Клятва сбитого летчика - Иван Козлов

Вьетконговцы закончили трапезу. Один из них говорит:

– Товарищ Кан, контрольное время, а тех, кого мы ожидаем, нет.

Командир отряда смотрит на часы:

– Еще две минуты. Они обычно точны. – Потом он переводит взгляд на реку. Там плывет бамбуковый плотик. Он пуст и плывет точно с такой же скоростью, с какой движется вода. Такие плотики нередко делают мальчишки в деревнях, чтоб плавать по заводям. Кан улыбается, встает с земли. – Они очень точны, – повторяет он.

И тут Ален выходит из укрытия, намеренно делает так, чтоб часовой увидел и повернулся к нему. Часовой видит Алена, у него расширяются глаза, он делает попытку сорвать с плеча автомат, но Ален уже бросает нож в часового. У него фирменные броски – лезвие входит в горло вьетнамцу.

Так же спокойно, уверенно действуют и другие спецназовцы. Летит граната в стоящие пирамидой автоматы, они разлетаются огненным столбом. Юный часовой не успевает выстрелить – пули входят в него, он дергается, падает лицом в цветы, где летала бабочка. Американцы расположены в одну цепь, хладнокровно расстреливают вьетконговцев. Те прижаты к воде, лишены оружия. Кан делает попытку поднять с земли отлетевший после взрыва автомат, но падает рядом с ним.

Еще звучат выстрелы, а Ален уже спокойно идет за своим ножом, выдергивает его из трупа, пробует пальцем острие. Он смотрит, как из-за кустов, из-за стволов деревьев выходят с винтовками на изготовку его бойцы. Им уже не по кому стрелять. Вьетнамцы лежат убитые. Ален наклоняется, поднимает нож и фигурку, которую вырезал убитый им часовой. Нож – перочинный, Ален презрительно отшвыривает его в реку. При этом видит плотик, качающийся метрах в десяти. Но плотик не привлек его внимания. Он рассматривает деревянную фигурку. Это женское лицо. Немного подумав, кладет ее в карман. Опять смотрит вокруг. Река, плот, берег, лес, трупы. Его бойцы, винтовки на изготовку, просматривают все стороны. Ничто не изменяется в его лице. Говорит без всяких эмоций, привычно, показывая пальцем на двоих бойцов, которые стоят ближе к нему:

– Трупы убрать. Догоните.

Бабочки вновь порхают над цветами.

Отряд Алена строем, затылок в затылок, быстро уходит. Он – чуть в стороне, как и положено командиру. Двое оставшихся бойцов провожают ушедших взглядами, один достает сигарету, закуривает, другой ногой начинает подкатывать юного часового к обрывчику, сталкивает труп в быстрое течение.

Курящий, прищурясь, смотрит, как чуть зашевелился Кан, как рука его медленно тянется к лежащему недалеко автомату. Спецназовец, не переставая курить, вытаскивает нож, бросает его во вьетнамца. Нож втыкается в дерево рядом с головой Кана.

Второй боец смотрит на плотик, берет в руки винтовку – он что-то заподозрил. Но поворачивается на звук брошенного ножа. Видит, что Кан по-прежнему тянется к автомату, от бедра стреляет. Пули входят в Кана, переворачивают тело.

Тотчас переворачивается на воде плотик, пятеро бойцов с автоматами ведут плотный огонь по американцам. Один из американцев все же успевает выстрелить, прежде чем упасть. Сдавленно вскрикнул кто-то из тех, кто был под прикрытием плота.

Ален с бойцами, заслышав перестрелку, поворачиваются назад, бегут вновь к реке. Здесь никого нет, кроме его спецназовцев. Один убит, второй тоже не жилец, но еще старается что-то сказать. Ален склоняется над ним.

– Плот, плот… – вышептывает тот последние свои слова.

Лейтенант непонимающе смотрит на него, потом переводит взгляд на реку. Плот в двух шагах от берега. Ален срывает с плеча автомат, по-пластунски ползет к берегу, но видит, что там, где плот, мелко. Заходит в воду, переворачивает плот, видит, что снизу к нему закреплены дыхательные трубки, какие есть в масках для ныряния. Только надеты они на трубочки из бамбука, вертикально закрепленные в плоту. Есть также миниатюрный перископ. Ален вырывает его из плотика. Смотрит глазом в окуляр. Видит панораму реки, джунглей.

Их осталось четверо. Семин – его уже можно назвать по фамилии – Семин погиб. Где-то нелепо, от пули, срикошетившей от воды. Где-то – от своего же безрассудства. Не выдержал человек, откинул плотик, стал стрелять. Не стоило так поступать. Мертвым уже не помочь, а этих двоих морпехов можно было бы положить бесшумно. А в идеале вообще не ввязываться в бой. Не затем группа сюда послана.

Теперь надо многое менять. Нет Семина, повреждена рация, нет товарища Кана, на посильную помощь которого была надежда. Но задача остается. И ее надо решать.

Вдоль берега по грудь в воде идут четверо. Впереди – Хук, за ним – Пятый, следом – Физик и Циркач. Сейчас их путь – к дивизиону Татарцева.

Кусты нависают над водой. На ветках висит змея, смотрит на приближающихся людей, готовясь к броску. Но Хук легко, как само собой разумеющееся, взмахивает ножом, и змея двумя половинами падает в воду.

Далеко над джунглями со стороны противоположного берега показывается вертолет. Бойцы тотчас скрываются под водой.

А в дивизионе все идет своим ходом.

Пирожников сидит в кабине операторов-вьетнамцев, за их спинами. Здесь очень жарко. Один вентилятор стоит на полу, дует под ноги, другой – сбоку. За тремя локационными экранами сидят три вьетнамца и три наших бойца. Вьетнамцы в форме, наши в трусах и футболках. Пирожников говорит по-вьетнамски одному из бойцов-северян:

– Соображаешь нормально, только медленно. Не напрягайся так, раскрепостись.

– Коросо, – говорит вьетнамец по-русски.

– Ой, чувствую, у меня тоже акцент…

В вагончик входит Татарцев, Пирожников тотчас принимает стойку «смирно». Командир дивизиона благодушно машет рукой:

– Садись. Чем сегодня занимаемся?

Пирожников еще сильнее тянется в струнку:

– Тема занятий – еженедельные регламентные работы, товарищ майор.

Татарцев качает головой:

– Опять выпендриваешься. Сказал же тебе, садись, продолжай товарищей обучать. Или вконец тут спарился?

– Да нет, сегодня еще терпимо.

– Как они, уже азы понимают?

– Коросо.

Татарцев вздохнул, сурово посмотрел на лейтенанта, но потом взял и махнул рукой:

– Вот окончил бы ты не институт свой, а наше училище… Ничего, послужишь – поумнеешь. Пойди дохни свежего воздуха, а я с ними пока посижу.

Пирожников выходит из кабины. Подходит к капитану Петрову, который опять сидит в тенечке, берет у того бинокль, наводит его туда, где расположена артиллерийская вьетнамская батарея. Там бойцы – около 30 человек – все женского полу. Возле артиллерийской пушки на ящике из-под снарядов – вьетнамки малы ростом, потому при стрельбе становятся на ящики – стоит девушка, объясняет стоящим рядом, как надо наводить на цель.

Пять-шесть артиллеристок с корзиной выходят к реке, идут по берегу, то и дело наклоняясь, подбирая из воды моллюсков.