Лучшая парочка сезона - Елена Нестерина

Я выпрямилась и гордо прошла мимо бабки.

И ничего. НИЧЕГО она мне не сделала! И даже весь вечер ничего особенного не сказала. Только вздохнула демонстративно пару раз. Так она делает, когда хочет показать, что меня жалеет. Но сейчас-то за что?

Я проспала. Ну надо же – всё лето бабка будила меня ни свет ни заря, какое-нибудь дело для меня всегда находилось. А тут, именно в тот день, когда я собиралась проследить за продвижениями на вражеской территории, бабка решила смилостивиться и оставила меня спать. Я и продрыхла до десяти утра. Парасоловы уже мирно мотались по своему участочку. Хорошие такие, невинные. И узнать, шарили они сегодня рано поутру на чужих дачках или нет, было уже невозможно.

А бабка прискакала с рынка.

– Я ж вчера бидончик вишенок нарвала, всё, последние. Зато малина подходит, набрала маленько – так с руками на рынке оторвали! Только встала торговать – ух налетели! – хвалилась она. – Ну, завтра пойдём с тобой с утреца, порвём, литров шесть точно насобираем. Слава богу, много её у нас! Берут малинку, ох, хорошо берут…

Кажется, у меня сегодня что-то типа выходного. Я решила воспользоваться этим и отправилась на речку.

Русланчик снова маячил возле нашей территории. И чего ему не спится?

– Мяч небось опять улетел, – вместо «доброго утра» заявила я.

– Да, – согласился он, вытаскивая из кустов свой футбольный мяч.

Резвун Тимофеечка был тут же. И ему тоже не спалось. Нянька, широко зевая, ходила за ним по пятам. А тот двигался к Руслану, протянув ручонки и громким воплем требуя мяч. Чтобы, конечно же, снова зафиндилить его куда-нибудь подальше.

И тут, отвернувшись от надвигающегося Тимофейки, я спросила у Руслана:

– А ты чего купаться не ходишь? В смысле на речку. Думаешь – стрёмно? Не Лазурный берег?

– Нет, нет! – Руслан испуганно замахал руками и головой.

– И вообще, я смотрю, ты никак не развлекаешься, – продолжала я. – Что, на Весёлой даче тебя не принимают? Там же все ваши.

– Почему? – удивился Руслан. Видно было, удивился он не тому, что я знаю о том, что на Весёлой даче бывают эти самые «их», а моему предположению, будто на ней «не принимают» его. – Я там бываю. Когда захочу. А на речку…

– А вот на речке как раз клёво. «Тарзанка» просто суперская. Летишь над водой – аж дыхание перехватывает. – Я разошлась. – Наши там весь день прыгают. Боишься, что ли? Не бойся, я словечко за тебя замолвлю, тебя бить не будут.

– Да я и не боюсь! – Русланчик даже покраснел.

Это было приятно. Злится. Ух!

– Ну а чего не ходишь-то тогда? – не отставала я. Я была назойлива, как муха. На месте мальчишки я бы такую противную девчонку давно уже послала на фиг. Ой, и чего это я всё время думаю, что бы я с собой на месте мальчишки сделала? Бред…

– Я собирался, – признался Руслан. – Но…

– А я как раз на речку иду. Могу проводить, если хочешь, – заявила я. – Пойдёшь?

– Да!

Он обрадовался! Нет, честное слово, обрадовался! Ну надо же…

– Вот и пойдем тогда, – улыбнулась я. Обыкновенно, без понтов, по-простому улыбнулась.

Но в этот момент из окна высунулась большая, после сна несколько утратившая свою монументальную пышность голова Руслановой мамаши.

– Эй, Руслик, ты уже проснулся? – вместо «доброго утра» прокричала мамаша. – Уй-юй-юй, мой Тимофеечка! Ну-ка, помаши ручкой мамочке! У-тю-тю!

«Доброе утро!» своей маме Руслан крикнул недостаточно громко. Поэтому она требовательно подозвала его к себе – повторить, наверное, приветствие.

– Ну иди же сюда, что ты там околачиваешься! – недовольно потребовала мамаша.

Бедный Руслан вздохнул, оглянулся на зов. И уже начал пожимать плечами, показывая мне, что он не в праве распоряжаться собой. А потому никуда, конечно, не пойдёт. Я негромко сказала ему:

– Ну, ладно. Раз тебе нельзя… Ничего. В другой раз.

И собралась уходить. Но тут мать окрикнула его совсем уж как генерал денщика. И я увидела на лице Русланчика яростный протест.

– Варя! Мы пойдём! – тихо, но твёрдо заявил он. – Я вырвусь. Пойдем, пожалуйста.

– Ладно. Я дам тебе сигнал.

– Отлично! – обрадовался Руслан, пятясь в сторону дома.

– Два зелёных свистка! – добавила я. Ну, не могла я не пошутить – уж очень пафосно это было – бунт на дачном корабле.

Но Руслан расстроился.

– Я серьёзно! – Он умоляюще сложил ладони.

И я сжалилась, конечно.

– Как сможешь, выходи из дома и иди в сторону вашей калитки, – быстро-быстро проговорила я. – Я буду следить за тобой и, как увижу, что ты из дома выбрался, сразу выйду через нашу калитку. И на углу мы с тобой встретимся.

С этими словами я исчезла за кустами. А Руслан помчался к маменьке.

Мы купались до вечера. Русланчик познакомился с нашими. Они признали, что он «классный чувак» (слова Борюсика, Натахи, Машки, Серого и многих других). А самого Русланчика «тарзанка» потрясла. Он мотался на ней непрестанно – на середине реки отпускал руки, падал в воду, вновь забирался на берег, подхватывал перекладину «тарзанки» – и летал от берега к берегу, довольный и счастливый. Орал, почти как настоящий Тарзан, только в его голосе слышались интонации его противного дикого братца Тимофейки. Но это ерунда, конечно. По сравнению с тем, что парнем он и правда оказался замечательным.

Мы гуляли с Русланом по окрестностям. Я показала ему в Листвянке всё, что знала. Руслан слушал, открыв рот. А когда ему на мобильный позвонила мама – поинтересоваться, где же так долго её сына гуляет, Руслан, виновато глядя на меня, заявил, что он на даче у Сони и Лизы (то есть на Весёлой даче). Я не расстроилась. Родители у всех разные. Разве он виноват в том, что его мама особа невероятно светская и требует от него не нарушать субординацию? Может, была бы я, как она, и сама бы поступала так же?

Мы расстались на повороте. Я пошлёпала на наш хозяйственный двор. А Руслан к мамочке заторопился.

Бабка вдруг сообщила, что не заперла теплицы, не закрыла наш разваленный деревенский сарай, заволновалась – тяпки, вёдра вмиг утащат! Так что мне пришлось бежать в Листвяны. Даже поужинать вреднейшая бабенция не дала – чтобы я, значит, быстрее сбегала, всё закрыла и вернулась.

Ну, я и помчалась. Долго возиться с замками мне не пришлось, так что скоро я уже чесала обратно. К тому же голод меня подгонял. Бежала я и вспоминала прошедший день.

Настроение наших на речке мне сегодня не понравилось. Но при Русланчике они не стали распространяться о своих планах относительно разборок с деревенскими. Натаха сообщила только, что сегодня опять кто-то в посёлке жаловался на исчезновение сельхозпродукции с грядок. И что прогрессивная молодежь оставлять это дело больше не может.