Темный ангел надежды - Алисон Робертс

В воздухе висел отзвук его голоса.

— Юбилей чего-то печального? — осторожно спросила она. Это совсем не ее дело, но, в конце концов, она перед ним в долгу. В довольно серьезном долгу, и меньшее, что она может сделать, — это выслушать его, если он захочет выговориться.

Теперь он на нее смотрел. Настороженно. Потом отвел взгляд и вздохнул.

— Раньше нас было четверо, — просто сказал он. — Вот, видишь? — Он показал на фотографию в серебряной рамке, стоявшую на почетном месте на книжной полке под окном.

Четверо молодых мужчин, по виду немного за двадцать, стояли перед огромными сверкающими мотоциклами. Они были в кожаной одежде, каждый держал под мышкой шлем, и все улыбались. Эта фотография лучилась ощущением молодости, силы и надеждами на будущее. Элли узнала Макса и Рика и третьего, со странным именем Джет. Четвертый был пониже остальных, с буйными курчавыми волосами. Он выглядел моложе. Словно его приняли в свою компанию старшие братья.

— Сегодня — десять лет со дня смерти Мэттью.

— О… — Элли воспользовалась моментом, чтобы снова посмотреть ему в лицо.

Теперь ей было понятно, почему они так слаженно встали на ее защиту. Этот мужчина способен на глубокие чувства! Он до сих пор любил друга, умершего десять лет назад. Он был способен хранить верность. Господи боже, совершенно незнакомый человек, так хорошо подготовленный, чтобы защитить ее. Неудивительно, что ее инстинкты столь убедительно говорили, что ему можно доверять.

— Мне жаль, — тихо сказала она.

Макс поднял взгляд.

— В жизни иногда случаются странные совпадения, — сказал он, пытаясь улыбнуться, но его лицо выражало вызывавшую сочувствие боль. — Мэтт погиб из-за ребят вроде твоего приятеля Маркуса Джонса.

— Он мне не приятель! — яростно произнесла Элли, но Макс, казалось, ее не слышал.

Он закрыл глаза. У него были невероятно длинные темные ресницы.

— Там были правила, и нужно было им следовать. — Он снова открыл глаза, но казалось, видел перед собой совсем другое место, не то, где находился вместе с Элли этим тихим воскресным вечером. — Их эгоизм не позволил им даже задуматься о том, что они могут ошибаться. Мы тогда только окончили медколледж, а какой врач отклонится от процедуры всего-навсего из-за наших предчувствий? Или позволит нам менять список дежурств, чтобы мы могли присматривать за Мэттом? Да он сам говорил, что все в порядке. Что у него просто болит голова. Что он выспится, и все пройдет.

Макс прервался и сделал глубокий вдох, но Элли все еще молчала. Она была готова слушать, даже несмотря на то что знала — у этой истории вряд ли будет счастливый конец.

— Мы к тому времени уже были легендами благодаря тому, как отрывались, но даже это не помогло. К тому времени как мы закончили дежурить, Мэтт уже был в коме из-за кровоизлияния в мозг. Они держали его на системе жизнеобеспечения ровно столько, сколько было нужно, чтобы дать родственникам возможность подумать о пересадке. — Макс снова вперился взглядом в бутылки с таким видом, словно бы с удовольствием сейчас хлебнул чего-нибудь. — Они не хотели, чтобы мы ошивались рядом, — произнес он без выражения. — Да и с чего бы им этого хотеть. С нами за компанию он постоянно попадал в переделки. Его сестра Ребекка была уверена, что мы могли бы спасти его, просто недостаточно старались. Это были очень тяжелые времена. В конце концов мы оседлали мотоциклы и уехали, чтобы хорошенько расслабиться. А когда вернулись, оказалось, что они отключили аппараты и Мэтт мертв. Как бы то ни было, — он потряс головой, отгоняя воспоминания, — теперь мы делаем это каждый год. Уезжаем куда глаза глядят, а потом заканчиваем вечеринку бутылочкой холодного пива.

— А я вам помешала, — с раскаянием в голосе произнесла Элли, но Макс улыбнулся:

— Но зато мы получили возможность поразвлечься с одним из этих самовлюбленных адептов правил. Ведь в то время мы еще не знали, как нужно с ними обходиться. Поверь мне на слово, это достаточная компенсация.

Его улыбка производила на Элли странный эффект. Уголки его губ впервые приподнялись одновременно, и улыбка была теплой, на этот раз без примеси скорби или угрозы. Элли чувствовала, как эта теплота проникает внутрь ее и постепенно растапливает льдистый ком напряжения, от которого уже начинала невыносимо болеть спина. Прилив адреналина постепенно сходил на нет, оставляя за собой чувство полного истощения, но все было в порядке, потому что эта улыбка дарила энергию. Это было очень необычно. Элли было очень жаль, что она слишком устала, чтобы улыбнуться в ответ.

— Ну, вот моя история. — Макс приподнял бровь, в то время как его лицо снова приобрело суровые черты. — А что случилось с тобой, Элли Питерс?

Теперь он знал, что ее полное имя Элеонора, но продолжал звать ее Элли. Ей это нравилось. Хотела ли она рассказать ему свою историю? О да. Но испортит ли она этим первоначальное впечатление? Вполне вероятно. Элли не хотелось, чтобы Макс стал думать о ней хуже, поэтому она промолчала. Макс терпеливо ждал, бежали секунды, но он не сводил взгляда с ее лица. Элли нервно поерзала от усиливающейся боли в спине. И желудок тоже чувствовал себя как-то странно. Как будто он раздумывал, достаточно ли в нем содержимого, чтобы его извергнуть. Слава богу, выяснилось, что нет. Откровенно говоря, она вообще не помнила, когда в последний раз ела — вчера вечером?

— Он говорил правду? — ровным голосом спросил Макс. — Ребенок от него?

Элли почувствовала в этот момент горькое сожаление. Кажется, у нее не оставалось другого выбора, кроме как смириться с тем, что Макс будет думать о ней хуже. Она была обязана, по крайней мере, быть с ним честной.

— Да.

Такое короткое слово, но как же больно его произносить. Как бы Элли хотела, чтобы это не было правдой. В ее глазах блеснули слезы, но Макс словно бы ничего не заметил.

— Как вы познакомились?

— Я была у него операционной сестрой. В Окленде. Он долгое время даже не знал, как меня зовут, но потом неожиданно заметил и стал обращаться со мной на операциях добрее. И со всеми остальными тоже.

Макс изогнул бровь, такую же темную, как и его невероятные ресницы:

— А обычно он не был таким уж милым? Можешь не отвечать, дай угадаю. — Он поставил локти на стол и, говоря, стал складывать пальцами пирамидку. — Вспыльчивый характер? — Он сцепил большие и указательные пальцы. — Швыряет инструменты, когда недоволен? — Элли наблюдала, как встретились средние и указательные. — Периодически начинает над всеми насмехаться?

Элли вскинула голову:

— Откуда ты знаешь?

Макс сжал пальцы в кулак:

— Я знаю этот тип. И что же было после его мистической личностной трансформации?

— Он… ну… пригласил меня на свидание.

— И ты упала в его объятия?

Он говорил нарочито равнодушно, что заставило ее поморщиться.

— Нет, — сказала Элли поспешно. — Он мне не нравился, но… — она вздохнула, — Маркус был очень настойчив и… он может быть довольно обаятельным, хочешь — верь, хочешь — нет.