Веселая поганка - Людмила Милевская

Однако располагали, видимо, недостаточно, потому что мне ина дне не лежалось и в конце концов я всплыла, судорожно глотнула воздуха,бодро крикнула «ма…» и сразу пошла на погружение, но, так и не встретившись сдном, тщательно повторила процедуру: всплыла, глотнула, крикнула «ма» и вновьпогрузилась. Тонуть приходилось в жутчайших условиях: страх неизвестности,обжигающе ледяная вода, разбухшее тяжеленное пальто…

И в этом хаосе я пыталась взывать к Всевышнему. Не могусказать, что складно это у меня получалось — грешная жизнь сильно мешала тому.Из головы не шли мирские дела. Как, к примеру, теперь узнает баба Рая, что нашановая кофемолка у Старой девы? Без принуждения Старая дева ничего обратно неотдает. И у сапожника остались мои туфли с новыми набойками. Кто их теперь заберет?А Санька?! Мой сын! Как я раньше о нем не подумала? Кто теперь позаботится осироте?!

Ужас, испытанный от этой мысли, затмился следующим ужасом,испытанным от того, что я увидела в тусклом свете луны: прямо передо мной (а якак раз только что вынырнула и собиралась бодро крикнуть традиционное «ма»),точнее прямо на меня двигалась мощная шея, на которой держалась огромная бритаяголова…

В долю секунды уложились часы размышлений. Чего только немелькало в голове. «Неужели „братан“, увидев с моста, что я недостаточноэффективно тону, решился мне помочь? — паникуя, подумала я. — А мне даже нечемпо этой роже садануть. Ничегошеньки нет, кроме кулака. Но разве кулак этой рожепомеха?»

И тут я с удивлением обнаружила, что по-прежнему сжимаю вруке пистолет. Объяснив это чудо своей неподражаемой любовью к оружию, я, нисекунды не раздумывая, въехала пистолетом в мерзкую физиономию бритоголового и…

И мгновенно получила ответный удар. Поскольку удар былнеслабый, я сочла за благо тут же лишиться чувств, чтобы не видеть дальнейшегобезобразия. Уже сквозь пелену небытия я ощутила как хватают меня за пальточужие руки…

И все, больше не помню ничего. Теряя сознание, я искреннесчитала, что расстаюсь с жизнью навсегда, однако не все так хорошо кончается,как пишут в книгах — меня угораздило выжить.

Очнулась я в очень неплохих условиях: было темно, нодостаточно сухо и тепло. Приятно пахло дымком. Это позже я с ужасом узнала, чтотам дымится, а пока пребывала в благодушнейшем спокойствии.

«Если это ад, — подумала я, не рассчитывая попасть в рай, —то и здесь вполне можно жить.»

Естественно, меня интересовало на чем я лежу. Причем нетолько я на чем-то лежала, но и что-то лежало на мне. Я вытянула вперед руку ипринялась это «что-то» исследовать, приговаривая:

— Мохнатое, мохнатое, лысое, лысое, пальцы, пальцы —следовательно нога. Судя по количеству волос, мужская.

«Ага, значит в аду водятся мужчины,» — с некоторой радостьюзаключила я и принялась обследовать то, на чем лежу.

— Мохнатое, мохнатое, лысое, лысое, пальцы, пальцы —следовательно вторая нога и тоже мужская, — пришла я к новому выводу.

Само собой, захотелось знать нет ли поблизости еще мужскихног, и я продолжила исследование. В результате оказалось, что в пределахдосягаемого мужских ног больше нет, но сама я лежу в чем мать родила.

«В объятиях мужчины, одна его нога подо мной, другая на мне— интересно что здесь было и как далеко наши отношения зашли?» — не без трепетаподумала я, механически поглаживая закинутую на меня ногу.

Да, забыла сказать: ногами дело не ограничилось. Мускулистыеи волосатые руки обнимали меня. Обнаженная я была как бы накрыта мужским телом,что очень волновало. К сожалению мужчина не подавал признаков жизни, но наощупь был очень горяч.

«Спит он что ли?» — с легкой обидой подумала я и вновьпринялась исследовать его тело в тайной надежде вызвать к себе интерес.

Я начала с самой периферии, приговаривая:

— Пальцы, пальцы, мышцы, мощные мышцы, волосатое колено,опять мышцы, мощные мышцы… Ого! Пардон, мсье!

Можно догадаться на что я наткнулась.

— Что вы делаете? — возмущенно раздалось над моим ухом. —Прекратите, я вас прошу!

«Волнующий бас, — удовлетворенно подумала я, — но сакцентом. С английским, не сойти мне с места. Если уж быть до конца точной, тос американским. Следовательно, это не „братан“. Откуда у „братана“ возьметсяамериканский акцент? А если это американский „братан“? Думаю, есть и там такие.Может приехал перенимать опыт у нашей „братвы“ или делиться своим. Скорейперенимать. Чем им делиться? Они же там все нетворческие люди.»

И тут меня осенило:

«Это шпион! Американский шпион. Во всех приличных шпионскихфильмах простачек, вроде меня, вербуют именно в интимной обстановке. Номер в„Хилтоне“, джакуззи… Ах, он негодник!»

С этой мыслью я вновь тронула предмет, на который меняпытаются подцепить.

— Да прекратите же, — опять возмутился его обладатель.

Я обиделась:

— Не понимаю вашего возмущения. Что я такого сделала, чтобывот так на меня кричать?

— Зачем вы хватаете меня за это? — уже спокойнейпоинтересовался волнующий бас.

Кстати, я «это» к тому времени уже отпустила, так что темаисчерпалась, зачем же кричать? Почувствовав себя оскорбленной, я не могласмолчать.

— Ой-ой-ой, — с презрением пропела я, — будет вам строить изсебя недотрогу. Не для этого ли вы меня раздели и сами раздеться не забыли?

— Для чего — для этого? — с флегматичным спокойствиемпоинтересовался бас.

— Вы уж не маленький, судя по размерам, — сами знать быдолжны, — с осуждением ответила я. — Для чего раздеваются женщины и мужчины?

— Чтобы содержать тело в чистоте, — не задумываясь просветилнезнакомец, изрядно поставив меня в тупик.

«Странный ход мыслей,» — подумала я и уточнила:

— А как же быть со всем остальным?

— Для остального не стоит раздеваться, — ответил незнакомец.

— Но вы же меня раздели, — напомнила я.

— Да, — согласился он, — раздел, чтобы согреть вас своимтелом и просушить вашу одежду. Я вынужден был принять эти меры, иначе не имелосмысла вас и спасать. Все равно вы погибли бы — ночи еще очень холодны, а водаледяная.

— Так это вы меня спасли? — наконец-таки прозрела я.

— Да, — скромно ответил незнакомец. — И сделать это былонепросто: вы оказывали яростное сопротивление. Но я вас спас и сразу сделалшалаш из камыша, где мы сейчас и лежим. А почему вас сбросили с моста?

«Хороший вопрос, — подумала я. — Лежу в шалаше обнаженная вобъятиях обнаженного мужчины. Просто лежу и ничего больше. А если верить моимрукам, он очень недурен, я тоже не урод, а говорим черт знает о чем. Расскажи ятакое Марусе, со смеху, бедняжка, умерла бы, тем более, что я практическисвободная уже женщина.»