Тени предков - Джорджет Хейер

– Ну-у… Он же мой брат, знаешь ли. Странно то, что он очень обо мне заботился, пока у меня молоко на губах не обсохло. Конечно, он всегда был велеречивой сосулькой. Тебе я признаюсь, Тони, что до сих пор его побаиваюсь.

– Не берусь его понять, Руперт. В свое время мне казалось, что в нем прячется что-то хорошее. А эта девочка, Леони, просто обожает его. Так что остерегись, не скажи чего-нибудь лишнего при ней.

– Милый мой, вряд ли я скажу хоть что-то…

– Совсем не вряд ли, – возразил Меривейл, – шалопай пустоголовый!

– Провалиться мне, это уж несправедливо. А как насчет грабежей на больших дорогах, а, любезный?

Меривейл поднял руки.

– Touchй! Бога ради, Руперт, не болтай об этом в городе!

Руперт пригладил взлохматившиеся волосы и сумел придать себе вид надменнейшего превосходства.

– О, я не такой дурак, как ты считаешь, Тони, уверяю тебя.

– Возблагодарим Бога! – ответил Меривейл.

На следующий же день Руперт отправился верхом в Эйвон-Корт и возвестил о своем появлении пронзительным трезвоном дверного колокольчика под аккомпанемент громовых ударов по филенке. Леони сидела в холле у камина, и эта какофония ее слегка встревожила. Когда явился дворецкий, чтобы впустить посетителя, она встала и выглянула из-за ширмы, удивляясь, кто бы это мог быть. Ей в уши ударил громкий бодрый голос:

– Э-эй! Джонсон! Еще прыгаешь, старина? Где моя кузина?

– А, это вы, милорд! – сказал старый дворецкий. – Да и конечно, кто же другой стал бы так ломиться в дверь? Госпожа Филд в гостиной.

Руперт прошел мимо него и при виде Леони, которая с некоторым страхом поглядывала на него от камина, сдернул шляпу и поклонился.

– Прошу прощения, мамзель. Гром и молния, что это с холлом? Был склеп склепом уж не знаю сколько веков, а теперь!..

– Это милорд Руперт, сударыня, – виновато объяснил Джонсон. Он посмотрел на своего молодого хозяина суровым взглядом. – Вам тут нельзя остановиться, милорд. Это воспитанница его светлости. Мисс Леони Боннар.

– Я остановился у Меривейлов, старый ворчун, – заявил неукротимый Руперт. – Если вы велите мне убраться вон, мамзель, я уберусь.

Леони недоуменно наморщила нос.

– Руперт? О, так вы брат монсеньора!

– Мо… А, да-да! Именно так! Леони порхнула к нему.

– Очень рада вас видеть, – сказала она вежливо. – Теперь я сделаю реверанс, а вы поцелуете мне руку, n'est-ce pas?

Руперт вытаращил глаза.

– Да, но…

– Eh, bien! – Леони низко присела, выпрямилась и протянула правую ручку. Руперт слегка коснулся ее губами.

– Еще ни разу ни одна дама или девица не говорила мне, чтобы я поцеловал ей руку, – заметил он.

– Мне не следовало этого говорить? – спросила она с беспокойством. – Voyons, все это так трудно выучить! А где монсеньор, скажите?

– Господи, откуда мне знать, дорогая моя! Наша семья не слишком сплочена, даю слово! Леони внимательно на него посмотрела.

– Вы – молодой Руперт. Я знаю. Я про вас слышала.

– И ничего хорошего, руку даю на отсечение. Я блудный сын нашего семейства.

– Вовсе нет! Я слышала, как про вас говорили люди в Париже, и, по-моему, вы им нравитесь.

– Неужто, черт возьми? А вы приехали из Парижа, моя дорогая?

Она кивнула.

– Я была у монсеньора па… – Ее ладошка прижалась к губам, глаза лукаво заблестели.

Руперт был заинтригован. Он пристально посмотрел на ее короткие кудри.

– Па…?

– Я не должна про это говорить. Пожалуйста, не спрашивайте меня!

– Неужто вы были его пажом?!

Леони уставилась на носки своих туфель.

– Какая прелестная история! – сказал Руперт в восторге. – Его паж, во имя всех чудотворцев!

– Только никому не говорите! – настойчиво попросила она. – Обещайте!

– Нем как могила, моя дорогая! – ответил он сразу же. – Вот уж не думал наткнуться на волшебную сказочку! И что вы делаете тут взаперти?

– Учусь быть благовоспитанной барышней, милорд.

– Ко всем чертям милорда, не при вас будь сказано. Меня зовут Руперт.

– А это convenable? Мне называть вас так?

– Convenable, моя дорогая? Разве вы не воспитанница моего брата?

– Ну-у… да.

– Ну так eh bien, как вы сами выражаетесь. Дьявол меня побери, если это не моя кузина!

По лестнице спускалась госпожа Филд, щуря близорукие глаза.

– Разумеется. А это правда ты, Руперт?

Руперт пошел к ней навстречу.

– Собственной персоной, кузина. Надеюсь, что вижу вас в вашем обычном добром здравии?

– Да, если не считать легкого приступа подагры. Леони! Вы здесь?

– Я сам представился, кузина. Я ведь прихожусь ей чем-то вроде дяди, не так ли?

– Дядя? О, Руперт, конечно же нет!

– Я вас в дяди не приму, – заявила Леони, задрав нос. – Вы недостаточно респектабельны!

– Деточка!

Руперт расхохотался.

– Клянусь, я тебя, дитя мое, в племянницы не возьму! Слишком уж у тебя острый язычок.

– Ах нет, Руперт! – заверила его госпожа Филд. – Она примерная девица. – Она посмотрела на него неуверенно. – Но, Руперт, следует ли тебе быть здесь, как ты думаешь?

– Выгоняете меня из моего родного дома, кузина?

– Ах, что ты! Я вовсе не…

– Я приехал познакомиться с воспитанницей моего брата, кузина, как того требуют приличия. – Сказал он это очень убедительно, и лицо госпожи Филд посветлело.

– Ну, если так, Руперт… А где ты остановился?

– В Меривейле, кузина. На ночь. А на день – здесь, с вашего разрешения.

– Но… но Джастин знает? – тревожно спросила почтенная дама.

– Вы хотите сказать, кузина, что Аластейру не понравилось бы мое присутствие здесь? – грозно спросил Руперт в праведном негодовании.

– Ах нет же, нет! Ты меня не понял. И не сомневаюсь, Леони ужасно скучно проводить все время только в моем обществе. Быть может, ты будешь иногда ездить с ней верхом? Деточка оставляет своего грума на конюшне и ездит одна, сколько я ни твержу ей, что это неприлично.

– Готов ездить с ней весь день напролет! – весело пообещал Руперт. – То есть если она захочет взять меня в спутники.

– По-моему, мне это понравится, – сказала Леони. – Я еще не встречала никого tout comme vous[70].