Само совершенство. Книга 3 - Вупи Голдберг

— Ты благодарна миру за то, что в нем есть принцессы? — спрашивает меня мисс Деббэ.

— Да, — решительно говорю я. Ни за что не позволю снова сделать из меня волосатый фиолетовый шар. — Я очень-очень благодарна миру за принцесс.

Мисс Деббэ задумывается на мгновение, а потом хлопает в ладоши.

— Мы объединим ваши идеи — вы будете сестрами-принцессами. Назовем танец «Три прекрасные принцессы».

Когда она отворачивается, Джоанна чиркает пальцем по горлу.

Мисс Деббэ продолжает расспрашивать остальных девочек. Девочка в диадеме, ясное дело, заявляет, что благодарна миру за икру.

— Что еще за икра такая? — шепчет Алекс.

— Рыбьи яйца, — шепотом отвечает Бренда. — Их едят богатые.

— Рыбьи яйца? — Алекс передергивает. — Если бы я была богатой и мне надо было есть рыбьи яйца, я бы лучше наняла кого-нибудь вместо себя.

И вот мисс Деббэ распределяет все танцы. Эпата, Террела, Алекс и Бренда будут танцевать «Танец радуги». Они будут скользить по сцене «как ты скользишь на коньках», говорит мисс Деббэ, протягивая руку к Алекс. Они вытянут из-за краев сцены цветные флаги — «это почти как ходить за покупками», говорит мисс Деббэ Терреле.

— Это почему? — спрашивает Террела.

— Вы ведь вытащите флаги точно так же, как вытаскиваете яблоки или мандарины из ящиков в магазине, — объясняет мисс Деббэ так, словно это совершенно очевидно. — А потом будете размахивать флагами, и получится словно бы радуга. А с чем работал твой приятель, мистер да Винчи, когда рисовал? С разными цветами! — добавляет она, улыбаясь Бренде.

Нет, только мисс Деббэ способна найти что-то общее между флагами, продуктовым магазином и Леонардо да Винчи.

— Спасибо хоть, что нас не нарядят брюссельской капустой, — шепчет Террела.

— А теперь — к станку. Займемся упражнениями, — говорит мисс Деббэ.

Когда занятие оканчивается, мисс Деббэ вновь хлопает в ладоши, чтобы привлечь наше внимание.

— У меня есть одна потрясающая новость, о которой я вам пока не говорила, — заметив, что маленькая девочка, говорившая про своего кота, двигается к двери, мисс Деббэ откашливается. — Я разве сказала, что вы можете идти? Неужели? Сядьте еще на минутку.

Девочка плюхается на пол так быстро, словно под ней открылся люк.

Мисс Деббэ продолжает.

— Все вы слышали мои рассказы о великой балерине мисс Камилле Фримен.

— Ну да, пару раз, — шепчет Эпата. Террела хрюкает от смеха. На самом деле мисс Деббэ начинает каждую четверть с того, что показывает нам свою драгоценность — туфли мисс Камиллы Фримен с автографом самой балерины.

Бренда выглядит так, как будто ее скрутила ужасная болезнь, — из-за недавней истории с этими туфлями.

— Надеюсь, я тут не при чем, — шепчет она и так волнуется, что даже забывает говорить задом наперед.

— Так вот, — продолжает мисс Деббэ, — некоторые из вас, — взгляд в нашу сторону, — знают, что я возобновила дружбу с мисс Камиллой Фримен, встретившись с ней, когда она подписывала книги в магазине. Мы очень мило поболтали. Она вернулась в Нью-Йорк навсегда и потому согласилась посетить наш концерт в честь Дня Благодарения.

У меня такое чувство, словно я лечу на самолете, а мой желудок вдруг выскочил в окно и ухнул вниз. При мысли о том, что сама мисс Камилла увидит, какой идиоткой я выгляжу на сцене, я дрожу всем телом.

— Поэтому мы будем работать еще прилежнее обычного и станем репетировать дома. Так ведь? — говорит мисс Деббэ, и по ее взгляду сразу понятно, какого ответа она ждет. Мы киваем, как болванчики.

— Прекрасно, — мисс Деббэ резко кивает девочке, говорившей про кота. — А вот теперь можете идти.

— Вот здорово, что мисс Камилла придет! И танцы в этот раз ничего, — говорит Эпата, переобуваясь после занятий.

— Это пока я не вылезу на сцену, — говорит Алекс без особой тревоги.

— А здорово будет нарядиться принцессами, — говорит Джессика. — Ты так хорошо придумала, Джерзи!

Я рассеянно киваю. Как мне быть, чтобы не свалять дурака перед мисс Камиллой? Может, подцепить какую-нибудь редкую болячку, чтобы не попасть на концерт? Или загипнотизировать мисс Камиллу, чтобы она меня не увидела?

А может, на этот раз мне удастся выучить танец.

Увы, это как раз маловероятно.

— Кому еще пюре? — спрашивает мама.

— Мне! — отзывается Джоанна.

Мама передает ей блюдо.

— Пожалуйста, передай пюре мне, — говорит папа.

— Ты тоже хочешь? — улыбается Джоанна, хотя прекрасно знает, что папа просто пытается добиться от нее воспитанности. Они уже миллион раз так друг другу говорили.

— Да, пожалуй. Спасибо, — говорит папа, делая упор на «спасибо». Джоанна передает блюдо ему.

— Это безнадежный случай, Дэниел, — говорит мама. — Может, пошлем ее в школу благородных девиц?

Джоанна замирает, вилка останавливается в воздухе на полпути.

— Куда-куда? — переспрашивает она.

— В специальное место, где из девочек делают юных леди, — говорит мама. — Вашей балетной школе это, кажется, не очень-то удается.

— А хорошая мысль! — отвечает папа и подмигивает Джоанне, показывая, что это шутка. Джоанна облегченно откидывается на спинку стула.

Мы в столовой. На одном конце большого овального стола сидит папа, на другом — мама. Джессика с Джоанной устроились напротив нас с Мейсоном. На неделе папа обычно ужинает в галстуке. Он преподает в университете африканскую культуру, и хотя его студенты ходят в драных джинсах и футболках, сам папа одевается на занятия очень строго. Он говорит, что это «повышает уровень дискурса». Но сегодня суббота, поэтому папа в джинсах. Кажется, ему в них не очень-то удобно.

А вот мама одета как на работу. С тех пор как Мейсон пошел в школу, она потихоньку-полегоньку стала работать больше, но никогда прежде не ходила на работу в выходные.

— Джоанна, твой скейтборд опять под столом? — спрашивает мама.

— Э-э… не знаю, — отвечает Джоанна.

— А я знаю, — говорит мама. — Отнеси-ка его в свою комнату. Прямо сейчас, не то кто-нибудь себе шею на нем свернет.

Зажав под мышкой скейтборд и кусая на ходу булочку, Джоанна вприпрыжку несется из комнаты.

— Как ваши танцы? — спрашивает папа. Джессика берет из хлебной корзинки еще одну булочку.