что я делаю в этой квартире, под этим душем? Что на меня нашло? Что за дурацкий демарш? Зачем бросать теплый уютный дом, сытое довольное житье, место в верхней прослойке среднего класса? Ради чего я оставила Митю? Что я тут забыла?

У меня нет ответов на все эти вопросы. Я не в состоянии объяснить свое беспорядочное, лихорадочное, самоубийственное бегство. Что со мной? Может, я схожу с ума? Может, зря я прекратила пить таблетки? Сергей все время повторял, что нельзя их мешать с алкоголем, результат может быть непредсказуем. Да, он действительно оказался непредсказуемым. Я прочитала в интернете, что алкоголь сводит действие лекарства на нет. Это и случилось. Бах! И картинка мира вокруг рассыпалась. Словно рекламный буклет майонеза со счастливой семьей вспыхнул и мгновенно сгорел дотла.

Я вдруг почувствовала, что больше не могу жить дома. Просто не могу. Не имею права. Меня надо убрать оттуда, как можно скорее. Подальше от Мити. Я выбежала из дома, накинув пальто поверх майки-ночнушки, сунув голые ноги в сапоги. Я бежала из собственного дома так, будто находилась там одна, среди ночи, когда он загорелся.

Самое ужасное, что я не могу объяснить этого поступка. Меня не бил муж, надо мной не издевались родные, я не принимаю наркотиков. Только нейролептики, транквилизаторы и антидепрессанты. У меня все было хорошо!

Или не было?

«Может, у тебя просто отмазка такая, что твои таблетки снижают влечение?»

Нет, думаю я. Может, просто ты, Сережа, уже не хочешь заниматься со мной любовью, поэтому настаиваешь, чтобы я принимала таблетки, а потом на меня же перекладываешь вину за то, что я от них ничего не хочу?

[+++]

Захожу в редакцию. За деньгами. Не ахти какие деньги, но лучше уж такие, чем никаких. Я переводчик.

По большей части перевожу всякую журнальную мутоту из иностранной прессы. Потом частенько встречаю эти материалы слегка измененными, за подписью какого-нибудь перца или перечницы на страницах родного глянца.

Вот что интересно. В том, что я перевожу, сквозит то же самое тревожное и непонятное чувство, что гложет и меня. Чего им неймется? Социальные гарантии, пенсия, права человека, фиго-мое… А они скучают и чувствуют себя одинокими, потерянными, ненужными, уставшими. Иначе зачем с таким остервенением писать, что это не так, совсем не так, и все счастливы, здоровы, успешны, а кто несчастен, у того не все дома, потому что все, кто правильно живет, пьет апельсиновый сок по утрам и ходит на фитнесс, должны быть счастливы? Должны, вашу мать, и все тут. А еще они уверены, будто где-то в Бангладеше, где люди мрут как мухи от антисанитарии, есть потаенный прекрасный мир, полный простых радостей жизни.

Чувак из Германии с радостным повизгиванием пишет про Таиланд, мол, вот где рай. Бюргеры заводят там вторые семьи и мечтают переселиться навсегда. Только не знают, куда деть своих надоевших, скучных, фригидных жен. И тут же какая-то феминистка из Таиланда строчит, что выхолощен «сокровенный Сиам» и как ужасно быть женщиной в стране, куда полмира ездит потрахаться, потому что у них дома бабу либо фиг уломаешь, либо дорого, стыдно и невкусно. Не то жалуется, не то хвастает.

Света, редактор, кидает мне диск с кучей новых заданий.

— За неделю справишься? — спрашивает, не переставая красить ресницы.

На фига она их еще красит? И так уже тушь при каждом хлопке на восковые от косметики щеки сыплется.

— Угу, — киваю я.

Света поворачивается ко мне, хлопает глазами и чмокает воздух своими ярко-намащенными, похожими на глазированную малину в торте, губами. Елки-матрешки, будь я мужиком, меня б вырвало при одной мысли, что вот эту хохлому надо взасос поцеловать и сожрать все дерьмо, что по рту размазано. Тощая грудь в прыщах обрамлена декольте в розовых рюшах. Торчащие кости грудины, подчеркнутые бантиками бюстгальтера, напоминают кадр из фильмов об оживших мертвецах.

— Остальные деньги когда? — спрашиваю я. — Вы со мной еще за прошлый раз не расплатились.

Света тяжко вздыхает и снова хлопает ресницами.

— Я бы тоже хотела это знать, — говорит скорбным, умирающим голоском.

«Ебтвоюмать! Ты тут кто? — думаю я. — На фига ты тут сидишь вообще? Ресницы красить?»

Вслух говорю:

— А кто это должен знать?

Просто так говорю. Из вредности. Чтоб оторвать Свету от дел вселенской важности, как-то: листание журнала, ковыряние ногтей, переписка с каким-то Фигаро по аське, чтение писем с «Рамблер-Знакомства», размышлений, чего бы ей на обед сожрать и так далее.

Света вздыхает и страдальчески закатывает свои водянистые серые глаза.

Ладно, хрен с тобой. Читай дальше свои «Двадцать правил орального секса». Мистер Горски был бы счастлив, что в журналах для домохозяек стали печатать руководства по минету.

Livejornal

Femina Ludens

12.03.05

«Good luck, Mr. Gorsky»

Это такая известная история, что вряд ли найдется хоть один человек, который ее не слышал. Но поскольку она мне очень нравится, я перескажу ее еще раз. Еще один дополнительный раз к тем десяткам раз, что пересказала ее в барах, клубах, кофейнях и прочих подобных заведениях сотням людей, и каждый раз с неизменным успехом)))

Итак, когда Нил, или Нейл, Армстронг высадился на Луну, он сначала произнес заученный текст, что ему выдали в НАСА. О том, что «это маленький шажок для человека и огромный скачок для всего человечества». Потом он погулял по Луне и, перед тем как вернуться на корабль, сказал еще одну фразу: «Удачи, мистер Горски!»