Найти в себе силы - Элла Фельдбуш

— И это все?

— И все! Просто говоришь про себя мужику много раз: «Ты должен дать мне чаевые». Только нельзя останавливаться, пока не даст. — И Ляля засмеялась.

— Слушай, — продолжала Ксюша. — Я тут долго над этим думала. А раньше с тобой такого не случалось?

— Нет, никогда, только в салоне началось. Да какой это к черту дар, я тебя умоляю! Вот попробуй, у тебя тоже получится.

Но Ляля говорила не совсем искренне. Чуть позже она припомнила, как легко родители соглашались давать ей деньги, которые потом шли на героин. И «костюмчик», и «курсы» стали серьезным ударом по семейному бюджету. Мама с папой, конечно, ее сильно любят, но уж слишком просто все выходило. А Сергей? Они были едва знакомы, а он тут же согласился ехать с ней за героином, а потом бесплатно делился наркотиком и даже позвал к себе жить… Всякий раз, подстегиваемая воспоминаниями о боли, которую несла ломка, она просила, умоляла людей и обстоятельства работать на нее — и ей действительно везло! Но тут Ляля вспомнила: если она на самом деле способна внушать другим нечто, то почему ей не удалось остановить Сяву? Разве желание не было достаточно сильным? И вообще, убеждать других всегда было нелегко. Ерунда!

Этим вечером девчонки еще долго болтали. Ляля рассказывала про свою семью, про страсть к музыке и о том, как поступала в Гнесинку, мечтая стать пианисткой. Вспомнила и Светку, школу, отличный аттестат. Ксения тоже описала парочку своих «приключений»: на долю этой хрупкой девушки выпало немало испытаний. Но о бесконечной борьбе за здоровье сына, о ссорах с когда-то нежно ее любившим мужем, о бесплодных поисках работы она говорила легко и непринужденно, скорее философски. Ксения не привыкла жалеть себя, и Ляля чувствовала, что ей есть чему поучиться у старшей подруги.

Субботу Ляля провела у родителей. Ей уже давно не было так хорошо, как в этот день с ними. Все трое дружно уминали вкусные пирожки, вспоминали былые радости, рассуждали о Лялином будущем. Ей ужасно захотелось вернуться домой. Ах, если бы можно было все бросить, забыть про вранье, спрятаться под родительское крыло, как когда-то! Но то была лишь минута слабости. Суровая реальность диктовала свои условия: жить вместе с родными было теперь совершенно невозможно. Круг замкнулся, и от ощущения безысходности Ляле захотелось разрыдаться. Кажется, стоит закрыть лицо руками, хорошенько зажмуриться, и все неприятности исчезнут как по мановению волшебной палочки. Но это иллюзия. На самом деле выхода нет…

Приближалась зимняя сессия. Перед Новым годом на информационной доске появился длинный список зачетов и экзаменов, ближайший из которых выпадал уже на первые числа января. За последние месяцы Ляля подходила к инструменту только во время занятий в училище. Клавиши домашнего же фортепиано покрылись толстым слоем пыли. С трудом собрав у подруг конспекты лекций, Ляля охнула. Наверстать пропущенное почти нереально. Она может просто вылететь из Гнесинки… Стоило только Ляле представить, в какой ужас придут родители, как тут же на лбу выступал холодный пот. Начнут докапываться, что произошло. Этого она допустить не могла.

Пополнив запасы очередным граммом, Ляля несколько дней практически не выходила из дома и не появлялась в салоне. Выяснилось: то, что удавалось запомнить под героином, вспоминалось опять-таки только после очередной дозы. Без наркотика память становилась никакой. Значит, перед сессией нужно будет капитально запастись порошком… А пока ей приходилось подолгу сидеть за фортепиано, разучивая пропущенное на уроках. На третий день позвонила Ксения:

— Ты куда пропала, красавица?

— Учусь. Да и деньги пока не очень нужны.

— Слушай, хочешь прикол? Думала при встрече рассказать, но, если не занята, скажу сейчас, прям не терпится!

— А что такое? Рассказывай! — заинтересовалась Ляля.

— Помнишь, ты мне объясняла, как мужиков на бабки раскручиваешь?

— Ну!

— Так вот. Я тогда сидела, на ус мотала. Вчера пришла в салон, ну, меня клиент и выбрал. И я думаю: «Что там Людка говорила? Дай-ка я тоже попробую». Весь заказ, короче, его гипнотизировала, только, видно, жадина редкая попалась, ни фига на него не подействовало. Время уже заканчивается, а он чаевых все не дает. Вот я и подумала: гипнотизеры обычно жертвам в глаза смотрят. И давай ему в глаза пялиться! Он, бедолага, обалдел, назад пятится, понять не может, что это со мной. А я решила давить до последнего. Глаза уже слезятся, а я все колдую. И что ты думаешь? Он мне протягивает кучу денег и говорит, что, мол, сдачи не надо. На всех парах из комнаты вылетел, аж мобильный телефон забыл! Татьяна за ним вдогонку кинулась, чтобы отдать. Вернулась, спрашивает: «Чего это он от тебя как ошпаренный выскочил?» Я, понятное дело, отпираюсь: «Он вообще какой-то странный. Может, с головой непорядок?» А сама думаю: «Это у меня с гипнозом получилось, или он просто испугался?»

От смеха Ляля чуть трубку не уронила…

— Алло, Люда, ты здесь?

— Здесь я, здесь. — Ляля попыталась справиться с собой, но стоило представить глаза перепуганного клиента, как ее начинал душить смех. Отсмеявшись, она все-таки решила ответить на заданный вопрос. — Знаешь, Ксюша, может, у тебя все и получилось. Только ты, пожалуйста, больше не ставь таких экспериментов, а то всю клиентуру разгонишь.

Тут у нее снова началась тихая истерика. Ксения, услышав смех подруги, наверное, увидела ситуацию в новом свете и тоже начала нервно подхихикивать. Потом засмеялась громче, и вскоре девчонки заливались уже в два голоса.

Первая в жизни Ляли сессия оказалась не из легких. Даже отличницы-однокурсницы ночами не спали, а уж с Лялиными-то прогулами нужно было сидеть, как говорится, от зари до зари. Нервы сдавали, пальцы срывались с клавиш, и простейшие упражнения не получались. Напряжение нарастало, а непройденных билетов не убывало. Экзамен по нотной грамоте Ляля с трудом вытянула на «удовлетворительно». Помогли письменные работы, сданные несколько месяцев назад, когда она еще и не думала о салоне. Преподаватель горестно поджала губы:

— А так хорошо начинали, Соколова. В следующем семестре советую подтянуться — с такими результатами, боюсь, вы здесь долго не продержитесь.

Взглянув на первую оценку в своей зачетке, Ляля пришла в отчаяние. В школе четверка была для нее трагедией, а пятерки девушка принимала как должное. Теперь ей стало ясно: отличницей в Гнесинке ей не быть. Нотную грамоту она считала легким экзаменом. Что же будет, когда придется сдавать куда более трудные предметы?

Чтобы успокоить расшалившиеся нервы, Ляля стала прибегать к испытанному средству — увеличивать дозы героина и частоту приема. Под кайфом еще можно было заставить себя зубрить билеты, а главное, удавалось уверенно смотреть в глаза экзаменаторам и добиваться нужной троечки.

На истории музыки ей повезло: ночные бдения не пропали даром, так как из трех вопросов Ляля сумела вспомнить ответ на два, а даты жизни композитора удалось украдкой списать из учебника. На теоретических экзаменах было еще легче: Ляля втихаря вытаскивала шпаргалки, надеясь, что преподу лень будет задавать дополнительные вопросы.