Пурпурный рассвет. Эпидемия - Руслан Темир

побрезговал сделать несколько глотков водопроводной. Укутавшись в домашний халат, организм сходил с ума — мерз даже в теплой квартире, добрался до кухни и присосался к бутылке «Перье”. Пара таблеток шипучего аспирина, скоро должно полегчать.

Вспомнил про родителей, и волна тоски сдавила грудь. Что теперь делать? Куда звонить, к кому бежать? Надо организовывать похороны, но как? Достав из кармана мобильный, позвонил Наталье Сергеевне, секретарше отца. В телефоне долго молчали, и когда уже собрался положить трубку — ответили.

— Ало.

— Наталья Сергеевна? Это Саша.

— Я поняла. Про родителей — знаю. Что ты хотел?

— Их же похоронить надо. Хотел узнать, кто этим займется?

— Ты вообще в курсе, что происходит? — секретарша сделала долгую паузу и громко выдохнула. — В стране эпидемия, уже тысячи, нет, даже сотни тысяч умерших. Я в больнице, первые симптомы. Никто не знает, что будет дальше. По поводу похорон, не ты ли должен этим заниматься? Сделай хоть раз что-то для них, и так всю жизнь на отце паразитировал, так имей к нему уважение, тварь!

Короткие гудки. Саша на секунду опешил и застыл с телефоном у уха.

— Вот сука! Совсем страх потеряла? Я тебе устрою веселую жизнь, секретутка конченная!

Нашел в списке контактов имя друга и набрал.

— Да, привет, — голос Ника звучал почти так же, как и Натальи Сергеевны — тихо и сдавленно.

— Ник, привет. Ты где?

— Уехал из города.

— Куда?

— В Подмосковье, в загородном доме.

— У меня отец умер, и мать, — с трудом выдавил Саша.

— Соболезную. Мои тоже слегли. В больнице, в тяжелом состоянии.

— Ты не знаешь, как похороны организовать, куда звонить, что делать? — Саша начал нервничать и стучать по дивану пальцами.

— Ты что, из дома так и не выбирался?

— Покутил немного, зря ты отказался. Только отхожу.

— Понятно, — Ник глубоко вздохнул. — Вытащи голову из песка. Москва уже полностью парализована, я свалил, потому что беспорядки начались. Мародеры, все дела. Все закрыто. Магазины, банки, кафе, вообще все. Люди мрут пачками. Когда из города ехал, видел колонны военных грузовиков, из города груженные едут. Ясно, что и куда они везут. Никто твоих родителей хоронить не будет. Ты понимаешь масштабы эпидемии?

— В смысле не будет? Ты рехнулся, что ли? А куда их денут?

— Блин, ты все мозги себе пронюхал? Они умерли от этой заразы. Трупы сожгут, или еще что, я точно не знаю. И то если будет, кому это делать. Менты уже все разбежались, на вызовы никто не приезжает. В скорую не дозвонишься. Я уверен — еще пара дней, и все. Не будет государства. Все, кого я знаю, либо уже умерли, либо заболели. Самому сегодня хреново, но это может на общем фоне, от страха или паранойи.

— Ник, ты прикалываешься? — Саша не верил тому, что слышал.

— Да конечно, с первым апреля, дебил! Вытащи свою задницу из дома и сам посмотри, — Никита бросил трубку.

В голове зазвенело от страха и пустоты. Порывшись на столе, в завале позавчерашней еды, пустых бутылок и стаканов, нашел пульт от телевизора и начал листать каналы. На первом — объявление правительства о введении чрезвычайной ситуации, по второму — просто инфографика о распространении эпидемии. Цифры ужасали. За трое суток заражено более трети населения планеты. Умерла половина заболевших.

— Хрень какая-то, — продолжил переключать каналы.

На следующем — бесконечный рекламный блок. Еще на двух — заставка перерыва. На одном из зарубежных — что-то вроде новостей, двое мужчин в студии, с очень усталым видом разговаривали об эпидемии.

— Мы не можем назвать причину, чтобы не вызвать панику, — ответил первый, с седыми висками и подписью на экране — профессор эпидемиолог.

— Но что вы скажете по поводу теории о том, что главная причина — изменение цвета неба? — спросил второй, в небрежно расстёгнутой рубашке и без привычного галстука.

— Как ученый скажу, что у нас слишком мало фактов и доказательств, чтобы связать эти явления. Но как простой человек добавлю, это не совпадение — утром небо изменило цвет, и тут же были зарегистрированы первые случаи заражения. Как такового очага заражения не было, оно началось лавинообразно по всему миру. Изменение цвета стало либо причиной, либо следствием, это точно, — профессор сделал глоток из стакана, стоящего перед ним.

— Какова природа этого заболевания?

— Вирусная. Новый вид. Проникает в организм воздушно-капельным путем. Что удивительно: он необычайно агрессивен, имеет очень малые размеры по сравнению с другими вирусами, что затруднило его обнаружение. От него не спасают даже респираторы и прочие защитные средства, переноситься в мельчайших частицах воды. Инкубационный период от нескольких часов до двух-трех суток.

— То есть люди, которые сейчас еще не заболели, вполне могут быть его носителями?

— Не могут быть, они уже. Мы связывались с эпидемиологическими центрами по всему миру. Везде брали пробы воздуха и грунта, и концентрация вируса во взвешенном состоянии просто колоссальная.

— Как думаете, сколько примерно процентов населения заражено?

— Не хочу вас пугать… — профессор сделал долгую паузу, еще отпил. — Не менее девяноста девяти, а то и все сто. Есть редкие исключения, шахтеры, подводники, но пологою, что их заражение — лишь это вопрос времени.

Ведущий на секунду закрыл глаза, потер лицо ладонями, но смог взять себя в руки и продолжить.

— Как это работает? Как он нас убивает?

— Первые симптомы как при ОРВИ или гриппе, но это лишь первые. Вирус проникает в головной мозг и нарушает работу гипоталамуса. Начинается сильное обезвоживание, диарея, потоотделение, рвота. Организм теряет жидкость в ужасающем темпе. Смерть приходит либо от обезвоживания, либо от связанных с ней осложнений. Вирус какое-то время продолжает функционировать даже в мертвом организме, мумифицируя тело, так что останки потом не разлагаются, попросту нечему.

— Есть какой-нибудь способ борьбы?

— Вакцины разрабатываются месяцами. Испытываются. Сейчас у нас нет времени не то что на разработку, даже на определение природы этого вируса. Это абсолютный убийца, молниеносный. Он не оставляет нам времени ни на что. Ни одно из известных лекарств не может его остановить, он не боится температуры, засухи, прекрасно себя чувствует вне организма.

— Что ты хочешь этим сказать? — Ведущий забыл о журналистской этике и привстал со стула.

— Мир уже умер, мы лишь наблюдаем агонию.

Саша выключил телевизор и бросил пульт в стену. Пластиковый корпус разлетелся, батарейки со стуком покатились по кафельному полу.

“Что делать? Куда бежать? Как спастись? Я тоже заражен?”

Быстро подскочив с дивана, забежал на кухню и рывком выдернул из шкафа домашнюю аптеку. Термометр. Хоть и электронный, но меряет ужасно долго. Наконечник противно обжег холодом подмышку. Два тоненьких писка.