Звезда Чернобыль - Юлия Вознесенская

– Кому положено, тот и занимается. Как у нас, так и у них.

– Да, логично рассуждаешь. Только логика у тебя советская.

– У меня не может быть антисоветской логики. И вот поэтому я тебя заранее предупреждаю – никаких писем, никаких посылок нам с Аленкой!

– Почему «нам с Аленкой»? Мы еще про Аленку ничего не решили.

– Кто тут решает про Аленку? – раздался звонкий голос. – Вы что, мою судьбу обсуждаете всю ночь, пока добрые люди гуляют?

В дверях стояла младшая сестра. Платье на ней было мокрое, как после стирки, распущенные светлые волосы висели сосульками и с них на пол капала вода. В руках она держала охапку такой же мокрой, как сама, сирени и глядела на сестер веселыми сумасшедшими глазами.

– Аленка! Ты откуда такая мокрая?

– Из Невы.

– Господи! Ты что, тонула?

– Не-а. Я купалась.

– Прямо в платье?

– А что же я, по-вашему, должна была захватить купальник, идя на свидание? Я же не знала, что мне захочется купаться.

– А сирень у тебя откуда?

– От Пушкина.

– Ты что-то завираешься. Наломала в каком-нибудь городском саду? Вот бы тебя милиция за этим делом поймала!

– Да нет же, правда от Пушкина! Сегодня ведь шестое июня, день рождения Пушкина. Вот мы с Иваном и зашли в садик пушкинского дома на Мойке. А там такая сирень цветет!

– Наворовали, значит, сирени у самого Александра Сергеевича? – строго, но с трудом скрывая улыбку, спросила Анастасия.

– Настенька, да он не обидится! Он только рад был бы, что жених в его саду нарвал букет сирени для невесты.

– Не болтай чепухи, невеста полоумная! – по-настоящему строго проговорила Анна, собирая со стола посуду. – Иди переоденься, а то простудишься. Я сейчас завтрак приготовлю. Но сначала выпей вот горячего кофе, чтобы согреться.

– Я и не замерзла вовсе. А чего-нибудь другого у вас нет? Шампанского, например, или хотя бы водки?

– Ремня тебе надо, а не шампанского, – сказала Анастасия. – Переоденься и садись за стол. У нас будет серьезный разговор, надо решить твою судьбу.

– А решать ничего не надо. Я уже сама все решила. Вернее, мы с Иванушкой вместе решили.

– И что же вы там решили с твоим Иванушкой?

– Мою судьбу, я же говорю вам!

– И как же вы ее решили?

– Как самую прекрасную сказку. Жили-были три сестрицы. Старшая умница, средняя красавица, а младшая Аленушка – дурочка. Умерла их мать, старшие сестры растили-растили сестрицу-дурочку, а она все умнее не становится. И тогда стали они думать и гадать, куда бы им дурочку с рук сбыть, куда пристроить? А тут к Аленушке посватался физик Иванушка. Тоже дурачок, конечно. Аленушка подумала-подумала… Целых три часа думала! Да и согласилась выйти за него замуж. Они жили долго и умерли в один день. Вот и вся моя сказка.

– Анна! Брось посуду, иди сюда, послушай, что эта мокрая дурочка тут рассказывает! А ты немедленно иди в ванну и все сними с себя. Тоже мне невеста, мокрая и сопливая.

– Настенька, я не невеста. Я жена.

– Как? Что такое? Какая жена? Ты же, как я поняла, только сегодня получила предложение и дала согласие?

– Ну да. А потом я стала женой Ивана. А потом мы пошли купаться в Неве, вот и все. И через неделю мы вместе уезжаем с ним в Чернобыль, на Украину. Он работает на атомной станции. Вот и вся моя судьба, чего же еще?

– Так. А институт?

– Институт – заочно. Или вообще никак. Мне главное, чтобы были у меня сначала три девочки, а потом еще один мальчик. Или нет, сначала мальчик, а потом три девочки. Это, наверно, так прекрасно – иметь старшего брата! Но три девочки – обязательно. Как мы. Одну мы назовем в честь нашей мамы Ниной, а две другие будут Анна и Анастасия. Иван согласен.

– Нет, это что-то уже совсем ни на что не похожее. Анна, Анна! Забирай свою сестрицу и кати в Париж, в Амстердам, в Нотр-Дам, на Мадагаскар! Куда хочешь, только увози ее поскорей от этих чудовищных приключений!

Анна вошла в комнату с халатом в руках, накинула его прямо на мокрые плечи Аленки и повела ее в ванную.

– Иди-иди, чудовище. Так его что, и вправду Иваном зовут?

– Ну да. Могла ли я упустить такой случай? Иванушка с Аленушкой, вы понимаете?

– Лично я – нет. Я ничего не понимаю, – проговорила Анастасия, хватая сигарету и разминая ее дрожащими пальцами.

Анна вернулась в комнату и полезла в шкаф.

– Ты чего ищешь? – спросила Анастасия. – Уж не шампанское ли – по случаю торжества твоего свободного воспитания?

– Нет, шампанского у меня нет. Но где-то было полбутылки сухого.

Из ванной донесся шум падавшей из душа воды, потом пение Аленки, а потом ее крик:

– Настенька! Аннушка! Хоть вы и умные, а я дурочка, я все равно вас очень люблю и всегда буду любить!

Анна, Ирина и Свен узнают новость

– Аннушка! Пора вставать! Вас ждут кофе, томатный сок, омлет с грибами и Свен с новыми переводами.

М-м! Как хорошо начинается новый день! Анна улыбнулась и открыла глаза. Нигде она так легко не просыпалась, как здесь, в Стокгольме. Это, наверное, балтийский воздух так на нее действует – ветер с родной Балтики! Да и когда еще ее так будили, когда подавали ей в постель кофе?

– Спасибо, милая Ирина Борисовна. Доброе утро.

Анна одной рукой взяла чашку с кофе, другой стакан с томатным соком. Кофе бодрил, разогревал, сок освежал. Через две минуты от сна уже вовсе ничего не осталось.

Приняв душ и приведя себя в порядок, она спустилась в кухню по веселой деревянной лестнице с поскрипывающими ступенями.

– Привет, Свен!

– Привет, Анна! Как спала?

– Прекрасно. Правда, во сне кому-то читала какую-то лекцию, но сейчас уже не помню о чем.

– Это ты для того, чтобы не выбиваться из ритма, заданного Ириной?

Анна никак не могла привыкнуть к тому, что Свен, ученик Ирины Борисовны в прошлом, а теперь коллега и соавтор некоторых ее переводов, называет ее без отчества, просто по имени – Ирина. Вот бы кто-то из ставших взрослыми учеников Анастасии звал ее Настей! Демократично, но невозможно. Легкая грусть при воспоминании о сестре на миг охватила ее всю и тут же отпустила. Анна не позволяла себе расслабляться в воспоминаниях. Семь лет, как они расстались, семь лет – и ни одного письма ни от Анастасии, ни от Аленки. Одной писать не позволяет ее партия, другой – работа мужа на атомной станции. Хватит об этом.

К тому же, сейчас она отогрелась душой у милой Ирины Борисовны. Хорошо, что она согласилась на это турне по Швеции! Вот так, неожиданно, вдруг встретила родного душой человека и успела привязаться к нему, полюбить. Чем-то Ирина Борисовна напоминала Анне ее мать: такая же веселая, готовая радоваться чему угодно, как ребенок, – солнечному дню, красивому острому словцу. Среди неторопливых, спокойных шведов она несется по жизни, как метеор, все и вся заражая энергией, включая в свое движение И цель у нее такая прекрасная: по сути в Стокгольме только вокруг нее и существует этот островок внимания к России, к ее литературе, ее искусству. А ведь Ирина Борисовна уже больше двадцати лет назад выехала из Советского Союза со своим мужем-шведом. Господин Карлссон шутит: «В Швеции нет вулканов, ну так я вывез один из России!»