Красная башня - Сергей Че

знаете, кто. Точнее знаете, что никто этого точно не знает. Двое, скажем так, московских сотрудников там были. Не считая пьяного моториста и какого-то бомжа. Сотрудников звали полковник Иванов и капитан Сидоров.

– Псевдонимы?

– Нет, потомственные дворянские фамилии. Конечно, псевдонимы.

– Вам известно, что они там делали?

– Нет. Нам не доложили. Сказали только, что произошла ошибка, и этих сотрудников из Москвы никто не посылал.

– То есть они не имели отношения к ФСБ?

– То ли имели, то ли не имели. То ли были действующие, то ли в отставке. Может выполняли задание под прикрытием. А может работали на какого-нибудь денежного мешка. Короче, все это быстро замели под ковер, забрали в Москву, а нам сказали, что взрыв произошел случайно. Ага, и сто килограмм С4 на том корыте тоже случайно оказались.

– А что же подполковник Кравец?

– А что Кравец? С ним все только начиналось…

Глава 24. Штольни

Маша смотрела на экран компьютера и ничего не понимала.

Этих детей должны были найти еще тогда, десять лет назад. Поднять службы, вертолеты, волонтеров, прочесать местность. Но ничего не было сделано. Заявления о пропажах были приняты, зафиксированы в системе. Ответственные отрапортовали о проделанной работе, которая сводилась к опросу свидетелей, если они были, и ни к чему не сводилась, если свидетелей не было. И всё.

Маша свернула список опознанных и вышла из кабинета.

Стояло раннее утро, но управление гудело, как растревоженный улей. Хлопали двери, носились с кипами бумаг сотрудники.

Она поднялась на второй этаж и локтем толкнула ближайшую дверь.

– Слушай, Тёмка. У меня проблема.

Усманов медленно поднял голову от раскрытой папки. Вид у него был изможденный.

– Короче, мне прислали список. Опознали все-таки жертв. Ребятишек, найденных…

– Ну?

– Да. В основном по зубным картам. Часть по ДНК. Представляешь, они у нас все были в базе пропавших. Но их тогда никто толком не искал!

– Хочешь сказать в системе МВД был какой-то упырь, саботирующий розыск пропавших детей?

– Да нет. Там по каждому пропавшему разные люди занимались. Вряд ли они все были упырями. Но хоть волонтеров-то можно было задействовать!

– Тогда вроде еще не было волонтеров. Если не ошибаюсь. Я видел этот список. Там почти все детдомовские. Причем из разных интернатов. Даже из области есть. На первый взгляд между ними ничего общего.

– Ничего общего?! Их убили, расчленили и свалили в одну дыру. И ты это называешь «ничего общего»?

– Успокойся. Сама знаешь, как детдомовских искать. Для них побег на волю – это своего рода спорт. А ты ищи их свищи, ресурсы расходуй. И с чего ты взяла, что их убили? Кто-то докопался до причин смерти, а мне об этом не сообщил?

– Нет. Не докопался. По костям сложно определить.

– Ну вот. А ты говоришь. Причины смерти могут быть и естественные. Хотя в нашем случае это вряд ли. Но давай не будем бежать впереди паровоза и делать выводы на основе домыслов. Чего ты от меня-то хочешь?

Маша присела на край стола.

Взгляд Усманова уперся в ее бедро, обтянутое юбкой.

– В общем, раз ты видел список, значит знаешь, что там не все детдомовские. Точнее, один парнишка там детдомовский, но не совсем. Мать лишили родительских прав, и она два года пороги обивала. Мутная история. А когда он пропал, ходила по инстанциям с требованиями. Безуспешно. Короче, я хочу к ней съездить. И ты поедешь со мной. Надо произвести официальное впечатление. Дамочка, видимо, в общении сложная. Так что наденешь мундир и…

– Не поеду.

Усманов уткнулся в бумаги.

– Почему?

– В коридор выгляни. Москва нам маньячное дело вернула. Все управление на ушах стоит. Работы по горло. А мы с тобой поедем к какой-то полоумной тетке, у которой сын пропал. Десять лет назад. Тут с сегодняшними бы убийствами разобраться. Еще этот корабль взорванный. Воеводин меня к гэбэшнику приставил, так этот урод до часу ночи по всему городу таскался, будто специально. Типа, хвост почуял. Штирлиц хренов. – Усманов зло скомкал бумагу и выбросил в урну. – Так что эти твои кости сегодня не в приоритете.

Маша медленно встала.

– Ах, кости у тебя не в приоритете? Убитые дети у тебя не в приоритете? Моя пропавшая дочь у тебя не в приоритете? Какая же ты сволочь, Усманов.

– Да при чем здесь твоя…

От хлопнувшей двери посыпалась штукатурка.

* * *

Восемьсот лет стоит на своих горах Нижний Новгород, и все эти восемьсот лет его преследуют оползни.

Чуть ли не каждый год то там склон сползет, то здесь что-нибудь обвалится. Дорогу заблокирует, крепостную стену обрушит, трамвай перевернет. А в старые времена и похуже было. В 14 веке при нижегородском князе Борисе «исползла гора» сверху на слободу Благовещенского монастыря. Напала ночью, как степной разбойник. Сто пятьдесят дворов землей засыпало, вместе с людьми и скотиной. А спустя два столетия, уже при царе Борисе, сползла другая гора, на Печерский монастырь. Разрушила десять церквей и все кельи. Видимо, не любили нижегородские горы князей и царей Борисов. И монастыри тоже недолюбливали. А так в основном по мелочи. Сползет слой почвы после ливня, даст лишнюю работу воеводам, батракам и коммунальным службам. Терпимо, но надоедает.

Поэтому и стали строить систему дренажных штолен для отвода грунтовых вод. Десятки километров белокаменных, краснокирпичных, бетонных и деревянных тоннелей, которые рассекали нижегородские горы во все стороны и на разных уровнях, петляли, раздваивались, пересекались друг с другом, обваливались от старости или уходили в никуда. Здесь вполне можно было заблудиться. Или натолкнуться на то, на что наталкиваться бы не следовало.

Строить их начали еще пятьсот лет назад, при князе Иване, вместе с каменной крепостью. Но от тех, самых старых штолен, ничего кроме записей не осталось. Их не нашли, как не нашли древние подземные ходы, ведущие за пределы крепостных стен. А ведь ходы точно были. Без подземелий ни одна крепость не обходилась. Только иногда возникали слухи, что где-то глубоко, на нижних уровнях встречались незаметные проходы, ведущие в странные галереи, выложенные древними плоскими кирпичами. Но тот, кто уходил их исследовать, обратно не возвращался. Впрочем, эти басни мало походили на правду. Большинство тоннелей были местом темным, сырым и откровенно скучным. Самые интересные из них были проложены до революции и напоминали пещеры, покрытые разноцветными известняковыми наростами и населенные колониями мотыльков и летучих мышей. Там было тихо, таинственно и иногда страшно. Журчала вода, и где-то за спиной, в темноте, слышались шаги.

Штольня, куда попал Иван, была совсем