Волчья сотня - Наталья Александрова

«Скажите, какой умный нашелся! – издевательски подумалБорис. – Про то, что я офицер, даже неграмотный Кособродов догадался, дажеэтот паршивец Миколка, тут семи пядей во лбу иметь не надо!»

Вслух он, естественно, ничего не сказал, а только подвигалруками, которые сильно онемели от туго завязанных веревок.

– Давайте с вами, господин офицер, спокойно побеседуем.

– Посадили бы, что ли, скорее в камеру да рукиразвязали, – ворчливо ответил Борис, – а дружеской беседы, господинкомиссар, у нас с вами не получится, потому что вы, вон, револьверчикомпоигрываете, а у меня руки связаны. И потом вы меня спрашивать будете, а самипро себя ничего не расскажете.

– Гордиенко! – крикнул Черкиз в коридор.

Вошел тот самый красноармеец, что привел Бориса, и поприказу Черкиза перепилил ему штыком веревку на руках. Борис потер кисти,стараясь быстрее восстановить кровообращение.

– Вы удовлетворены? Так я вам могу представиться:начальник специального отдела ЧК при Особом краснознаменном отряде…

– Имени героя Гражданской войны товарищаБакунина, – издевательски продолжил Борис.

Ему было тошно от мягкого тона Черкиза. Лучше бы орал дазапугивал. Голова болела меньше, но все тело было чугунным.

– Напрасно вы так агрессивно настроены, я бы мог вампомочь, облегчить вашу участь, – по-прежнему мягко проговорилЧеркиз, – я могу дать гарантии…

«Врешь ты все, сволочь, – лениво подумал Борис, –если бы ты меня отпустить хотел, ты бы не стал говорить, кто ты есть. А так,все равно меня в расход пустят, так можно пооткровенничать».

Черкиз достал пачку папирос, подвинул Борису пепельницу.

– Ну-с, и как же вы здесь очутились? – как ни вчем не бывало продолжал он допрос. – И скажите мне, как же вас называть?

– Петров, – брякнул Борис первую пришедшую на умфамилию, – Петров Андрей Борисович. Больше ни на какие ваши вопросыотвечать не буду.

– Будете, ваше благородие, будете. Как миленькийзапоете, – процедил Черкиз.

Глаза его сузились, тонкие пальцы сжались в кулак.

«На черта я ему сдался? – сердито думал Борис. –Если узнать про дислокацию войск да про планы отряда, так это командируинтересно, а этот сидит тут, на психологию давит, с подходцем разговаривает…Все равно конец-то один. Хватить его, что ли, напоследок вот этой пепельницей?На вид тяжелая, фунта два с лишком в ней будет…»

Как бы прочитав его мысли, Черкиз отодвинул от Борисапепельницу и посмотрел подозрительно. Борис решил подождать, что будет дальше,а пока постараться отдохнуть. За окном пошел сильный дождь. Потоки водыпопадали в щели рамы и скапливались на пыльном подоконнике.

– Что вы от меня хотите? – спросил Борис резко.

– Всегда полезно изучить врага не в бою, а в спокойной,так сказать, обстановке, – улыбнулся Черкиз.

И хоть зубы у него были ровные, но глаза из-за улыбкипревращались в щелочки, отчего лицо приобретало какое-то иезуитское выражение.Определенно, этот человек не вызывал у Бориса симпатии.

– Насколько я знаю, сотрудники ЧК непосредственно в боюне участвуют, – заметил он.

– В общем, да, – признал Черкиз. – Нашафункция заключается в том, чтобы определить, является ли данный арестованныйиндивидуум врагом революции.

– Так что вам в моем случае неясно? – спросилБорис. – Вы же сами сказали, что сразу определили во мне врага.

– Я сказал, что сразу определил в вас белогоофицера, – возразил Черкиз.

– Одно подразумевает другое, – отмахнулся Борис.

– Не всегда, – вкрадчиво заговорил Черкиз, –не всегда. И моя задача ??аключается в том, чтобы убедить вас, что революция –это неизбежно. И что революция в сути своей прекрасна, да-да, прекрасна,несмотря на смерть, голод, разруху…

«То ли он сам полный идиот, то ли меня за дуракадержит», – в каком-то даже удивлении подумал Борис.

– Вы поймите, – настойчиво убеждал Черкиз, –у старого государства ведь не было будущего. Ведь для России совершеннонеприменим был путь разных там Америк и Европ! Не зря они называли Россиюварварской! Да, мы варвары! Но вы же образованный человек, вспомните историю:Рим разрушили варвары, дальше Золотая Орда, да много всего! И это нашисиволапые мужики, такие же варвары, призваны очистить Россию от скверны!

В продолжение этой горячей речи Борис с интересом наблюдал,как лужа на подоконнике, все увеличиваясь, подходила понемногу к краю,захватывая по дороге, как весенний разлившийся поток, все, что можно унести ссобой. В данном случае это были шматки пыли, клочья паутины и достаточноеколичество дохлых мух. Комнатка-кабинет Черкиза была крошечной, подоконникнаходился прямо у него за спиной. Вот в процессе монолога Черкиз взмахнул рукойи попал локтем в лужу, оглянулся и поморщился.

– М-да, я, конечно, образованный человек,дворянин, – усмехнулся Борис, – но ведь и вы, товарищ комиссар, непролетарий: вон как морду-то скривили, когда локтем в лужу вляпались. Амужичку-то такое привычно, он и не заметил бы. Да и говорите вы… слишкомправильно.

– Именно поэтому я сейчас беседую с вами, –откликнулся Черкиз. – Я хочу, чтобы вы поняли то, что понял в свое времяя: они вошли в революцию, как в свою избу – не мешкая и ничего не оставляя напороге, а нам понадобилось отшелушить с себя много ненужного, чтобы понять:только такой выход возможен, история повторяется и против полчищ варваров ничтоне устоит, это только вопрос времени.

– Ваш взгляд на революцию для меня интересен, –осторожно начал Борис, – но что вы, собственно, хотите от меня?

– Сотрудничества, – обыденным голосом проговорилЧеркиз. – То есть работы не за страх, а за совесть.

– Каким же образом вписывается мое присутствие в лавинуварваров, которые и так снесут все старое?

– Не нужно шутить, – кротко произнесЧеркиз, – это очень серьезно. Для успешного ведения войны нужныпрофессионалы, вы же не будете с этим спорить? Так что бросьте ваше Белое дело,потому что все равно оно будет вскорости разбито, это процесс необратимый.

– Пожалуй, в ваших словах есть доля правды, –неуверенно начал Борис.

– Хватит мямлить! – жестко проговорилЧеркиз. – Я предлагаю вам жизнь, а за это можно многое отдать, не то чтоэти ваши химеры. Вы за что присягали – за веру, царя и отечество? Так царя уженет, отечество другое, а веру мы вам тоже дадим – в светлое царство коммунизма.Согласны? Даете слово офицера?

– Согласен, – медленно ответил Борис, надеясьсбежать при первом же удобном случае, но вместе с тем ощущая смутный подвох вовсем разговоре.

Черкиз между тем откинулся на стуле и от души рассмеялся:

– Вот видите, господин офицер, как все оказалось легко.Ведь я вам даже ничего не обещал, а вы уже продали и предали все своиубеждения. Решили, что вам поверят? Нет, я противник вербовки в Красную Армиюбывших офицеров, они ненадежны. Так что теперь, когда вы отказались от своихубеждений, вас можно и должно расстрелять.