Германия глазами иммигрантки - Татьяна Владимировна Окоменюк

Петре под полтинник, она – ветеран горизонтального бизнеса. Десять лет назад ушла из большого секса на тренерскую работу. Сейчас осуществляет надзор над девочками. «За вашими нужен глаз да глаз, – жалуется она. – Они – девчушки способные, смазливые, но, если отвернешься, могут и прикарманить деньжата, не отдать их в кассу. За это, конечно, наказываем. Можем и выгнать, свято место пусто не бывает. Одну вашу уволили недавно за наркотики, так на ее место уже человек двадцать просится. Жаль, конечно, Маша, клиентам нравилась, но для хозяина репутация нашего заведения важнее всего».

Из пяти моих землячек на контакт пошли только три: Рита, Катя и Женька. Рите – двадцать. Статная блондинка, с губами сердечком, огромными голубыми глазами и фигурой а-ля Монро. В Германию приехала с трехмесячной туристической визой. Находится здесь уже второй год. Говорит, что ей обещали работу манекенщицы. Она согласилась в надежде легко подзаработать и, если повезет, выйти замуж за местного богача. «Насмотрелась я в борделе на этих „добропорядочных“ бюргеров. Семьдесят процентов из них женаты. Прямо из постели звонят женам: „Скучаю по тебе, мое сокровище. Скоро буду“ и фотографиями детей своих хвастаются. Поубивала б их, козлов похотливых. Они даже не представляют, как мы, их презираем. Особенно, когда им побазарить охота да на жен своих пожаловаться. Это, правда, больше русаков касается. Немцы, те посдержанней и потрезвей. Они в понимании не нуждаются, в душу не лезут и свою не выворачивают. Короче, замуж я больше не хочу. Ни за наших, ни за арийцев. Что те, что другие – кобели».

Кате – тридцать. Возраст для проститутки предпенсионный. К своей работе она питает непреодолимое отвращение, но другого выхода заработать крупную сумму не видит. В Украине Катя работала учителем младших классов, зарплата – совсем небольшая. Когда тяжело заболел ее маленький сынишка, супруг Кати ушел из семьи. Но беда не приходит одна: вскоре ее маме потребовалась дорогостоящая операция, а сыну дорогие импортные лекарства. Денег не было ни на то, ни на другое, и она с помощью отца своего ученика, имеющего знакомых в Гамбурге, оказалась на теперешнем рабочем месте. «Дома, разумеется, не знают, как я зарабатываю. Думают, что я за старичками ухаживаю. Впрочем, они не далеки от истины: мои клиенты, в основном, люди пожилые. Кто помоложе, те Ритку с Женькой выбирают. Вначале я никак не могла переступить черту. Ложилась в постель и умывалась слезами. Клиенты стали на меня жаловаться, что я им настроение порчу. Чуть не вылетела вон. Сейчас уже не реву. Механически делаю свою работу, а мыслями я далеко, в Житомире, рядом с моими родными».

«А мне все по барабану, – говорит двадцатитрехлетняя сумчанка Женька, беззаботная хохотушка и пофигистка, как ее представила Катя. – Все мужики – твари, хвостатые спереди и ради своего хвоста готовые на все. Наша же задача – раскручивать этих животных на бабки. У нас, в клубе, одна бутылка шампанского пятьдесят евро стоит, и мы получаем свой процент за консумацию. А во время секса с клиентом я закрываю глаза и представляю себе вещь, которую куплю на следующий день. Я здесь шикарно приоделась, заработала на покупку квартиры. Насобираю на машину и уеду восвояси. А вы считаете, что лучше дома бесплатно каким-то нищебродам отдаваться? Всю жизнь прозябать в общаге, жрать дерьмо, а красивые шмотки видеть только в кино? Да у нас все девчонки с детства только об одном мечтают: удачно выйти замуж за состоятельного мужика. А где они эти состоятельные? Вокруг одни неудачники, думающие, как бы на деньгах жениться. Эти, с позволения сказать, мужчины, рассуждающие об изначальной порочности и корыстности женской натуры, сами готовы стать альфонсами и ублажать старушек за деньги».

Обобщать, пожалуй, не стоит, но с одним таким сексуальным стахановцем мне побеседовать удалось. Диме – тридцать, прибыл по турвизе и завис на «диком» Западе. В Омске у него – безработная супруга и пятилетняя дочурка, которым он регулярно высылает деньги. По легенде, работает Дима на стройке. А по жизни – мальчиком по вызову в клубе «Только для женщин». Внешне он слабо смахивает на секс-гиганта: невысок, склонен к полноте, черты лица невыразительны, слегка заикается. На вопрос, что же в нем выказывает профессионального жиголо, отвечает гордо: величина детородного органа – двадцать три сантиметра. На мою скептическую улыбку отреагировал мгновенно: «Могу продемонстрировать». Я вежливо отказалась, мотивируя это отсутствием тяги к вуайеризму. Оказалось, слово это Диме знакомо, как и многие другие секстермины, ибо в свободное от работы время он углубляет свою теоретическую базу. Своей настольной книгой молодой человек назвал «Камасутру». В клубе, где он сейчас трудится, работает десяток парней в возрасте от двадцати до сорока лет. Кроме Димы, на службе состоит один поляк, два камерунца, остальные – немцы и турки в равной пропорции. Дима находится на особом счету у хозяина, ибо на него регулярно поступают персональные заказы. «Сейчас на меня запала одна пятидесятилетняя скрипачка. Платит щедро, кормит в ресторанах. Таскает за собой в сауны. На будущей неделе везет меня на Канары, у нее там свой домишко имеется. Хоть таким образом мир увижу».

– Если не секрет, сколько ты зарабатываешь?

– Нижняя граница от ста евро. Это стандартный набор. А, если клиентка хочет чего-то особенного, то за дополнительную плату удовлетворяем самые смелые фантазии.

– А что входит в стандартный набор?

– Двадцать минут ласки, чтобы разогреть даму и сорок – банальный трах. Что же касается экстра-услуг, то попадаются иногда мазохистки, желающие, чтобы их во время секса по заднице лупили. Так мне не жалко: луплю, раз просят. Тем более, что за это, порой, евро триста удается сорвать. Не верите? Думаете, заврался неказистый мужичонка? Эх, жаль вы меня в деле не видели. А то смотрите, для родной прессы я и за символическую плату бы расстарался». Я поблагодарила земляка за широту натуры, заметив на прощание, что по заднице меня в последний раз лупили в трехлетнем возрасте, и что интересно, совсем бесплатно.

По статистике, 70% вербуемых на родине девушек, знали, чем они будут заниматься в Германии, 20 – догадывались, 10 – не имели об этом никакого представления. Эти 10% составляют, как правило, совсем молоденькие, наивные и глупые. Оказавшись совсем одни в абсолютно чужой обстановке, без знания языка, не имея ни малейшего представления о правилах и законах, регулирующих местные порядки, они живут под страхом расправы, с совершенно неясным будущим.

Поражает легкомыслие, с которым принимаются столь важные решения, как приезд в чужую страну на работу. Не могу себе представить немца, сорвавшегося куда-то за тридевять земель без контракта, тщательно выверенного вместе с юристом. Наши же Золушки, мечтающие стать принцессами, в поисках лучшей жизни, пускаются в авантюру, которая может стоить им жизни.

Тридцатилетняя красавица Ольга, с которой я познакомилась в одном из секс-баров на Grosse Freiheit, относится совсем к другой категории: к тем семидесяти процентам, которые четко знали куда и зачем едут. Прибыла Ольга в Германию из Питера, где закончила философский факультет госуниверситета. Она умна, иронична, остроумна. Свободно владеет немецким и английским. Дома, по ее словам, у нее была собачья работа и щенячья зарплата. Здесь состоит в фиктивном браке с местным немцем, которому отстегивает определенный процент от «своих трудов неправедных». За четыре года работы Ольга сумела купить дом, обставить его, приобрести автомобиль и объездить Европу. К своему роду деятельности относится философски: «Куда унизительней считать каждый цент и драить чужие унитазы за десять евро в час, – говорит она. – Любая профессия заслуживает уважения, если в ее основе – польза и благо человеку. Вы, журналисты, не там ищете корень зла, ведь именно спрос рождает предложение. Не было бы клиентов, не стало бы и борделей, и нам пришлось бы менять профессию. Так нет же – проституция не только не отмерла за ненадобностью, она превратилась в индустрию с оборотом шесть миллиардов евро в год! Между прочим, по статистике, бордели страны ежедневно посещают около миллиона мужчин. А деньги, как известно, не пахнут».

Точку зрения Ольги полностью разделяет Евгений, хозяин одного из портовых борделей. Прибыв десять лет назад из Караганды, предприимчивый молодой человек решил вместе со своим приятелем заняться «постельным»