Лучшая парочка сезона - Елена Нестерина

И вот сейчас на дороге из деревни я увидела суровую и решительную толпу. Всё. Они шли. Они настроились. Час «икс» наступил…

Даже девчонки во главе с Натахой шли вместе с ребятами. Группа моральной поддержки. Ну, если и деревенские девчонки вступят в бой… Ой, что будет…

Я кинулась к ребятам и снова попыталась объяснить:

– Я спрашивала вчера у деревенских! Они зуб дают, что не лазают по нашим огородам. Правда, не надо с ними драться! Это не они…

– А кто? – поинтересовался Борян, взмахнув своей любимой цепью. Вернее, куском цепи, который он начистил до зеркального блеска.

– Ну, говори, раз знаешь! – подхватили остальные.

– Или не знаешь – просто понтуешься?

– Знаю! – крикнула я, отступив на шаг. Иначе Борюсикова боевая цепочка точно стукнула бы мне по лбу – так рьяно он ею вертел. В бой ему очень, ну очень хотелось.

– Тогда говори! – потребовала толпа. – Мы пойдём и ему табло отреставрируем!

Я стала объяснять, что пока не могу назвать имя, что информация пока непроверенная, что мне осталось только добыть некоторые неопровержимые улики. Они слушали. Вроде верили. Но боевой задор никуда не улетучивался, так что со мной все спорили, ругались, даже махали у носа кулаками и самодельным оружием. Мимо нас проходили дачники. Проплыла Русланчикова мамаша с коляской. Покосилась ещё так удивлённо. Но мне было не до неё.

Наша немногочисленная гвардия всё-таки деревенских снова бить не стала. Дело решилось миленько, по-домашнему. Никто истинной причины не понял. Но я знала – Борюсик давно уже имел зуб на Андрюху, которому Машка Кафтанова тоже нравилась. Так что сначала они столкнулись по идейному вопросу: бить или не бить деревенских – потом перешли на личности – и минут десять ожесточённо молотились на обочине дороги. Их растащили. К прыщам на Боряновой физиономии прибавился синяк, а гладкое лицо Андрюхи украсилось мужественными ссадинами. Хороши они оба были, ох, хороши! И вроде как даже помирились они после этого – во всяком случае вместе со всеми отправились на наше традиционное место жечь костёр. Там пока суетились малолетки – хотя и знали, что их прогонят уважаемые старшие товарищи.

День кончался.

Я на посиделки у костра не осталась. И летела домой, как реактивная, – меня ж бабка дожидается. Сейчас разозлится, это точно. Разорётся… Я решила сократить дорогу, в только мне известном месте аккуратно перепрыгнув через высокую ограду, – а так бы мне пришлось обходить вокруг всего нашего участка. И вот, тихонько прокрадываясь вдоль забора за деревьями, услышала голос Руслановой мамаши. Я остановилась и присмотрелась. На улице возле дома никого не наблюдалось. Но на втором этаже были открыты окна. И дверь на большой балкон тоже. Ясно. Это из дома голос доносится. Лето, тихо на улице, вот всё и слышно.

Ошибиться было невозможно: только у матери Руслана такой твёрдый, уверенный, и в то же время приятный голос. Да, голос-то приятный, а вот то, что мамаша говорила, таковым никак не назовёшь:

– Чтобы я тебя с ней больше не видела, понял? Ты мне наврал – а это подло. Да, подло, Руслан! Не было тебя у Сонечки на даче. Выходит, из-за какой-то непонятной девицы ты матери врёшь. И не перебивай меня! Было бы ещё из-за кого… Если бы ты видел, как эта оторва горло дерёт! Встретила я тут её компанию: сплошной мат-перемат, по-другому они разговаривать не умеют. И тебе это надо? Я удивляюсь. Ну, всё. Я тебе всё сказала. Иди спать, Руслан.

Ох, как я ломанулась по кустам. Уже не вдоль забора, а как придётся, не таясь. Влезла на свою смотровую башню. Нос, лоб и щёки у меня просто полыхали. Лопнут, мне казалось, того и гляди.

Это я – оторва?! Это я – мат-перемат! Ну да, наши ребята были настроены тогда решительно, вот и высказывались соответственно. Я, ясное дело, объяснялась с ними на понятном им языке. Ишь, мамаше не понравилось! Фифа! Она ещё деревенских не слышала…

А Русланчик-то – промолчал. Ничего матери не возразил. Не сказал, что я хорошая.

Мне обидно совсем стало. Но я быстро успокоилась и обижалась только на мамашу. Да и то уже как-то не сильно. Да, не страстная я, стало быть, женщина. Была бы я какая-нибудь Кармен-цыганка, я бы обиду не простила. Никогда! Я бы их всех зарезала! Нет, дом бы подожгла! Ага, свой же? Совсем я что-то…

Так или иначе, но злости, даже на мамашу, что запретила Руслану со мной дружить, не было. А вот интерес остался – как же оно всё обернётся? И я решила при возможности устроить Русланчику «проверку на вшивость».

Ранним-преранним утром мне и без бинокля было хорошо видно, что за ягодами собираемся не только мы с бабкой. Парасольчики тоже куда-то намылились. Они двигались по своему участку так осторожно, что бабка моя их не заметила. Умеют же, паразиты, маскироваться! А я не смогла за ними проследить опять. Да, вот так всегда. Мы шли поливать, рвать смородину и малину. Зуд у моей бабушки: всё сорвать и продать. И шла я за ней, и дрожала – холодно что-то было утром. И думала: плохой я пока детективщик. Видно, нельзя быть прикованным к огороду рабом и свободным сыщиком одновременно…

Страшный мне встретился на рынке. Он сопровождал свою мать, которая пришла торговать творогом и сметаной. Мы с бабулей всё ещё стояли в торговом ряду, а Володька провёз мимо нас велосипед с опустевшей тарой. Мать его шла где-то впереди. Страшный остановился возле меня и без всякого выражения поинтересовался:

– С буржуем гуляешь? Ну-ну…

Мне как будто мухобойкой по носу дали…

– Иди, иди, милый, отсюдова! – даже не разобрав, что именно Страшный сказал, наладила его моя деловая бабка.

Страшный удалился.

– Чего «ну-ну»? – крикнула я ему вслед.

Но Володька не ответил. И даже не обернулся. Смешался с толпой, укатил свой велосипед.

Очень странно. Можно подумать, что я Страшного как-то интересую, что он мне такие «ну-ну» устраивает. Но он не Борюсик, а я не Машка Кафтанова, у нас с ним никакого романтизма. Так что не пойму, что это за «ну-ну» у него. Наверное, дело всё-таки в драке, которая так и не состоялась. Ну-ну…

А ещё, когда мы уже уходили с рынка, туда заявилась Парасолиха. И в руке у нее было миленькое пластмассовое ведёрочко смородины. Крупной, хорошей. Вот откуда? Ведь я прекрасно знала, что ВСЮ свою смородину Парасоловы оборвали. Смородина новая не вырастет. Это малина поспевает постепенно. Утром рвёшь – а она к вечеру снова красная висит.

Так что вот ещё одна улика. Не обманете меня, буль-буль, карасики… Скоро опять забурлите-поплывёте. Пачку дрожжей я уже купила.

А Руслан, оказывается, решил устроить восстание. Потому что едва мы с бабкой появились на участке, он прорвался на нашу территорию, подскочил ко мне и… пригласил на прогулку. Это было смело. Я оценила. Но всё-таки от «проверки на вшивость» ему не уйти…

Бабуля как раз устроила себе маленький отдых в виде просмотра раннего сериала, так что руки у меня были развязаны. Я оказалась сама себе хозяйка. Но Руслан об этом не знал.