Тени предков - Джорджет Хейер

Гнев Леони угас, и она опустила рапиру.

– Я хотела вас убить, – сказала она как ни в чем не бывало. – И убью, если вы будете говорить мне такое про монсеньора. Выходите из угла. Вы трус!

– Как мило! – Руперт опасливо поставил кресло на пол. – Убери чертову рапиру, и я выйду.

Леони поглядела на него и внезапно рассмеялась. Руперт вышел из угла, приглаживая взлохматившиеся волосы.

– У вас был такой смешной вид! – еле – выговорила Леони.

Руперт смерил ее мрачным взглядом, на миг лишившись дара речи.

– Я бы и еще так сделала бы, чтобы посмотреть, как вы побежите!

Руперт попятился, но губы у него складывались в улыбку.

–Ради Бога, не надо! – взмолился он.

– Не буду, – любезно ответила Леони. – Но не говорите подобных вещей…

– Никогда больше! Даю слово. Джастин святой!

– Теперь мы будем фехтовать и перестанем болтать, – царственно заявила Леони. – Я сожалею, что напугала вас.

– Вздор! – надменно произнес Руперт.

– Нет, вы напугались! – У нее заблестели глаза. – Я видела ваше лицо, оно было таким смеш…

– Довольно! – отрезал Руперт. – На меня напали врасплох.

– Да, это я сделала нехорошо, – сказала она, – но, понимаете, у меня вспыльчивый характер.

– Да, это я понял! – Руперт состроил гримасу.

– Очень печально, n'est-ce pas? Но я правда сожалею.

С этой минуты он стал ее рабом.

Дни летели один за другим, а герцог все не возвращался. Руперт и Леони катались верхом, фехтовали и ссорились, точно двое детей, а издали за ними наблюдали Меривейлы и улыбались.

– Дорогая, – сказал милорд, – она мне кого-то напоминает, но я никак не могу вспомнить кого.

– А я, по-моему, никогда не видела никого на нее похожего, – ответила Дженнифер. – Милорд, мне пришло в голову, что было бы очень мило, если бы они с Рупертом поженились.

– О нет, – быстро сказал он. – Она, конечно, еще младенец, но слишком взрослая для Руперта.

– Или недостаточно взрослая. Все женщины старше своих мужей, Энтони.

– Позволю себе не согласиться. Я солидный мужчина в годах.

Она потрепала его по щеке.

– Ты совсем еще мальчик. Я куда тебя старше.

Он не понял и немного встревожился.

– Это-то мне и нравится, – сказала она.

Тем временем в Эйвон-Корте Леони и ее поклонник получали большое удовольствие от общества друг друга. Руперт научил Леони удить, и они проводили у речки восхитительные дни, возращаясь домой в сумерках усталые, промокшие и невероятно грязные. Руперт обходился с Леони точно с мальчиком, что ей очень нравилось, и рассказывал ей всякие истории о высшем свете, что ей тоже очень нравилось. Но особенно она любила, когда он вспоминал то одно, то другое о своем брате. Эти рассказы она готова была слушать часами: глаза у нее блестели, полуоткрытые губы впивали каждое его слово.

– Он… он grand seigneur[72], – как-то сказала она с гордостью.

– А, да! В каждом дюйме. Что так, то так. И он тратит не считая. А к тому же дьявольски умен. – Руперт многозначительно кивнул. – Иногда мне сдается, что нет такого, чего бы он не знал. Только Богу известно, как он умудряется получать эти сведения, но он их получает. Позерство, конечно, но чертовски вредное, даю слово. От него ничего не утаишь. И всегда появляется, когда его меньше всего ждешь – или хочешь его видеть. О, он хитер, дьявольски хитер!

– По-моему, ты его немножко любишь, – проницательно заметила Леони.

– Черт побери! Он умеет быть обходительным, да только изредка! Конечно, им можно гордиться, но он какой-то особенный.

– Скорее бы он вернулся, – вздохнула Леони.

Два дня спустя Меривейл, направляясь в деревню Эйвон, увидел, как эта парочка неслась карьером по лугам. Заметив его, они придержали лошадей и подъехали к нему. Леони раскраснелась и тяжело дышала, а Руперт обиженно хмурился.

– Он очень глупый, этот Руперт! – объявила Леони.

– Она меня сегодня совсем замучила, – пожаловался Руперт.

– А ты мне совсем не нужен, – сказала Леони, гордо задрав нос.

Меривейл посмеялся их перебранке.

– Миледи как-то на днях назвала меня мальчиком, но, Бог свидетель, рядом с вами я чувствую себя седобородым старцем, – сказал он. – Желаю вам обоим приятной прогулки.

Он поехал дальше в деревню, где, покончив с делами, остановился у «Герба Эйвонов» и хотел войти в кофейную комнату, но на пороге столкнулся с выходящим оттуда высоким джентльменом.

– Прошу прощения, сударь, – извинился он, и его глаза изумленно раскрылись. – Сен-Вир! Какими судьбами вы здесь, граф? Я не представлял себе…

Сен-Вир было сердито попятился, но теперь он поклонился и сказал, если и без особой радости, то достаточно учтиво:

– Ваш слуга, Меривейл. Не думал встретить вас здесь.

– Как и я вас. Самое неожиданное место для подобной встречи! Что привело вас в наши края?

Сен-Вир чуть-чуть замялся.

– Я еду навестить друзей, – сказал он затем. – Они живут… в одном дне пути к северу отсюда. Моя шхуна стоит в Портсмуте. – Он слегка развел руками. – Мне пришлось прервать мое путешествие, чтобы оправиться от нездоровья, постигшего меня en route[73]. Что поделаешь! Разве можно приезжать к друзьям souffrant?[74]

Меривейлу эти объяснения показались странными, а манера Сен-Вира держаться – еще более странной, но благовоспитанность заставила его скрыть сомнения.

– Мой любезный граф, такой превосходный случай. Вы не откажетесь отобедать у меня в Меривейле? Я буду рад представить вас моей жене.

И вновь Сен-Вир как будто поколебался.

– Мосье, я отправляюсь в путь завтра.

– Ну, так приезжайте в Меривейл нынче вечером, граф, нижайше вас прошу.

Граф почти пожал плечами.

– Eh, bien, мосье, вы очень добры. Благодарю вас.

Вечером он приехал в Меривейл и склонился над рукой Дженнифер в глубоком поклоне.

– Мадам, я весьма счастлив. Мне давно хотелось познакомиться с супругой моего друга Меривейла. Еще не поздно принести вам поздравления, Меривейл?

Энтони засмеялся.

– Мы женаты четыре года, граф.

– Я наслышан о красоте мадам баронессы, – сказал Сен-Вир.