Оружейник - Комбат Найтов

На турецкого визиря штурм произвел неизгладимое впечатление. Он залебезил, что несомненно, султан будет особенно рад видеть у себя князя Выборгского в гостях с официальным визитом. Договор будет передан ему немедленно. По договору Турция отказывалась от протектората над Крымским ханством в пользу князя Святослава и устанавливался протекторат Выборга над этой территорией на вечные времена. Я подписал договор и поставил свою печать. Потом пришлось отвечать на вопрос боярина князя Долгорукова, почему в договоре не упомянута Москва.

– Вообще-то, Иван Владимирович, я – князь Выборгский, а не царь Московский и всея Руси. Шапка Мономаха, скипетр и держава у Иосифа, печать царская – тоже. Так что я избран царем, но не посажен. Вот и действую от имени признанного всеми Княжества Выборгского. Это – юрисдикция, чтобы никто потом не смог опротестовать этот договор.

Гвардия взяла под охрану ханский дворец, хозяина попросили немедленно удалиться в Ялту и там ждать корабли из Стамбула. Казну перегружаем на освободившееся от боеприпасов место в грузовиках. Экспедиция закончена, более мое присутствие не требуется. Поэтому с ротой спецназа отправляюсь в обратный путь. Полк наведет порядок и проследит за исполнением турецкой стороной своих обязательств и вернется, кроме одной роты, в Выборг. Москвичи оставят здесь несколько полков кавалерии и пехоты. В принципе, они довольны, потому что трофеи большие, но, бояре достаточно определенно ворчат на Иосифа, ибо «мимо носа пронесли чачу, а мимо рота – алычу». Соляные промыслы принадлежат мне, казна – тоже, а больше в Крыму брать нечего пока.

Назад было возвращаться быстрее, путь уже разведан. Задерживали только «праздники» во всех городах, где мы останавливались. Люди радовались победе над Дикой степью и Крымом, извечными врагами, терроризировавшими нашу Родину долгие века. И лишь в Москве возник неприятный момент, заставивший вспомнить меня о третьей роте инженерно-саперного батальона. Посол Польши в Москве граф Стемпковский заявил о нарушении границ Польских отрядом выборгских саперов.

– Да, я в курсе, действовали по моему приказу, восстанавливают путь из варяг в греки.

– Но это территория Польши!

– Это территория России, временно оккупированная Польшей. Пока вы ее захватили, но никаких прав на нее у вас нет. Вы воспользовались неразберихой, которую сами же и заварили. Первыми напали на слегка ослабевшего соседа. Пытались посадить на трон Лжедмитрия, потом Владислава. Вас жадность погубит. А территории придется вернуть законным владельцам. Подумайте лучше об этом. В прошлом году вы уже познакомились с моими войсками, в этом, видимо, тоже. Но как видно по вашей ноте, смертельно боитесь нашего усиления. От вас ничего не зависит! Россия сделала свой выбор и пойдет своим путем, а лежащим на дороге псам, кроме пинка, ничего не достанется. Подожмете хвост и уйдете с наших земель.

Разговор был резким, я его заострил еще и потому, что в Белгороде, когда праздновали возвращение, находился атаман Иван Каторжный, выбранный на недавнем круге, уже после оставления Азова и разгрома еще трех казацких городов: Маныча, Яра, Черкасска. Он и его люди добивались встречи со мной. Приехать сюда им порекомендовал Томас. В крепости мы устроили переговоры. Казаки – люди вольные, но в тот момент досаждавшие как туркам, персам и полякам, так и русским. Потому что действовали они большей частью нахраписто и полностью самостоятельно, сообразуясь лишь со своей выгодой. Слыли они крайне ненадежными союзниками. Но в ситуации с Азовом Михаил был не прав, и посольство в Константинополь отправлял напрасно. Предыдущие атаманы взяли куш, который направил им Михаил, и оставили Азов по его приказу. Вслед за этим Ибрагим I, атаки которого были успешно отражены азовцами, но осада и победа дались очень большой кровью и существенно подорвали боеспособность Донского Войска, а боеприпасов и пороха царь не дал, перешел в наступление и захватил у казаков еще три города. Вслед за этим атаковал и «столицу»: Верхний Раздорский городок, но там его сумели отбить. Потом смута началась, казаки так и бедствовали, в Крымский поход их не позвали, а они надеялись и получить снабжение, и немножко пограбить. Они были хорошо организованной бандой, постоянно пополнявшейся беглыми крестьянами. Как Всевеликое Войско Донское они еще не были организованы. Выборные атаманы хороши только до определенного времени. Так что сомневался я, сомневались и они. Каждый хотел решить вопрос в свою пользу. Их требовалось сформировать в регулярное войско, чему они противились.

– Да, Иван, Россия будет укрепляться на южных рубежах, но сейчас позволить вам отбить Азов обратно я не могу и не хочу. В этом году достаточно Крыма. По возвращению домой я выеду в Константинополь и проведу переговоры с валиде Кессем Султан. Сам Ибрагим почти ничего не решает. Есть еще одна женщина, она – валиде у самого Ибрагима, а Кессем – его мать, с ней тоже встретимся княгиня Татьяна и я. Вопрос о возвращении Азова стоять будет, но пока наш флот сюда, на Черное море, не пропустят, говорить о независимой политике на Юге бессмысленно. Мы вынуждены умерить свои аппетиты здесь и согласовывать эти шаги, в том числе и с султаном. Он ближе к вам, чем мой Выборг или Москва. Мы начали строить канал, который соединит Волгу и Дон, и, завершив строительство, сможем перебрасывать сюда корабли, чтобы контролировать Черное море. Без них здесь делать нечего. Если направишь своих людей на помощь капитану Стрешневу в Царицын, там людей не хватает, то с тобой поделятся боеприпасами, захваченными у крымчаков, свинец и порох тебе дадим. А сам подумай над другим: как самостоятельная сила на юге вы мне не нужны, совсем. Если перейдете под мое начало, и вместо выборных атаманов, встанете под моих гвардейцев, с сохранением ваших «вольностей» по части земли и внутреннего устройства ваших станиц, хуторов и городов, станете регулярным войском, тогда и поговорим о каком-то постоянном уставе, определяющем службу в казачьих войсках. Москва полностью переходит на новое устройство войска, иррегулярные части в нем не предусмотрены. В случае «большой войны» будет предусмотрена мобилизация, обязательная для всех. Во всех остальных случаях по всей стране будут стоять регулярные части, безоговорочно подчиняющиеся мне и моему штабу.

– А скажи, княже, верно ли говорят, что ты на мече Рюрика клялся, что боронить Русь будешь?

– Да, клялся на нем. Он сейчас в Выборге лежит.

– Тогда вот тебе мое слово, что людей к Якову свет Михайловичу направим. Оченно уважаемый воин на Дону. Чинить препятствий ему не будем. Остальное решим на кругу, негоже такие заброды тишком решать. Но мое слово будет за тебя, княже. Рюрики нас завсегда к победе вели.

Уже в Москве стало известно, что войсковой круг решил во всем князя Святослава слушать, Томас направил туда двух своих «советников»: присмотреться к вожакам казаков и проконтролировать их действия. Помощь боеприпасами им оказали. Они, естественно, просят новые винтовки, но получили только старые шведские и османские. Зато из Раздора отправилась делегация уважаемых казацких воевод разговоры разговаривать с запорожскими гетманами. Так что козу Польше мы уже готовим. Но посол Стемпковский пилюлю проглотил. Дело было в том, что у них в кармане был припрятан лже-Шуйский, и все ставки делались на него. Поляки считали, что Иосиф поддержит их ставленника, и не стеснялись в своих обещаниях. Но меня это мало волновало. Новости из Крыма были хорошие: Ибрагим забрал хана и ближайший его круг. Много татар выехало в Турцию из внутренних селений, которые «освобождали» москвичи. Этим людям уже терять было нечего. А вот жители района Перекопа покидать насиженные места отказались. Сменили флаги на красный с серпом и молотом и спокойно продолжают работать на соляных промыслах. Кстати, рабство я отменил. Теперь все работают на государственных солевыварках за зарплату, часть из которой выдается солью. Так всем выгоднее. Пока руководит этим гвардии сержант Хлебников, потомственный солевар, но из Великой Губы ему на смену выехало семейство Ореховых.