Девочка, которая любила Тома Гордона - Стивен Кинг

– Находить друзей – это работа, Питер, – говорила мать. НаТришу она даже не оглянулась. – Ты не должен стоять столбом и ждать, пока ктебе подойдут другие дети.

– Мамик? Пит? Давайте остановимся на минуточку, чтобы…

– Ты ничего не понимаешь, – с жаром возражал Пит. – Ты незнаешь, о чем говоришь. Слишком многое изменилось с тех пор, когда ты училась вшколе.

– Пит? Мамик? Тут насос… – На самом деле тут был насос:говорить о нем следовало в прошедшем времени, поскольку насос остался позади ирасстояние до него увеличивалось с каждой секундой.

– Я не могу с этим согласиться, – резко, не допускаяникакого компромисса, ответила Куилла, и Триша подумала: не удивительно, чтоона сводит Пита с ума. А потом вознегодовала, тоже мысленно: они просто забылио том, что я здесь. Девочка-невидимка, вот кем я стала. С тем же успехом ямогла остаться дома. Комар зажужжал над ухом, и Триша раздраженно прихлопнулаего.

Они подошли к развилке. Основная тропа, хоть и не такаяширокая, как авеню, но столь же ухоженная, сворачивала влево, под указатель снадписью «НОРТ-КОНУЭЙ 5,2». Вторая тропа, гораздо более заросшая, вела, есливерить надписи на другом указателе, в Кезар-Нотч, находящийся в десяти милях отразвилки.

– Эй, мне надо по маленькому, – сказала Девочка-невидимка,но, разумеется, ни мать, ни брат ее не услышали. Они свернули на тропу, ведущуюв Норт-Конуэй, бок о бок, словно влюбленные, глядя друг другу в лицо, словновлюбленные, и ругаясь, как заклятые враги. Нам всем следовало бы остаться дома,подумала Триша. Они могли бы цапаться и дома, а я бы почитала книжку. Может,«Хоббита», историю о существах, которым нравится гулять по лесам.

– Вы как хотите, а я пошла пи́сать, – обиженно бросилаим вслед Триша и прошла несколько шагов по тропе, ведущей в Кезар-Нотч. Здесьсосны, которые держались на почтительном расстоянии от главной тропы,сдвигались, протягивая навстречу друг другу голубоватые ветви. Подступал к тропеи густой подлесок. Триша поискала блестящие листочки ядовитого плюща, не нашла…Спасибо тебе, Господи, за маленькие радости. Два года назад, когда жизнь былапроще и счастливее, мать показала ей картинки ядовитого плюща и научилараспознавать в траве и на кустах. Два года назад Триша частенько бродила сматерью по лесам (против экскурсии на завод по производству тория Пит возражалглавным образом потому, что их мать хотела поехать туда. Но он не хотелпризнаться в этом даже самому себе, не замечал, как далеко заводит егособственный эгоизм. Пребывая в уверенности, что его в чем-то ущемили, онстремился отравить существование не только матери, но и сестре).

Во время одной из таких прогулок мамик показала Трише, какдевочки должны пи́сать в лесу. Начала со словесного инструктажа: «Самоеважное, пожалуй, единственно важное – не справлять малую нужду там, где растетядовитый плющ. А теперь смотри внимательно и делай, как я.

Триша посмотрела в обе стороны, никого не увидела, но всеравно решила сойти с тропы. Похоже, в Кезар-Нотч давно никто не ходил, и саматропа не шла ни в какое сравнение с Аппалачской, но Триша не решиласьоблегчиться посреди тропы. Неприлично.

Сошла с тропы в ту часть леса, которая клином сходилась кразвилке. Она даже слышала, как цапаются мать и брат, удаляющиеся по курсу наНорт-Конуэй. Уже потом, когда Триша окончательно поняла, что заблудилась, истаралась убедить себя, что она не умрет в лесу, что ее обязательно найдут испасут, память услужливо подсказала последнюю услышанную фразу, произнесеннуюнегодующим, полным обиды голосом брата: «Не знаю, почему мы должнырасплачиваться за совершенные вами ошибки!»

Пройдя с полдюжины шагов в направлении голосов, Тришаосторожно обошла куст ежевики, хотя и была в джинсах, а не в шортах. Остановилась,оглянулась, поняла, что видит тропу, ведущую в Кезар-Нотч… следовательно, илюбой человек на тропе мог увидеть ее, присевшую на корточки и писающую, срюкзаком за спиной и фирменной бейсболкой «Ред сокс» на голове. Голозадую, каксказала бы Пепси (Куилла Андерсен как-то заметила, фотографию Пенелопы Робишоследовало бы поместить в словаре для иллюстрации слова «вульгарность»).

Триша спустилась по пологому склону в неглубокую ложбинку,ее кроссовки скользили по прошлогодней листве. Со дна ложбинки она уже невидела тропы на Кезар-Нотч. Отлично. С другой стороны, из-за леса, до Тришидонесся мужской голос, потом женский смех: еще одна группа туристов проходилапо главной тропе, и, судя по голосам, совсем близко от Триши. Расстегиваямолнию на джинсах, Триша подумала, что ее мать и брат могли все же прерватьстоль захватывающую дискуссию и оглянуться, чтобы посмотреть, как там идут делау сестры, и забеспокоиться, увидев вместо Триши незнакомых мужчину и женщину.

И хорошо! Хоть несколько минут они будут думать не только осебе!

В тот день, два года назад мать объяснила ей, что девочкимогут проделывать все это вне дома с тем же успехом, что и мальчики, но приэтом сводя к нулю риск забрызгать одежду.

Триша одной рукой схватилась за ветку растущей рядомсосенки, согнула ноги в коленях, затем просунула свободную руку между ног исдернула джинсы и трусики, освобождая линию огня. В первое мгновение ничего непроизошло, типичный случай, и Триша тяжело вздохнула. Комар кровожадно завыл улевого уха, а она могла прихлопнуть его только третьей рукой, которой, ксожалению, не было.

– О, набор кухонной посуды! – зло выдохнула Триша, и от этойглупой, но забавной фразы ее разобрал смех. А начав смеяться, она началапи́сать. Облегчившись, она огляделась, чтобы найти что-нибудь, чем можноподтереться, и решила – еще одна отцовская фраза – не испытывать судьбу.Тряхнула попкой, словно от этого был какой-то прок, подтянула трусики и джинсы.А когда комар вновь зажужжал рядом с ухом, пристукнула его и испытала глубокоеудовлетворение, увидев на ладони красное пятнышко. «Думал, что мой револьверразряжен, приятель?» – хриплым голосом вопросила она.

Триша повернулась к склону, по которому спустилась вложбинку, а потом развернулась на сто восемьдесят градусов, потому что ей вголову пришла самая худшая в ее жизни идея. И заключалась эта идея в следующем:пойти вперед, вместо того чтобы вернуться на тропу к Кезар-Нотч. На развилкетропы расходились под небольшим углом, и чтобы попасть на главную тропу, от неетребовалось совсем ничего: пересечь заросший лесом участок между двумя тропами.Пустяк, что и говорить. И ни единого шанса заблудиться, потому что очень ужотчетливо слышала она голоса туристов, держащих путь на Норт-Конуэй.Действительно, заблудиться у нее не было ни единого шанса.

Западный склон ложбинки, в которой Триша справила малуюнужду, оказался куда круче восточного, по которому она спускалась в ложбинку.Но она забралась наверх, хватаясь за растущие на склоне деревья, а оказавшисьна ровной земле, двинулась в том направлении, откуда доносились голоса. Идтимешал густой подлесок, ей пришлось обогнуть несколько утыканных шипами кустов,но всякий раз, огибая куст, она старалась не сбиться с выбранного курса. Такона шагала минут десять, а потом остановилась. Потому что у нее заныло тонежное местечко между грудью и животом, местечко, где сходятся вместе всенервы. Вроде бы ей уже пора выйти на Аппалачскую тропу, ведущую к Норт-Конуэю.По всем признакам пора. Не так уж далеко она ушла по тропе на Кезар-Нотч, небольше чем на пятьдесят шагов (уж точно не больше, чем на шестьдесят, самоебольшее, на семьдесят), потому расстояние между расходящимися тропами не моглобыть уж очень большим, не так ли?