Закон семи - Татьяна Полякова

Поначалу я решила, что кинжал имеет какое-то отношение кзнакам Зодиака, ведь телец — одно из созвездий. Но наличие на другой стороне распятияэтому противоречило. Хотя, может, и нет. Туг пришла очередная догадка, и я,решив ее проверить, стала искать православный словарь, на что ушло довольномного времени. Книга стояла во втором ряду в огромном книжном шкафу, иобнаружила я ее не без труда. Зато была вознаграждена. Итак, Лука один изапостолов, оставивших жизнеописание Христа, то есть Евангелие. На иконахизображается его символ — телец. Лука начинает свое Евангелие повествованием орождении Предтечи Христова Иоанна от священника Захария, в числе обязанностейкоторого было приносить в жертву между прочими животными тельцов. Немногопутано, но не лишено логики. Трудно понять, зачем вообще понадобились символы,но, должно быть, два тысячелетия назад кто-то видел в них необходимость. Буквы нарукоятке сложились в фразу: «Рука твоя — рука Божья». Итак, никаких знаковЗодиака, вещь самая что ни на есть христианская — распятие, имя апостола и егосимвол. Вот только сама вещь мало подходит, с моей точки зрения, человекуверующему. Верующий человек просто обязан быть пацифистом, и оружие должновызывать у него неприязнь. А в том, что передо мной оружие, я не сомневалась.Хотя постой… Матюша ведь сказал «ключ». Любопытно, к чему он? Или от чего?

Надо сказать, верующим человеком я себя не считала, хотянравственный аспект христианства вызывал у меня уважение. Я повертела кинжал вруках и задумалась. Очень хотелось побыстрее разыскать Матюшу и устроить емудопрос, с какой такой стати он вручил мне необычную вещицу, а главное, что имелв виду под словом «ключ».

Я так увлеклась созерцанием кинжала и своими мыслями, что неуслышала, как в комнату вошла бабушка. Надо сказать, старушка была любопытной илюбила появляться неожиданно, то есть практически бесшумно, чему способствовалапривычка ходить по дому в носках.

— Что это? — услышала я над ухом и вздрогнула отнеожиданности. Хотела прикрыть кинжал тканью, но поняла, что безнадежноопоздала. — Откуда он у тебя?

Лицо бабушки выражало неподдельную тревогу, и я с ходупринялась врать:

— Дал один знакомый. Правда, забавная вещица?

— Ничего забавного я не вижу, — еще большенахмурилась бабуля и, точно мгновенно обессилев, опустилась в кресло пососедству. — Слава, откуда у тебя этот кинжал? — повторила она, вголосе ее прозвучало нечто такое, что не позволило мне предположить — онапросто желает быть в курсе всех моих дел, включая и те, которые ее не касаются,и беспокоится за меня, потому что другого занятия для себя придумать не может.

— Я же говорю: дал знакомый, — вздохнула я, всееще не желая сказать правду. — Он купил его на блошином рынке и хочетзнать, представляет ли он какую-нибудь ценность.

— И поэтому обратился к тебе? — саркастическиусмехнулась бабуля.

— У меня есть знакомые, которые в таких вещахразбираются, — ответила я, недовольно поморщившись.

— Не сомневаюсь. Дай сюда! — сказала бабушка тактребовательно, что я поспешно протянула ей кинжал. — Принеси очки, —буркнула она. — На журнальном столике.

Я сходила в гостиную и вернулась с очками. Все это времябабуля держала кинжал в руках с таким видом, точно он жег ей пальцы. Водрузилаочки на нос и принялась его разглядывать.

— Лука… Это другой кинжал, — сказала то ли ссожалением, то ли с печалью и положила его на стол. Надо сказать, бабуля у менядама прогрессивная, церковь считает пережитком, а церковнослужителей —бюрократами, и ее познания в данной области произвели впечатление. — Надоже…

В этом ее «надо же» было столько удивления, что япочувствовала себя заинтригованной и полезла с вопросами:

— Что значит «другой»? Ты видела подобный кинжал?

— Нет. Точнее, видела рисунок. Твой отец был помешан наэтой чепухе.

Такой ответ не просто не удовлетворил — он вызвал еще большевопросов.

— Бабуля… — начала я, но она меня перебила.

— Не могу поверить, — с печалью покачала она головой, —через столько лет… Вот уж действительно судьба! Кто-то из твоих знакомых,говоришь… Славка, — нахмурилась она, — а ты не врешь? Надеюсь, тыпомнишь, что врать нехорошо, особенно родной бабке?

Разумеется, я помнила. И теперь изнывала от соблазна покаяться.С другой стороны, хотелось побыстрее узнать что-нибудь о кинжале.

— Бабуля, ты говоришь загадками, — укоризненнозаметила я.

Она махнула рукой:

— Должно быть, и впрямь судьба, а от нее не уйдешь. Вотличие от твоего отца, у тебя есть здравый смысл, так что, надеюсь, эта штукане испортит тебе жизнь.

— А отцу испортила? — вытаращила я глаза.

— Он потратил много лет на поиски, вместо того, чтобы…Впрочем, твой отец был неординарным человеком и подходить к нему с общимимерками…

— Бабуля, ты меня уморишь! — не выдержалая. — У отца был такой кинжал, точнее рисунок?

— Был. Точно такой же, за одним исключением: нарукоятке изображение льва и имя Марк.

— Телец — символ евангелиста Луки, — со знаниемдела кивнула я. Знания были приобретены двадцать пять минут назад, но от этогогордилась я ими не меньше.

Тут бабуля вновь потрясла меня. Она кивнула и продолжила, иникакая энциклопедия ей не понадобилась:

— Точно. Марк начинает свое Евангелие проповедью ИоаннаКрестителя в пустыне, которая была подобна голосу льва, оттого и символ.

— Восхищаюсь твоими познаниями, — подхалимскипроизнесла я.

Она вновь усмехнулась:

— Твой отец мне все уши протрещал с этими кинжалами.

— Так, значит, существует несколько подобных кинжалов?

— Значит, раз один лежит перед тобой, а еще один явидела на рисунке. Всего их должно быть семь. По крайней мере, так считал твойотец.

— Почему семь? Ведь евангелистов всего четверо?

— Откуда мне знать? Так он считал. Отдавая ему дневник,я хотела, чтобы мой сын заинтересовался своими корнями… Я и подумать не могла,к чему это приведет…

— Бабуля, ты опять говоришь загадками, — попенялая.

— Он действительно попал к тебе случайно? —нахмурилась она.