Оружейник - Комбат Найтов

– Стоп! – говорю разведдозору, который перескочил через брод на крайней переправе перед Перекопом.

– Стой! – поднимаю я руку, останавливая движение. – К машинам! Выходи строиться! Командирам доложить о результатах марша!

Пыль немного осела, бойцы поднимают очки на каски, устало идут на построение.

– Равняйсь! Смирно! Вольно! Командиры рот и батальонов ко мне!

Подошли, доложились, отсутствуют два квадроцикла и машина техпомощи. Остановились на предыдущей переправе на Малом Утлюке. На связи, ремонтируются.

– Так, товарищи командиры! Машины рассредоточить и замаскировать. От этого места до противника 120 километров. Это крайняя река перед Перекопом. Пополнить запасы воды, всем вымыться и постираться. Сутки отдыха. Первому батальону выставить охранение. Дальше выдвигаться будем только ночами.

Я вышел вперед, поблагодарил людей и техников за проведенный марш и объявил о ближайших задачах. Разбежались по машинам, начали дозаправляться. Хозрота организовывает пополнение запасов воды, ее хлорирование и разворачивает камбуз. Кухня – газовая, и есть газогенератор, так что любая органика превращается в газ, который сжимается и сжижается, а получившиеся угли используют для получения следующей порции газа. Зам по тылу доложил, что найдено место для плотины, приступили к монтажу электростанции. Здесь у реки строится ОП (опорный пункт). И нам, и «москвичам» понадобится вода, без нее в этих местах невозможно. Сухая степь прикрывала подходы к Перекопу на три дневных перехода, благодаря этому долго осаждать крепость ни у кого не получалось. Если рыть колодцы в том месте, то в них – соленая вода из Сиваша.

Вернулась разведка, посланная вверх и вниз по течению. Приволокли первых пленных. К сожалению, все простые воины, дозорные. А пока заправляют и заряжают наших «птичек», я вношу в блок управления координаты трех станций доплеровской РНС (радионавигационной системы), которую развернул топографический взвод. Со взводом разведки раскладываем катапульту, я проверяю работу блока управления, ставлю «улитку» в пистолет-пулемет, закладываю гранаты в гранатомет. Первым готов родной до смерти «Элерон-10 м». Он и уходит в полет, чтобы произвести доразведку ближайших окрестностей.

В инфракрасном диапазоне обнаруживаем еще два дозора. От одного из них по степи скачет всадник. Так как поблизости никого нет, снижаюсь и расстреливаю его с воздуха. К дозорам высылаем группы захвата.

Наконец готов наш «Птеродактиль». Переснаряжаем катапульту усиленным зарядом, устанавливаем отделяемую лыжу, неподалеку для него укатывается полоса, у него шасси и два ТВРД. Он совсем новенький, принят на вооружение в 2016 году. Этот экземпляр «утонул в Ладоге» на испытаниях. А терминал управления сделан по заказу. Он несколько отличается от серийного: канал управления не закрыт. В этом нет надобности, считается гражданским, должен был обладать меньшей мощностью и дальностью, но для меня все параметры приемопередатчиков оставили штатными. Я ведь там совсем «свой», буржуинский. Поэтому машинка и стрелять, и бомбить может. Но по открытому каналу. И бог с ним. С топливом некоторая напряженка. Нечто подобное мы соорудили, и движки работают. В том мире это чудо летает на такой адской смеси, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Нечто ракетное и очень секретное. Поэтому может находиться в воздухе очень долго и поднимать вдвое больше груза, чем на той смеси, что мы сделали. И высотность имеет в 20–22 км. Нам такое не по плечу, и за ненадобностью. Чем проще, тем надежнее летает. Самолетик почти полностью прозрачный, выполнен по стелс-технологии, которая здесь тоже ни к чему, но не менять же конструкцию! В общем, отправляем его в полет, и через полтора часа я его посадил обратно. Топливо приходится экономить.

Собрались в штабе, это так моя палатка называется, командирами в первом гвардейском служат в основном выходцы из шести деревень, входящих в мой удел. Из них комплектовалась первая рота. Чужих здесь нет. Все они начинали как солдаты-гвардейцы и постепенно росли. Все давно грамотны, отучились в корпусе, кто три года, полный курс, а кто еще учится. У всех семьи живут в Князево и окрестностях, часть из них сироты, из которых и формировалась первая рота. Все прошли все бои, в которых принимала участие гвардия. Все помнят, что произошло в Князево после моего прихода. Есть с чем сравнивать. Я разложил на столе большой тактический планшет, у них и у разведки тоже есть планшеты, они входят в комплект «Ратника», и для них я приобретал полные командирские комплекты. Перекачали все себе информацию и начали готовить операцию. Распределять цели и задачи.

Инженерно-саперная рота, после отдыха и полевой бани, отправилась готовить трассу. Остальные еще отдыхают, кроме разведки. У меня, кроме полковой и батальонных разведок, есть разведка от Усселинкса. Так сказать, спецназ. В их ведомстве находятся все новейшие технические средства для этого. Набор туда еще строже, чем в гвардию. Там языки требуется знать. И Томас гоняет своих орлов так же, как я его гонял, когда создавал разведку. В общем, этот вопрос поставлен на современный мне уровень.

Рассматривая снятый фильм, обращаю внимание всех, что сразиться нам придется не только с татарами. Среди защитников Перекопа есть турецкие янычары и несколько европейцев. Они выделяются своими костюмами и шлемами. По внешнему виду: англичане и голландцы. По всей видимости, сведения о том, что направление удара – Крым, известно не только султану, но и в Европе. Все хотят знать побольше о том, какие подарки мы приготовили Богатур-Гирею. Этих ребят поручаю роте Усселинкса. Ни один уйти не должен.

Выступили мы в ночь на третьи сутки, раньше не получилось из-за дорог. Днем пыль выдает малейшее движение, поэтому все работы саперы выполняли ночью. Как стемнело, мы повесили «Птеродактиля» над степью и двинулись вперед. Ветер юго-западных направлений, довольно сильный, так что пыль сдувает от противника.

С «Птеродактилем» смешно получилось! Через несколько дней слышу по радио:

– Княже, тут у нас замес намечается. Бусурманы уперлись, у них четыре пушки. «Горыныча» пришли!

– Какого «Горыныча»?

– Ну, этого, который летает, здоровенный такой, стеклянный.

Непроизносимо слово «Птеродактиль» на русском языке. Наш «Альтаир», на борту которого было написано: «Птеродактиль», по названию не понравился, и его быстренько переделали в «Змея Горыныча». Он мог ракетами стрелять, а они огненный след в небе показывали. Кстати, «Элерон» таких почестей не удостоился. Он хоть и летает, и стреляет, но из-за визга, который издает электрический высокооборотный двигатель, получил название «пискун». Проще говоря, не впечатлил. Более уважительно его прозвали «Орликом». Все знали, что садиться он не умеет, спускается на парашюте, а потом его все ищут, чтобы жесткий диск с него снять. Его только артиллеристы благословляли и почитали. Правда, он на них в основном и работал. Ну, и разведке помогал.

Первым взяли форт Ор-Капи, со стороны Сиваша, и перебросили туда три орудия по воде. Сейчас там видны остатки сооружений, полутора веками позже сделанные. А тогда было семь фортов. Самый левый мы захватили ночью, переправившись через Сиваш. Бойцы высадились на Литовском полуострове, теперь у меня есть снимки «зробленiх до росiйской окупациii Крiма», натуральные! Хохлов, правда, не видно, зашхерились куда-то, видимо, Черное море копают где-то в другом месте. Ладно, «поистчем ыстчо! Могет найдем!»