Грязные танцы - Роберт Крейг

– Я терпеть не могу, когда мне врут, – зачем-то объясняла она Наташе. – Меня держат за дурочку доверчивую… типа, правды я не достойна, прикинь? Четыре субботы подряд девушки ходили в другие места, но обнаружилось, что им трудно по-настоящему расслабиться – они мало кого знали, смущались своего возраста и нарядов. Лица противоположного пола не очень-то обращали на них внимание, а музыка, которую там играли, подразумевала серьезное увлечение танцами, а вовсе не была простым фоном для болтовни.

Анна и Наташа даже пришли к выводу, что обязательно стоит вернуться в «Аполлон». После чего каждую субботу их можно было видеть в этом клубе. Единственное, с чем Наташа никак не могла смириться, – это то, что столь частое посещение данного заведения говорило о том, что девушки соответствуют его обстановке.

– Ничего мы не соответствуем, – возразила Анна. – Мы просто прикалываемся здесь над всеми. И какое-то время веселье продолжалось: они выпивали, танцевали и болтали с разными придурками, что, конечно, было забавно, и с нормальными парнями, что было забавно вдвойне.

Но как-то раз был впервые задан вопрос: почему они все еще ходят в «Аполлон»? В эту ночь подруги серьезно обсуждали свое будущее, неотвратимое будущее, что приходит однажды – когда ты перестаешь таскаться по ночным клубам и даже не замечаешь этого…

Девушки и так не были особо пьяны, но резкий свет бистро протрезвил их совершенно. На обычном бумажном листке, заляпанном жиром и потемневшем от жары, было напечатано: «Если ты не ешь, то не какаешь, а если не какать – то умрешь».

– У меня все не идет из головы – «Аполлон» закрывается!

– Знаешь, что странно? Я лично хотела, чтобы он закрылся!

В последнее время – все чаще и чаще – их дни были наполнены разочарованием. Зрела решимость что-то изменить, найти себе мужчин получше, и чтобы укрепить это чувство, они вспомнили всех, с кем им довелось познакомиться в «Аполлоне». Список оказался ужасающе длинным. Наташа тяжелее подруги переживала неудачи с мужчинами, каждый раз принимая обиды слишком близко к сердцу. Ее вина была в том, что она доверяла другим сверх меры; Анна же страдала оттого, что пыталась увидеть в людях только лучшее. Обе вынуждены были признать это.

– Подожди-ка, – сказала Наташа, – с каких это пор мы стали еще и виноваты? Это не с нами что-то не то, а с ними. Доверять людям и видеть в них хорошее – это не преступление.

Их очередь еще не подошла, но парень впереди так набрался, что едва стоял, уронив голову на грудь, так что девушки, воинственно настроенные после всех этих разговоров, довольно грубо его оттолкнули и сделали заказ.

На улице они продолжили разговор, бережно держа шаурму в руках, словно молитвенник, и пощипывая влажный салат.

Анна описывала Наташе свое видение идеального мужчины:

– Мне бы понравился такой, который не думает, что позвонить девушке по телефону – это верх романтизма. Такой мужчина, который напоминал бы мне тебя, и чтобы отношения с ним были похожи на наши с тобой. Да, еще обязательно честный. Честность очень важна. Разве это непомерные требования?

Они прошли мимо аллеи. При входе в нее ссорилась какая-то пара: парень приставал к девушке – он хотел заняться сексом прямо здесь.

– Да тут уже кто-то есть! – возражала девица, но взор парня был затуманен алкоголем.

– Ну, давай, по-быстрому… Девушка почти сдалась:

– А резинка у тебя есть?

Парень покачал головой, и она ушла:

– И не надейся, пакет из-под чипсов я больше использовать не стану.

Наташа попробовала кусок баранины: жир на ней уже слегка застыл, и к тому же мясо было пересолено.

– А мне нужен простой парень, но не тупица, не наглый и не самовлюбленный. И ты права – отношения должны быть такими, как у нас с тобой. Без недопонимания и вечных разборок. Он должен меня чувствовать… В общем, если я хочу невозможного, то следует хотя бы о себе подумать, стать немножко более честолюбивой. Задолбали уже парни, которые занимают у меня деньги. Или даже воруют, – говорила Наташа Анне. – Отныне я не хочу иметь ничего общего с мужчиной без финансов.

– Меркантильная стерва.

– Да, с сегодняшнего дня я такая.

Наташа наконец отвлеклась от еды – ее отвратил вид паренька, который блевал, стоя на четвереньках, с таким звуком, точно приветствовал любимую футбольную команду.

Затем он вытер подбородок и стряхнул с него остатки пищи на тротуар.

Внезапно подруги услышали злобный вопль позади:

– А, это ты! Ты должна со мной трахнуться – таков был наш уговор!

Они обернулись и увидели бандита, которого Наташа подбила на то, чтобы тот поколотил Дерека.

Девушка швырнула шаурму, хотя парень был достаточно далеко, чтобы в него попасть. К счастью, мимо проезжало такси, которое Анна остановила, выскочив на дорогу и размахивая руками.

Дома они быстро переоделись в пижамы и уселись на диван, чтобы посмотреть дрянную мелодраму, записанную Наташей: счастье, трагедия, масса недоразумений и триумф любви над обыденностью. Девушки выключили весь свет, так что комнату освещало только голубое мерцание телеэкрана.

Позвонил Дерек. Наташа ждала этого звонка и уже заготовила подходящий ответ. Она приложила трубку к попе и громко испортила воздух, после чего разговор был окончен.

От истерического смеха Анна пару раз скатилась с дивана.

У Анны было два брата – оба горькие пьяницы. Их всегда можно было видеть вместе – неразлучных, чтобы неизменно давать отпор всевозможным врагам, нажитым за долгие годы. Готовые к драке в любую минуту и жестокие, как и все слабоумные, едва войдя в бар, они брали под защиту всех, кто им присягал. У обоих были подружки им под стать – такие же уродливые, тупые и невоздержанные. И оба братца с радостью изменяли им при любой возможности.

Анна встречалась с братьями лишь случайно, но новые слухи об их жизни доходили до нее регулярно, так же как и сообщения в колонке «криминальной хроники».

Последний разговор, который между ними состоялся, был весьма типичным!

– Все путем? – спросил первый брат.

– Да, а у тебя? – откликнулась Анна.

– Нормуль.

– Значит, путем? – переспросил второй.

– Отлично. А у тебя?

– Путем.

– Ну до встречи тогда, увидимся.

Их родители, такие же алкоголики, уже умерли: сперва отец, а через два года – мать; Анне тогда было четырнадцать.

Отец регулярно ходил на сторону, оправдывая неверность тем, что был пьян. Мать всегда прощала и принимала его, так же извиняя свою слабость пристрастием к алкоголю. После смерти родителей Анна переехала жить к тете и дяде, а те позже перебрались в Скарборо и освободили Анну от необходимости регулярно их навещать – разве что она соберется на море.