Шестерки умирают первыми - Александра Маринина

Тяжесть давила на сердце все сильнее, и после работыПлатонов поехал не домой, а к Лене. Возле нее он отдыхал, расслаблялся,становился мягким как воск. Лену он знал много лет, еще с тех пор, когда онабегала в школу с портфелем и с огромным бантом в волосах и была для него неЛеной, а просто младшей сестренкой друга и коллеги Сергея Русанова. Платоновженился, заводил бесчисленные, большей частью кратковременные романы, а потомвдруг увидел не сестренку, а прелестную девушку Елену Русанову. Так случаетсячасто и со многими, ничего необычного в этом не было. Правда, отношения сСергеем из-за этого чуть не испортились.

– Не морочь девочке голову! – кричал Русанов. – Тывсе равно на ней не женишься, а она так и прождет тебя, пока не постареет.

Конечно, Русанов был прав, для того, чтобы жениться на Лене,Платонову надо было развестись. А на это у него моральных сил не хватало, о чемпрекрасно знал и он сам, и его друг. Легкий в общении, контактный, обладающийнастоящей мужской привлекательностью, Дмитрий Платонов вел себя с женой так же,как и в первые месяцы после свадьбы, свято веря в то, что умирание влюбленностине делает людей врагами, и даже если ты не трепещешь от восторга и страсти привиде собственной жены, это вовсе не означает, что не нужно быть с ней ласковым,не нужно делать ей подарки и оказывать другие знаки внимания. Его вполнеустраивала жена, точно так же, как вполне устраивали его те женщины, с которымион ложился в постель, с кем – на несколько часов, с кем – на неделю, а снекоторыми даже на несколько месяцев. И он не мог себе представить, как можно,почти ежедневно занимаясь любовью с женой Валентиной, вдруг ни с того ни с сегозаявить ей о своем желании развестись. Правда, с Леной все было по-другому.Лену он любил. Но все-таки не настолько сильно, чтобы решиться причинить больжене.

– Я люблю ее, Сережа, – очень серьезно говорилПлатонов. – Я ничего не могу с этим поделать. И она меня любит. Ну, убейменя, если тебе от этого станет легче. Но если мы с Леной расстанемся, то обабудем страдать. Ты же не хочешь, чтобы твоя сестра страдала, правда?

– Ты подонок, – кипятился Сергей. – Зачем тывообще все это начал, если знал, что не будешь разводиться? Она что, шлюха,девочка на одну ночь? Как ты мог?

Лена плакала и умоляла их не ссориться. Она любила обоих,любила по-разному, но одинаково сильно.

– Я не хочу замуж, – уверяла она брата, – меня всеустраивает. Я просто хочу любить Диму, понимаешь? Я без него жить не смогу.

Сергей уходил, хлопая дверьми, неделями не разговаривал ни ссестрой, ни с Платоновым. Потом все как-то утряслось, ситуация стала привычной,Русанов к ней притерпелся. Главное, чтобы Лена была счастлива.

Платонов открыл дверь своим ключом и сразу услышал быстрыелегкие шаги. Лена выскочила в прихожую и повисла у него на шее.

– Димка! Миленький! Как хорошо, что ты пришел.

Обнимая ее и вдыхая знакомый запах ее кожи и духов, Платоновподумал, что, пожалуй, напрасно пришел сегодня сюда. Она так радуется егоприходу, она соскучилась по нему, а он совсем не расположен к разговорам,настроение у него хуже некуда. И себе не поможет, и ей вечер испортит.

– Ты надолго? – спросила Лена, заглядывая ему в глаза,и Платонов подумал, что еще не поздно отступить. Взять и сказать сейчас: «Наминутку. Очень много работы. Оказался в этом районе, не мог не забежать. Налеймне чаю быстренько, сделай какой-нибудь бутерброд, и я побегу». Он говорил такмножество раз, когда действительно оказывался возле ее дома случайно и долженбыл лететь дальше по своим сыщицким делам, так что Лена не удивилась бы и необиделась. Но мысль о том, что со своей тяжестью на душе ему придется сейчасостаться одному и бродить по холодным темным улицам, показалась Платонову стольпугающей, что он (в который раз в своей жизни!) смалодушничал.

– Если у тебя нет других планов, – сказал он, клянясебя в душе, – я останусь до завтра.

Лена удивленно посмотрела на него, но ничего не сказала.Если Платонов оставался у нее на ночь, это означало, что его жена Валентинакуда-то уехала из Москвы, в командировку, в отпуск или просто к друзьям надачу. О таких поездках Дмитрий сразу же ставил Лену в известность, и они сообщарадостно планировали, как проведут неожиданно выпавшие им вечера и ночи вдвоем.В этот раз он ничего не говорил о предполагаемом отъезде жены, так откуда жевозможность ночевать вне дома?

Платонов сел в глубокое мягкое кресло и закрыл глаза. Онслушал шаги Лены и пытался по ним представить себе, что она в данный моментделает. Из комнаты – в кухню. Остановилась, хлопнула дверцей холодильника,чиркнула спичкой. Чуть слышно что-то звякнуло. Он безошибочно определил, чтоЛена достала из холодильника кастрюлю и поставила ее на огонь, потом снялакрышку и на всякий случай проверила содержимое. У нее было шесть совершенноодинаковых маленьких кастрюль, красных в белый горошек, которые ей ужаснонравились, поэтому Лена складывала в них все, что только возможно. Несколькораз поначалу случалось, что она ставила на огонь вынутую из холодильникакастрюлю с супом, а через несколько минут оказывалось, что вместо супа греетсяквашеная капуста. Теперь Лена всегда проверяла кастрюли, но почему-то не сразу,а после того, как поставит их на огонь. Логику ее действий Платонов понять немог, но считал эту странность несущественной.

Скрипнула дверца духовки, что-то громыхнуло – Лена досталасковороду. Снова дверца холодильника, звяканье приборов в резко открытомвыдвижном ящике рабочего стола, потом многообещающее шипенье. Платонов понял,что из холодильника достали масло, а из ящика – нож, и сейчас Лена пожарит емукакое-нибудь необыкновенно вкусное мясо. Он с закрытыми глазами представлялсебе ее пухленькую фигурку в свободном свитере, снующую от плиты к столу, еесосредоточенно наморщенный носик, длинные темно-шоколадные волосы,перехваченные простенькой ленточкой. Слух у Платонова был превосходный, итакого рода «подслушивание» доставляло ему огромное удовольствие, потому чтозаставляло работать и логическое мышление, и память, и фантазию.

Прислушиваясь к доносящимся из кухни звукам, онпочувствовал, что его немного отпустило. Боль от мысли о смерти Тарасова былапо-прежнему сильной, но ощущение безысходности притупилось.

После ужина Лена свернулась калачиком на полу, положивголову Платонову на колени.

– Я же вижу, у тебя неприятности, – тихонько произнеслаона. – Почему ты мне никогда ничего не рассказываешь? Ты по-прежнемусчитаешь меня ребенком, да?

– Не в этом дело, Аленушка, – ласково ответил он,пропуская сквозь пальцы ее длинные шелковистые волосы. – Просто тебенезачем это знать.

– Но почему?

– Мы с тобой тысячу раз это обсуждали, – терпеливосказал Дмитрий. – Я работаю в Главном управлении по борьбе сорганизованной преступностью. Ты представляешь себе, что такое организованнаяпреступность? Книжки читаешь?