Конкуренты - Сергей Лукьяненко

За дверью была улица. Капало с крыши. Рябили от мороси лужи.Бездомный пес рылся в груде мусора возле переполненного бака. От бака ощутимопованивало.

— Ресторан здесь, вечно мусор не вовремя вывозят, —извинилась Инна. — Проходите.

Валентин шагнул в дверь.

На миг он ощутил тоскливую холодную пустоту в груди — будтосердце засбоило, пропустило удар, замерло, раздумывая, не потребовать ли отхозяина отпуск… В глазах защипало. Нога ухнула в пустоту.

— Ступенька, милорд, осторожно, милорд! — весело напела заспиной Инна. — Не упадите!

Валентин протер ладонью глаза. Спустился по трем обшарпаннымкаменным ступеням. Посмотрел на Инну — темный силуэт в прямоугольнике открытойдвери.

— Ну? И куда идти?

— Направо, потом снова направо. Выйдете обратно на Огородныйпроезд.

— А… — Валентин замялся. — А как же вы меня отправите вэтот… дальний космос?

— А вы уже там. — Инна развела руками. — У нас все быстро ибез бюрократии. Удачи, Валентин. Если через три года с вами там все будетхорошо, то с вами здесь свяжутся.

Дверь мягко захлопнулась. В ней что-то пощелкивало, будтозадвигались невидимые ригели многочисленных замков. С улицы дверь оказаласьметаллическая, грубая, краска на стали облупилась.

Валентин выругался. Постучал в дверь кулаком.

Никакого эффекта.

От пары фонарей, освещавших двор, толку было мало. Валентиндостал зажигалку, подсветил.

Ну да, с этой стороны ни ручки, ни замка. Глухое железо.

И кое-где на нем выцарапаны и написаны слова:

СВОЛОЧИ!

ВЕРНИТЕ МЕНЯ!

ПОПЛАТИТЕСЬ!

Но в основном надписи были нецензурными.

— Любители дешевых эффектов, — пробормотал Валентин. Пнулдверь, но осторожно, чтобы не отбить ногу, и пошел направо. Пес подозрительнопокосился на него,

Валентин сделал вид, что подбирает с земли камень. Обиженногавкнув, собака скрылась за баком.

Выйдя на Огородный, Валентин заколебался. Но все же подошелобратно к двери агентства.

Закрыто.

— Ну да. — Валентин постучал. Выждал, постучал еще.

Клацнули замки, дверь открылась. Заспанный пожилой человек свыпирающим над ремнем пузом недружелюбно спросил:

— Ну, чё тебе?

— А… — Валентин заглянул через его плечо. Телевизор на столевыключен, в коридоре свет погашен. — А мне в агентство!

— Пить надо меньше, — сказал охранник. — Ночь на дворе.

— Так вы же без перерывов и круглосуточно…

— Круглоуюточно! Какой дурак ночью пойдет в агентство?

Дверь захлопнулась.

Валентин посмотрел на табличку.

Агентство по найму персонала

«Звездный час»

Открыто с 10.00 до 19.30, перерыв с 13.00 до 14.15.

Почему-то его добила «четверть третьего».

— Не перерабатывают, — сказал Валентин сам себе с невольнымвосхищением. — Нет, вот ведь паршивцы!

Розыгрыш.

Дурацкий и умеренно сложный.

Но зачем?

— Очень смешно! — громко сказал Валентин. — Я постараюсьнаписать про вас такую же смешную статью!

На его беспомощную угрозу никто не отреагировал.

В довершение всего машину Валентин поймал только черезполчаса, когда дошлёпал по лужам до Алтуфьевки.

На миг я ощутил тоскливую холодную пустоту в груди — будтосердце засбоило, пропустило удар, замерло, раздумывая, не потребовать ли отхозяина отпуск… В глазах защипало. Нога ухнула в пустоту.

— Ступенька, милорд, осторожно, милорд! — весело напела заспиной Инна. — Не упадите!

Я протер ладонью глаза.

Отнял руку от лица.

И замер.

Мусорного бака, бродячей собаки, луж — больше не было. Небыло дождя.

Не было и двора, собственно говоря.

Маленькое квадратное помещение. Под потолком — несколькокруглых плафонов, светящихся неярким белым светом. Один плафон раздражающемигал. Стены, потолок, пол — все черное, металлическое, грубое, грязноватое.Особенно пол…

Я обернулся — за спиной оказалась невысокая прямоугольнаяарка. Тоже металлическая, но почище и матово-серая. От арки шел легкий запахозона.

Почему-то я не запаниковал.

Только сердце забухало в груди.

Собственно говоря, объяснение могло быть только одно. Длярозыгрыша все было умопомрачительно сложно, в галлюцинации или гипноз я неверю. Выходит…

Выходит, я не на Земле?

Я в этом самом далеком-далеком космосе, куда так опрометчивопопросился. Требуются пилоты. Три года. Потом — возвращение… если выживешь.

Я вдруг представил, как там, на Земле, я вышел из здания ипошел, ругаясь и пребывая в полной уверенности, что над ним подшутили, ловитьмашину. Пальцы сжались в кулаки. Злиться на себя — глупо, но сейчас я злился.Даже больше, чем на прикидывающуюся простушкой Инну. Увидеть бы ее сейчас… такведь осталась на Земле.

Выйдя на центр зала, я огляделся. Если я вошел… перенессячерез эту арку, то должен быть и другой выход. Более обычный.

Словно в ответ на мои мысли, в стене заскрежетало. Гладкопригнанная, почти неразличимая дверь открылась вовнутрь.

И я увидел Инну.

Вот только облегчения мне это не принесло. Да, это была тасамая девушка, которая только что открывала передо мной дверь. Вот тольковыглядела она совсем другой.

Комбинезон из серебристо-серой ткани, множество карманов,какие-то сумочки, притороченные к поясу, высокие ботинки, нашивки на рукавах…Что-то среднее между туристическим снаряжением и военной формой, обычно такоеносят мужики, старающиеся выглядеть мужественнее. Кожаная планшетка в руке тожедобавляла милитаристских аллюзий.

Ну ладно, это, в конце концов, ерунда.

Очки в другой оправе — тоже мелочь.

И на светлые волосы можно не обращать внимания, для женщиныперекраситься — все равно что для мужчины рубашку сменить.