Лучшая парочка сезона - Елена Нестерина

Потом они ушли. А я осталась. И до тех пор, пока бабуля не прискакала. Вот ведь человек неуёмный! Старая, а ей хоть жара в сто градусов, хоть ветер с Заполярного круга – она всё равно приползёт на свои плантации и будет с упоением трудиться. Так что жуков собирать осталась она, а я отправилась на дачу. Бабка велела убраться как следует на участке – потому что я, типа, два дня уже лодыря гоняю. Что, кстати, абсолютная правда. Не убиралась. Гоняю…

Возле моста через речку мне попалась наша дачная компания. Решительные все такие, прямо как забастовщики:

– Ну, что там твои деревенские?

– Ничего им живётся?

– Рожи не трескаются? – Это они меня, значит, спрашивают.

Ещё через пару реплик стало понятно: наши собираются деревенских бить. Да, не деревенские наших, а наоборот! А за что? За воровство.

– Я знаю, знаю! – захлёбываясь, возмущалась Натаха, и остальные ей активно поддакивали. – Там в деревню пацан приехал. Малолетний вор-рецидивист! Он постоянно с участков всё таскает! Вот он местных и подбил. Так что теперь всё…

– Перемирие заканчивается! – заявили пацаны.

Это было серьёзное заявление. С деревенскими нашим не справиться. Наших мало. И без тельняшек. И, самое главное, без подтверждённой информации. Ведь вора за руку никто не поймал.

Да, самого вора за его непосредственным занятием никто не видел, но за последнее время с дачных участков испарилось прямо из теплиц и с грядок много огурцов и кабачков. И даже зелёные помидоры кто-то у бабки Петрищевой ободрал. А ещё на одном участке вишни подчистую кто-то все сорвал. А вишни – это такая вкусная вещь… У нас в посёлке они ценятся больше всего. Раньше, говорят, их много было, а сейчас то помёрзнут они зимой, то весной цветы морозом побьёт, то ещё что-нибудь приключится. Поэтому все своими вишнями гордятся, если они вызревают.

– А до этого и клубника пропадала!

– Да! И у нас!

– А у нас куст смородины чистенький! Как ничего не было! – пока я думала про вишни, бушевали наши.

– А у нас даже картошки молодой кто-то целый ряд выкопал! Мелкой совсем.

– Вот ублюдки жадные!

– Да. Моя мать аж плакала!

– В общем, видели деревенских вчера у нас в посёлке, – подвел итог Борюсик – пятнадцатилетний прыщеватый оболтус, большой любитель подраться.

– Ясно, – понимающе покачала я головой. И предложила ещё подумать. Подождать, когда появятся улики, что ли, какие-нибудь. Или доказательства. Или дотерпеть до того момента, когда бдительные дачники застигнут ворюгу на месте преступления. Вот тогда и идти биться.

Но наши слушать не стали.

– Да чего ты своих дружков деревенских всё защищаешь? – в один голос загундосили они. – Какие ещё нужны доказательства? Чего ловить, и так всё понятно!

Но чувствовалось, что хоть и настроены парни и девчонки решительно, идти бить деревенских им всё-таки страшновато. Или ещё не появилось того стопроцентного боевого задора, когда моря и океаны становятся по колено.

Так что я ушла, а они продолжали митинговать. Но дальше моста никуда не двигались. Обсуждали события и возмущались.

Я знала, что говорила. И деревенских защищала тоже не зря. Вернее, я их даже не защищала – чего невиновных-то защищать? – раз и так ясно, что они ни при чём.

Дело в том, что именно я, Варя Тобольцева, знала преступников. Да, я их знала в лицо. Вот!

Это были соседи. Наши соседи со стороны «курятников» – именно они промышляли воровством с участков.

Всё-таки хоть чем-то полезным ознаменовались мои ранние-преранние подъёмы – я одна владела информацией.

Если рано – так, как я, – подняться, махинации воришек можно проследить. Надо только осторожно стоять возле нашего забора и смотреть в большую щель, которая образовалась между разошедшимися досками. Выходит бледным утречком из своего чахлого дачного домишки Парасолиха (так прозывается соседка – жирная, но шустрая, как электровеник, тётка), берет пластмассовое ведёрко блёклого такого, маскировочного цвета, одевается сама эдак неброско, командует «Вперёд!» своему Парасолу (по фамилии они Парасоловы, – значит, муж её, Парасолихи, и будет Парасол), и тихонечко так пробираются они на чей-нибудь участочек.

То есть не на абы чей – а на такой, где выросло что-нибудь необыкновенно урожайное и качественное: клубника, черешня, вишни, огурчики… И ещё, конечно же, хозяев этого самого участка не должно быть дома. А для этого Парасолиха с Парасолом весь вечер туда-сюда вдоль и поперёк дачного посёлка мотаются, очень ненавязчиво заглядывают за заборы, высматривают, выведывают. Тоненьким дружелюбным голосочком Парасолиха выспрашивает у наивных дачников: «А когда ж вы домой, в город, поедете? А когда же вернётесь?» И быстренько тут же то на погодку, то на международное положение сворачивает. Люди рассказывают про свои урожаи, выдают секреты, кто когда уедет и вернётся, – так что Парасолам и карты в руки.

Наступает утро. Кого надо, они уже выследили, нужные объекты наметили. Умело и осторожно Парасолиха со своим Парасолом забираются на оставшийся без хозяев участок, под покровом утреннего тумана обрывают, что им надо, – и вот товар для продажи на придорожном рынке готов! Лучшее они, конечно, оставляют себе, любименьким.

А иногда и в самый полдень, когда стоит звенящая жара и нестерпимо палит солнце, загоняя всех в дома или под навесы и заклеивая сладкой дрёмой и ленью глаза, Парасольчики аккуратно повторяют свои дерзкие вылазки.

Они ещё ни разу не попались!

На них никто на думает!

Только я – я одна о них знаю!

Разумеется, мне никто не верит. Особенно не верит бабка моя. Потому что никому, кроме неё, я о своих наблюдениях так и не рассказала. Ей вот сдуру ляпнула. И теперь жалею. Бабенции моей даже доказывать бесполезно. Не верит, что они воры, – и вот хоть ты на молекулы разложись! Хотя она поднимается ещё раньше меня. Я поэтому вот и думаю: неужели ей ни разу не удалось увидеть их сборы в поход? Ведь не обязательно даже в щёлочку заглядывать – нужно только пройти вдоль нашего забора дальше. Он там перестаёт быть сплошным, тесовым, обычный штакетник начинается, а через него всё хорошо видно. Неужели она не замечала, как крадутся они вдоль забора, стараясь не попасться ей на глаза? Мне-то они попадаются.

Правда, я прячусь ещё похлеще их. И, бывает, слежу за Парасолами до самого их объекта. Может, моя бабка их покрывает? Может, она с ними «в доле»? Вряд ли. Вторую такую принципиальную бабку ещё поискать. Она воровать не станет. Предпочитает деньги горбом зарабатывать. Своим и моим.

Но ничего. Я докажу. Я выведу их на чистую воду! И пусть моя месть сейчас пока такая слабенькая и дохленькая. Я обязательно придумаю что-то грандиозное, феерическое и, главное, заслуженно-справедливое. Чтобы Парасоловы поняли – их воровская лавочка закрывается навсегда! А пока же я так, по мелочи, их донимаю: в прошлом году, например, с дрожжами гениально дельце провернула. Мне понравилась их весёлая беготня (весело, правда, было только мне).