Опер Екатерины Великой. «Дело государственной важности» - Юрий Корчевский

Андрей растерялся. А если придётся ждать долго? Не осерчает ли Савва? Или всё-таки пройти на Сытный рынок? Тут и недалеко.

Но девушка сделала шаг назад и в сторону, явно приглашая его войти, и Андрей вошёл. Девушка сопроводила его в гостиную и предложила сесть на банкетку. Сама же взяла пяльцы и продолжила вышивать, украдкой бросая взгляды на неожиданного гостя.

Андрей кашлянул, привлекая внимание.

— А вы кто же ему будете?

— Младшей дочкой, меня Василисой звать.

— А меня — Андреем, — запоздало представился он.

— Я уж думала — у вас имени нет, — засмеялась Василиса, и у Андрея сладко заныло в груди.

— На службе я, послан известить вашего папеньку о дне суда.

— Ну так скажите мне, я передам.

— Не положено, надо лично.

— И давно вы служите?

— Два года уже.

— Ой, как интересно! Расскажите что-нибудь!

— Не положено.

— Фу! — надула губки девушка. — А правда, что один разбойник здоровенный был — такой, как… — она замолкла, подыскивая сравнение, — …как вот этот шкаф?

Она указала на шкаф — явно заморского происхождения, стоявший в углу. «Наверное, дорого стоит, — подумалось Андрею, — больше, чем моё жалованье».

— Здоровый, это правда. Втроём еле скрутили.

— Так вы арестовывали этих разбойников? — удивилась девушка.

Андрей кивнул головой.

— Восхитительно! Вы — герой!

Андрей почувствовал, как снова предательски краснеет.

Дверь в комнату отворилась, и вошёл купец.

— Здравствуйте! А я думаю — кто тут может говорить? А это, оказывается, спаситель мой!

Андрей смутился.

— Да какой я спаситель? Разбойников задержал — так служба у меня такая.

— Василиса, ты чего же гостя к столу не приглашаешь?

Андрей поднялся:

— Так я же по делу. Завтра будет суд над разбойниками по вашему делу. Послан я начальством — известить, что на суде вам, как пострадавшей стороне, надо быть обязательно.

— Раз надо — буду! А теперь — к столу!

Пока Андрей разговаривал с купцом, Василиса со служанкой успели поставить на стол самовар, сахар, колотый кусочками, и баранки.

— Садись, гость дорогой, чаёвничать будем. А может, винца?

— Никак не можно, я на службе. А начальство у меня крутое.

— Ага, я видел, — подтвердил купец.

За неспешным чаепитием поговорили о жарком лете, про слухи о казацких волнениях на Яике, о напряжённых отношениях с Турцией. Василиса попросила рассказать об интересных случаях с преступниками.

— Не могу, тайна, — отговорился Андрей. Не мог же он сказать, что это было первое его задержание и вся служба проходит за столом с бумагами.

Попив чаю с баранками, Андрей откланялся. Пора и честь знать, Савва небось ругаться будет, почему так долго задержался.

Андрей возвращался в приподнятом настроении — солнце светит, с девушкой познакомился. Имя красивое — Василиса, и девушка прекрасна.

По правде сказать, с женским полом Андрей почти не общался. С утра на службу — и до вечера. После службы — домой: покушать надо приготовить, одежду почистить, постирать. А там и ночь. В воскресенье — в церковь. Вот неделя и прошла.

А вот отец при встречах поговаривал — де годы идут, а ты всё бобылём, матушка же с внуками понянчиться хочет. Ненавязчиво пока так говорил, но Андрей и сам понимал — пора остепениться.

На удивление Савва не попенял за задержку, буркнул только:

— Сообщил купцу?

— Сообщил, обещал завтра быть.

— Вот и славно. Иди, работай.

И до самого вечера Андрей, не разгибаясь, разбирал жалобы да челобитные. Столоначальник против обыкновения сегодня ушёл немного раньше.

Андрей поглядел на стопу бумаг и вздохнул. Начальства нет, можно было бы и раньше уйти, только всё равно за него работу никто делать не будет, а завтра бумаг только прибавится.

Когда начало смеркаться, Андрей вскочил, потянулся — в затёкшей спине захрустело.

В дверь раздался стук, и почти тут же она распахнулась. В комнату буквально ворвался мужчина в немецком платье по последней моде и парике. Бритое лицо его выражало крайнюю степень негодования.

— Где начальник? — с ходу закричал он.

— Нет его, служба уж закончилась давно, — спокойно ответил Андрей.

— А ты кто?

— Служитель юстиц-канцелярии Андрей Путилов. С кем имею честь?

— Граф Строганов, Александр Сергеевич.

— Слушаю вас, ваше сиятельство. — Андрей намеренно говорил спокойно и размеренно. Это был лучший способ сбить ярость кричащего человека и привести его в чувство.

Граф уселся на стул и обеими руками опёрся на трость перед собой, хотя, как успел заметить Андрей, хромотой он не страдал.

— Не знаю, есть ли смысл рассказывать простому служителю о своём несчастье.

— Может быть, выслушав вас, ваше сиятельство, я смогу подсказать вам что-то дельное.

— Ну хорошо. Меня, вернее — мою жену, обокрали. Ещё утром ценности её лежали в шкатулке, а буквально час назад шкатулка в её спальне оказалась пустой. Я требую немедленно разыскать ценности и поймать мерзавца. Какая наглость! В моём доме — и кража!

— А вы уверены, что эту кражу совершила не прислуга?

— Исключено! Прислуга служит у меня давно — много лет, и никогда ничего предосудительного не происходило. К тому не всякая прислуга может зайти дальше прихожей — тот же дворник, садовник, кучер, наконец.

— И где же ваш дом, ваше сиятельство?

— Где же ему быть? — удивился неосведомлённости Андрея граф. — Конечно, на углу Невского у Мойки. Это городской дом, а есть ещё имение в Гатчине.

— Я бы хотел осмотреть место кражи и шкатулку.

— Чего на них смотреть? Искать надо!

— Ваше сиятельство, танцевать надо от печки.

— Хорошо. Я с каретой — едем!

Граф стремительно выбежал — видимо, он всё-таки был взбешён кражей. Андрей степенно вышел за ним.

Граф уже сидел в карете, и дверца её была призывно распахнута. Андрей ступил на ступеньку, уселся на обитое сафьяновой кожей сиденье. Лакей поднял ступеньку и захлопнул дверцу. Карета тронулась.

Андрей никогда дотоле не ездил в таком шикарном экипаже. С любопытством он оглядывал шёлковую обивку кареты.

Колёса звонко тарахтели по мостовой, карета мягко покачивалась на ремнях. Четверка сытых и гладких коней, к сожалению, быстро доставила карету к дому графа, и Андрей не успел в полной мере насладиться поездкой.