Мама для чужого сына - Елена Левашова

– Сэр, мальчику нужно подыскать няню, – добавляет Лейла, сверля орущего малыша взглядом. Я безуспешно пытаюсь его успокоить, неумело трясу на руках и что-то напеваю.

– Займись этим сегодня же. – Отвечаю, стараясь перекричать Мэя.

– А как же Ольшанский? Если клиенты нашей фирмы поверят во всю ложь, что он слил в сеть и на телевидение, вы потеряете контракты на миллионы долларов. Сэр Алекс вас убьёт. И меня заодно. – Лейла качает головой и сжимает пальцами виски.

– Черт! – рычу так, что Мэйсон испуганно замолкает. – Перешли мне все на почту.

– Будет сделано, сэр. – Рапортует она. – Джордан, сегодня к вам приходила Ольшанская?

– Разве Анжелика Львовна представилась? На неё это не похоже.

– Нет, пролетела, как фурия. Но я просматривала сведения об Ольшанском и наткнулась на их совместное фото, – медленно, словно непонятливому ученику, докладывает Лейла. – Сэр, вам нужно действовать через неё. Она сможет повлиять на Ольшанского... Он страшный человек.

– Нет, Лейла. Лика приходила просить помощи. Очевидно, между ними не все так гладко.

Врач отдаёт кипу бумаг, бубнит пожелания здоровья, суёт в мой карман визитку с номером телефона. Я скупо ее благодарю и одеваю Мэйсона. Малыш успокоился, теперь он лишь изредка всхлипывает и трёт глазки. Сопит, пригревшись на моей груди. Крепко прижимая племянника к себе, выхожу на улицу. Лейла неизменно идёт слева от меня. Водитель уже установил кресло. Втроём мы додумываемся, куда пристёгивать ремни безопасности и укладываем малыша в кресло. Как только машина трогается, Мэйсон засыпает, а я облегченно вздыхаю и любуюсь им. Мой сынок... Нежданный, подаренный зловещим случаем, но я никогда не оставлю сына Сюзи. Никогда его не обижу...

– Сэр, я уверена, что вам стоит действовать через Ольшанскую, – не унимается Лейла.

– У нас плохие отношения, Лейла, забудь! – взбрыкиваю я.

– Однако, она пришла просить помощи у вас.

– Че-ерт, – верчу телефон, раздумывая на ее словами. – У меня нет ее московского номера.

– Завтра он у вас будет. Не сомневайтесь. – Улыбается она. – И не забудьте дома покормить ребёнка.

– Хм, – нарочито хмурюсь я. – Не умничай, уволю.

Лика.

Какая же я дура! Возомнила о себе черт знает что! Надо было вмазать ему по роже за непрошенный поцелуй! А я… растеклась, как мороженое на жаре.

«Я готова изменить свою жизнь, Джо…»

«А я женат!»

Если бы я только знала, что он женат – ноги моей не было в его кабинете! Дура! Трижды дура! От обиды пыхчу, как паровоз и громко цокаю по грязному тротуару к машине. Пора вычеркнуть Джордана из головы и начать жить своей жизнью. Запускаю двигатель и расслабленно откидываюсь на спинку кресла. Что мне делать? Домой ехать нельзя – два дня назад я едва ноги унесла, завидев пьяного благоверного на пороге. Он завалился в компании «друзей», грубил, кричал, а после… бросил в меня тяжелую глиняную вазу – подарок своей мамаши на свадьбу. Она прожужжала мимо уха и неуклюже разбилась на осколки возле моих ног. А могла ведь разбиться о мою голову… Мне некуда идти… Из гостиницы я выехала утром, сменной одежды хватит едва ли на пару дней. Глубоко дышу и сжимаю руль так крепко, что немеют пальцы. Соберись, Лика, сейчас не время хандрить! Набираюсь мужества и еду домой – возможно, Виктора уже там нет? Я тихонько проберусь мимо груды пустых бутылок, постараюсь не обратить внимание на разбросанные по квартире вещи и использованные презервативы, вонь и сигаретный дым, пропитавшие жилище, как яд… Смолчу. Потому что я устала бороться и терпеть унижения. Скажете, я слабая? Не смогла удержать мужа и создать ему домашний уют? А я не стану оправдываться – да, я не смогла. Вообще, в оправданиях нет смысла. Они не нужны никому. Я не смогла сделать мужа счастливым, потому что не любила – вот и весь секрет. И он не любил – женился по настоянию родителей, закрутивших с моим папой общие дела. 

Автомобиль резво снует между машин. От офиса Джо до клубного дома, где я живу – час езды. Родители купили Виктору уютную квартиру в коттеджном посёлке – «живи да радуйся – всё, деточки для вас». 

С каждым пройденным километром дрожь усиливается. Я напрягаюсь, как тетива, чувствуя, как противно струится пот между лопаток. Превращаюсь в напряжение, облекаюсь в него, как во вторую кожу. Мне надо сделать три вещи: зайти, забрать документы, вещи, драгоценности и деньги… Если я их найду. Обворовывать Виктора я не собираюсь, мне лишь нужен стартовый капитал. Я знала – Ольшанский дома! Не зря меня так потряхивало! Его большая машина темнеет на стоянке. На ватных ногах поднимаюсь в квартиру... Дрожащими пальцами открываю дверь, с головой окунаясь в свой персональный ад… Все, как я и предвидела: бутылки, резинки, «бычки» от сигарет. Помойка, а не место для жизни и радости. Аккуратно переступая через чужую одежду и обувь, пробираюсь в гостиную и забираю документы из тумбочки. Одно дело сделано! Как теперь быть с вещами? Из супружеской спальни раздается дружный пьяный храп. Тихонько приоткрываю дверь, морщась от картины, открывшейся взгляду. На кровати лежит Виктор, облепленный двумя девицами модельной внешности. Классика – блондинка и брюнетка. Перевожу тоскливый взгляд со своей «двоечки» на надутые буфера девиц. Мда… Ну и… пошли они. Задерживаю дыхание и подхожу к шкафу. Осторожно распахиваю дверцу, но она издает тонкий скрип. Одна из шлюх дует губы и вздрагивает во сне. Бросаю в чемодан все вещи, попадающиеся на глаза – белье, сапоги, свитера, куртки, колготки. Пихаю, не глядя на спящую компанию. Похоже, все удалось! Остается найти хоть какие-то деньги на первое время… Наконец, выдыхаю. Тащу противный скрипучий чемодан к выходу и…

– Сука! Явилась? – пьяно тянет Виктор. – Монашка чертова. 

– Витя, дай мне просто уйти, – блею я, крепко сжимая ручку чемодана.

– Витенька, кто это? – каркает брюнетка.

Фу, ну и мерзость этот ее голос! Ей точно лучше молчать. 

– Жена! – кричу я. – Руки в ноги взяла и… вон отсюда! – поднимаю с пола туфель и швыряю его во вторую сонную тетерю. – И ты вставай! Вон отсюда! 

– А это не тебе, сука, решать, кому тут вон! – рычит Ольшанский и тянет меня за волосы. – Ненавижу тебя! И семейку вашу чертову тоже.