Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции - Юрий Николаевич Жуков

Крупской — в маленький курортный городок Поронино, Зиновьев с Лилиной — в соседнюю деревушку Зубсуху. Там, как позже вспоминал Григорий Евсеевич, они «частенько ездили на велосипедах, чтобы подышать, как мы говорили, русским воздухом»8.

На новом месте Зиновьев, помимо чисто партийной работы, занялся и публицистикой. Писал для выходивших легально в России «Правды» и «Звезды», журналов «Металлист», «Просвещение», «Вопросы страхования». В них страстно бичевал то «экономистов» — стремившихся свести весь смысл деятельности социал-демократии лишь к защите материального положения рабочих, то «отзовистов», отрицавших необходимость легальной думской борьбы. Словом, всех, кто не следовал курсу, намеченному Лениным. Позднее многие из этих статей включил в сборники: «Против течения» — совместный с Лениным, «Марксизм и ликвидаторство» — совместный с Лениным и Каменевым. Однако начавшаяся мировая война заставила изменить наладившуюся было жизнь.

8 августа Ленина, как подданного враждебного государства, арестовали. Но после двухнедельного заключения лишь благодаря В. Адлеру — одному из основателей социал-демократической партии Австрии — его освободили, разрешив ему, а заодно и Зиновьеву, покинуть страну. «Мы решили, — вспоминал Григорий Евсеевич, — что надо во что бы то ни стало выбраться в нейтральную страну, чтобы продолжать работу. Такой страной была Швейцария. Владимир Ильич уехал туда первым, а мне пришлось задержаться, так как у меня сильно заболела жена, 3. И. Лилина, которую нужно было оперировать»9.

Обосновавшись в Берне, Ленин и Зиновьев прежде всего возобновили издание «Социал-демократа», а в следующем году стали соавторами. Написали брошюру, имевшую важное, принципиальное значение — «Социализм и война. Отношение РСДРП к войне». В ней Зиновьеву принадлежали написанная целиком вторая глава — «Классы и партии в России», большая часть третьей — «Восстановление Интернационала» и четвертой — «История раскола и теперешнее положение социал-демократии в России»10. Главное же содержалось в ленинской первой главе — «Принципы социализма и война 1914–1915 гг.».

В ней Владимир Ильич объяснял: идущая война — империалистическая, и потому задача всех социалистов превратить ее в гражданскую, для чего приступить к низвержению своих правительств; освободить колонии; отказаться от обороны своих отечеств, что на деле является социал-шовинизмом. А потому призывал поддержать его лозунг — «Реакционный характер этой войны, бесстыдная ложь буржуазии всех стран, прикрывающей свои грабительские цели “национальной” идеологией, все это на почве объективно революционной ситуации неминуемо создает революционное настроение в массах. Наш долг — помочь осознать эти настроения, углубить и оформить их. Эту задачу выражает лишь наш лозунг превращения войны империалистической в гражданскую»11.

Вне зависимости от того, кто же написал эти слова, под ними стояла подпись и Зиновьева.

Соавторы понадеялись, что брошюра поможет сплотить всех социалистов-антимилитаристов, но ошиблись. Работа, подготовленная редакцией «Социал-демократа» к изданию на русском, немецком, французском и еще почему-то на норвежском языках, по техническим причинам вышла только поздней осенью. Тогда, когда благодаря неустанной работе Зиновьева, списывавшегося со знакомыми и малознакомыми единомышленниками, удалось собраться в дачном поселке под Берном, в Циммервальде.

Циммервальдская конференция открылась 5 сентября 1915 года, собрав всего 38 человек из России, Германии, Франции, Италии, Болгарии, Норвегии, Швеции, Нидерландов, Польши. Россию представляли два большевика — Ленин и Зиновьев, два меньшевика — Аксельрод и Мартов, два эсера — Натансон и Чернов, по одному от латышской социал-демократии и группы «Наше слово» — Берзин и Троцкий.

С докладами о положении рабочего движения в своих странах выступило четырнадцать человек, а среди них — Зиновьев. Их оказавшиеся довольно различными взгляды не позволили утвердить резолюцию, предложенную Лениным. Одобрили иную, в основу которой положили проект Троцкого. Ограничившуюся скромным призывом «начать борьбу за свое собственное дело, за священную цель социализма, за освобождение подавленных народов и порабощенных классов — путем непримиримой пролетарской классовой борьбы»12.

Явная неудача — с точки зрения Ленина и Зиновьева — Циммервальдской конференции заставила их и их немногих единомышленников возобновить попытки все же добиться своего. Провести вторую конференцию, теперь уже в небольшой деревушке под Берном — в Кинтале, в апреле 1916 года. Там собралось 43 социалиста из десяти стран. Большевиков на этот раз представляли Ленин, Зиновьев и Инесса Арманд.

Основным для всех стал вопрос о постановлении Второго интернационала, но уже иного по характеру — боевого, действенного, либо о создании нового, Третьего. Однако при обсуждении проблемы голоса разделились поровну, и ее решили отложить до следующей встречи. И все же Кинтальская конференция значительно — по сравнению с Циммервальдской — продвинулась вперед. Она призвала: «Требуйте от представителей социалистических партий немедленного отказа от поддержки военной политики правительства. Требуйте от социалистических депутатов, чтобы они отныне голосовали против всех военных кредитов. Способствуйте всеми имеющимися у вас в распоряжении средствами скорейшему окончанию человеческой бойни».

И провозгласила: «Борьба за прочный мир может заключаться лишь в борьбе за осуществление социализма»13.

Следующую встречу наметили на май 1917 года, также в нейтральной Швеции — в Стокгольме. Но неожиданные, никем не предвиденные события заставили всех эмигрантов из России срочно возвращаться на родину.

Глава 1

Шел третий год войны…

На Западном фронте британские, французские, немецкие войска истекали кровью во Фландрии, на Сомме. Под Верденом всего за одиннадцать месяцев боев обе стороны потеряли около миллиона человек убитыми. На Восточном — русская армия давно оставила врагу Польшу, Западную Белоруссию, Литву, Курляндию. Все попытки нанести сокрушительный удар австрийцам в Галиции всякий раз завершались отступлением.

В Лондоне лорд Лонсдаун, инициатор создания Антанты, пришел к выводу, что в самом лучшем случае можно надеяться на окончание войны вничью. И в конце 1916 года вручил членам правительства меморандум, призывающий начать мирные переговоры.

Сходные настроения охватили Австро-Венгрию. Даже новый император Карл, вступая на престол в ноябре 1916 года, заявил в манифесте, что сделает все, чтобы прекратить возможно раньше ужасы и лишения войны, и возвратит своим народам блага мира.

Не осталась в стороне от попыток выйти из войны и Россия. В конце лета 1916 года товарищ (заместитель) председателя Государственной думы А. Д. Протопопов провел в Стокгольме переговоры с агентом германского правительства банкиром Варбургом. По возвращению на родину он внезапно получил пост министра внутренних дел и шефа жандармов.

В самой же Российской империи нарастало недовольство, порожденное безмерной усталостью от войны. Солдаты на фронте отказывались идти в наступление, братались с немцами и австрийцами. В тылу за 1916 год прошло 1 416 забастовок, 294 крестьянских бунта. В столице из-за нехватки продовольствия появились огромные очереди.

Недовольство положением захватило и большую часть двора, видевшего причину всех бед, неудач на фронте в императоре и его жене, попавших под странное влияние Распутина. В ночь