Неоновый дневник - Дина Кей

class="p1">— Звони в службу спасения!

Я опускаюсь на асфальт и кладу голову мужчины себе на колени. Его взгляд шарит по моему лицу, и я пытаюсь, насколько это возможно, успокоить его:

— Что случилось? Мы вызвали скорую. Все будет хорошо. Как вам помочь?

Иван кричит в трубку адрес, я слышу, как он посылает матом диспетчера, и это единственное, что я могу разобрать.

— Ну, что там?!

— Я сказал адрес. Будем ждать.

Опускается на землю около меня.

— Что с ним?

— Я не знаю.

Запихивая страх поглубже, я трясущимися руками поворачиваю голову несчастного к себе, пытаясь понять, что мне делать дальше. Мужик начинает хрипеть и задыхаться прямо у меня на коленях, я с трудом расстегиваю воротник на его куртке, и тут же холодею от ужаса — из его шеи торчит пластиковая трубка, из которой выливается мутная жидкость. Я вскрикиваю, и начинаю плакать. Иван матерится и снова набирает скорую. Я слышу, как он снова что-то орет в трубку. Я сижу на земле, держа мужика за руку и реву от страха и отвращения, он сжимает мои пальцы, но я не чувствую боли. Он смотрит мне в глаза и пытается что-то сказать, но не может издать ни звука. Его глаза закатываются, я трясу его, вокруг меня уже мельтешат какие-то люди, я вижу только их ноги, и слышу, как Иван орет уже на них. Мужика кладут на носилки, Иван поднимает меня, и тащит к ближайшей скамейке.

— Что с ним было? Он же не умер?!

Иван молча закуривает, глядя вслед пытающейся покинуть узкую колею двора машине скорой помощи.

— Он не умер? Иван! Скажи, блять, хоть что-то!

— Успокойся. Держи.

Дает мне свою сигарету. Откупоривает бутылку водки, купленную нами незадолго до этого.

— Пей.

Я всхлипываю и послушно делаю глоток из горлышка, не чувствуя вкуса. Наверно, в шоковом состоянии всегда так?

— С ним все будет хорошо, поняла? Не реви. Ему помогут.

Он поворачивает меня к себе, откидывая с моего лица прядь волос, берет меня за руку. Я поднимаю на него взгляд — я знаю, как я сейчас выгляжу, но мне похуй. Его глаза — кусочки серого льда, холодные, как и его пальцы, с которыми я переплетаю свои.

— Вань, почему со мной всегда происходит всякая хуйня?

В кармане тренькает телефон. Пять пропущенных и одно сообщение от Олега: «Куда пропала? Мы поехали к Мелкому на квартиру. Пригоняй.» Я протягиваю бутылку Ивану, и он тоже делает глоток.

— Они поехали к Мелкому.

— Я знаю. Они собирались.

— Поедем?

— Ну да.

* * *

Я трясу дверь ванной — безрезультатно. Сука, блять, кому там приспичило поебаться именно сейчас?! Я возвращаюсь в забитое людьми узкое и прокуренное пространство кухни, и кто-то тут же сует мне в руку стопку, до краев наполненную водкой. Разлив половину, я подношу к губам очередную порцию анестетика и вливаю его в онемевшее горло.

— Где Иван? Не видели его?

— На балконе, кажется…

Я иду по коридору, и мое тело отказывается выполнять команды мозга — он уже в отключке. Держась за стену, я сползаю по ней спиной и сажусь на пол. Опускаю лицо к коленям и закрываю глаза. Пространство вокруг меня бешено вращается, и я не могу найти точку, за которую я бы могла зацепиться ускользающим сознанием.

— Дина. Вот ты где.

Его пальцы обхватывают мое запястье, и я поднимаю взгляд — нечеткое пятно его лица висит надо мной на недосягаемой высоте, Иван тянет меня за руку, и у меня темнеет в глазах. Я вцепляюсь в него, с трудом выговаривая слова:

— Где ты был? Я так напилась. Мне страшно.

Голая лампочка под ободранным потолком. Его серые глаза напротив моих.

— Тебе плохо? Хочешь прилечь?

— Мне очень страшно. Пожалуйста, не оставляй меня. Не оставляй меня тут. Ты же не уйдешь сейчас?

— Нет, я не уйду.

Мы идем в гостиную, переступая через сидящих на полу людей. Телик включен без звука, но музыка орет на полную. Иван находит свободное место на диване, и мы втискиваемся между сосущейся парочкой и лежащим в отрубе хозяином квартиры. Вокруг меня движутся размытые пятна человеческих тел, и я закрываю глаза, чтобы отключиться от этой визуальной пытки. Остается только темнота, ощущение его тела рядом, я утыкаюсь лицом ему в шею и шепчу:

— Мне страшно. Я не хочу умирать.

# 10

Я сижу под горячим светом софитов, и мне хочется сдохнуть. Голову ломит от похмелья, свет ламп пробивается даже сквозь закрытые глаза, выжигая мозги, или то, что от них осталось. Вот бы сейчас прилечь, но мне нельзя шевелиться — я позирую для нашей группы на рисунке. Годный лайфхак, если не хочешь рисовать — модель получает пятерку за свою работу, и я, пользуясь этим, часто вызываюсь побыть натурой. На мне раздельный купальник — все-таки меня рисуют мои же одногруппники, и мне нужно соблюдать приличия. Приоткрыв глаза, фиксирую взгляд на больших настенных часах — я сижу тут всего сорок минут, но мне кажется, что уже прошла целая вечность.

Я смотрю на своих одногруппников, и ненавижу каждого из них. Они разглядывают меня, как редкое насекомое — внимательно изучают мое тело, чтобы потом задокументировать его фрагменты на листе ватмана формата А2. Анатомический рисунок. Как же мерзко это звучит. Я делаю вдох, и пытаюсь сохранить позу, в которую меня посадил наш преподаватель в начале пары, но через несколько минут сдаюсь.

— Можно, я выйду?

— Да, конечно. Перерыв!

Сую ноги в кроссовки, накидываю на себя тонкий халат и выхожу в коридор. Боже, как хочется курить! В пачке осталась одна сигарета, и я аккуратно, стараясь не сломать, вытаскиваю ее.

— Привет. Ты что, сегодня ночевала в универе?

— Очень смешно. Нет, я просто проспала и приехала в домашнем.

Ромка подносит к моему лицу зажигалку, и я вспоминаю лето, которое было, кажется, сто лет назад.

— Симпатичный халатик.

— Спасибо. Могу устроить так, чтобы тебе выдали такой же.

С наслаждением затягиваюсь, выпуская дым ему в лицо.

— А что ты тут забыл? Тебя же отчислили.

— Пришел, чтобы прикурить тебе сигарету.

— Ага, точно.

Мы молча курим, улыбаясь друг другу. Кажется, меня понемногу отпускает. Вот если бы еще немного бухнуть…

— А что ты делаешь после пары?

Ромка прищуривается:

— Ну, с тобой бухаю, да?

— Какое заманчивое предложение. А знаешь что? Похуй. Пойдем бухать прямо сейчас. Иначе я умру.

Тушу сигарету в жестяной банке, вставленной между перилами лестницы. Хорошие идеи всегда приходят внезапно,