Тени предков - Джорджет Хейер

Дженнифер отняла свою руку.

– Не угодно ли сесть, мосье? Я всегда рада друзьям моего мужа. Куда вы держите путь?

Сен-Вир сделал неопределенный жест.

– На север, мадам. Я еду навестить моего доброго друга… э… Чалмера.

Меривейл наморщил лоб.

– Чалмер? Мне кажется, я не имею удовольствия…

– Он живет в уединении, – объяснил Сен-Вир и вновь обратился к Дженнифер: – Мадам, мне кажется, я никогда не видел вас в Париже.

– Да, сударь. Я ни разу не выезжала за пределы моей страны. Но муж иногда посещает вашу столицу.

– Вы непременно должны свозить туда мадам! – Сен-Вир улыбнулся. – Вас мы там видим часто, n'est-ce pas?

– Ну, не так часто, как прежде, – ответил Меривейл. – Моя жена не любит столичной жизни.

– А! Тогда понятно, Меривейл, почему теперь вы остаетесь за границей так недолго!

Лакей доложил, что обед подан, и они перешли в столовую. Граф развернул салфетку.

– Вы живете в очаровательнейших местах, мадам. Леса великолепны.

– Вокруг Эйвон-Корта они еще прекраснее, – сказал Энтони. – Такие прекрасные дубы.

– А, Эйвон! Я весьма огорчен, что герцог в отъезде. Я надеялся… но нет, судьба судила иначе.

В глубинах памяти Меривейла шевельнулось смутное воспоминание. Ведь как будто много лет назад был какой-то скандал?

– Да, Эйвон, по-моему, в Лондоне. У нас гостит лорд Руперт… сейчас он обедает в Эйвон-Корте с мадам Филд и мадемуазель де Боннар, воспитанницей герцога.

– Мадемуазель де?..

– Боннер. Вы слышали, что Эйвон стал опекуном?

– Какие-то слухи до меня доходили, – медленно произнес граф. – Так она здесь?

– Временно. Ее, мне кажется, скоро должны представить ко двору.

– Vraiment? – Граф отхлебнул вина. – Без сомнения, она ennuyйe[75]тут?

– Мне кажется, не особенно, – ответил Меривейл. – В Эйвоне у нее достаточно развлечений. Она и этот шалопай Руперт теперь изволят играть в прятки в лесу. Настоящие дети!

– Ах, так? – Сен-Вир слегка наклонил голову/– А герцог, вы сказали, сейчас в Лондоне?

– Не поручусь. Никто никогда не знает, где он может оказаться в следующую минуту. Леони, по-моему, ожидает его со дня на день.

– Очень сожалею, что разминулся с ним, – механически произнес Сен-Вир.

После обеда они с Меривейлом сели за пикет, а вскоре в гостиную вбежал Руперт и остановился как вкопанный при виде гостя.

– Гром… Ваш покорнейший, граф, – сказал он сдержанно и отошел к Дженнифер. – Что тут делает этот субъект? – проворчал он ей на ухо.

Она прижала палец к губам.

– Граф только что выразил сожаление, что не застал твоего… твоего брата, Руперт, – сказала она громко.

Руперт вытаращил глаза на Сен-Вира.

– Э? А, да! Мой брат будет ужасно огорчен, уверяю вас, сударь. Вы приехали нанести ему визит?

Возле мясистых губ графа задергалась мышца.

– Нет, милорд. Я еду повидать друзей и подумал, не навестить ли мне по пути господина герцога.

– Нижайше прошу, позвольте мне передать ему все, что вам будет благоугодно, – сказал Руперт.

– Cela ne vaut pas la peine, m'sieur[76], – учтиво ответил граф.

Едва он откланялся, как Руперт накинулся на хозяина дома:

– Дьявол тебя побери, Тони, для чего ты пригласил сюда этого мерзавца? Что он делает в Англии? Клянусь душой, это уж слишком – встретиться с ним, быть любезным…

– Любезности я что-то не заметил, – сказал Меривейл. – Он в ссоре с Аластейром?

– В ссоре! Да он наш смертельный враг, дорогой мой! Он оскорбил нашу семейную честь! Даю тебе слово. Как, ты не знал? Он ненавидит нас, как сам дьявол! Много лет назад пригрозил отделать Джастина хлыстом.

Тут Меривейл все понял.

– Но конечно, я помню! Так для чего же он притворялся, будто хочет видеть Аластейра?

– Он мне не понравился, – сказала Дженнифер с тревогой. – От его взгляда меня пробрала дрожь. По-моему, он дурной человек.

– Я одного не понимаю, – заметил Руперт, – откуда между ним и Леони такое сходство? Меривейл встрепенулся.

– Так вот что! А я все старался вспомнить, где я видел кого-то похожего на нее.

– Рыжие волосы – и темные брови! – протянул Руперт. – Черт меня побери, тут что-то кроется! Похоже, Джастин ведет сложную игру, провалиться мне на этом месте!

Меривейл засмеялся.

– Какую игру, ветреник?

– Не знаю, Тони. Но если бы ты прожил рядом с Джастином столько же лет, сколько я, ты бы не смеялся. Джастин не забыл их ссоры, хоть поклясться! Он никогда ничего не забывает. Что-то затевается, черт побери!

O parbleu![77]– с досадой воскликнула Леони. – Этот Руперт всегда опаздывает, vaurien[78].

– Душа моя, – попеняла ей госпожа Фидд. – Такие выражения! Право, благовоспитанные девицы даже не знают подобных слов! Умоляю вас…

– Сегодня я не буду благовоспитанной, – решительно заявила Леони. – Я хочу, чтобы монсеньор вернулся!

– Милочка, вам не подобает…

– А, ба! – воскликнула Леони и покинула почтенную даму.

Она поднялась к себе в спальню и безутешно села у окна.

«Уже две недели, как монсеньор не прислал письма, – размышляла она. – А в последнем он написал: „Я скоро приеду“. Voyons, разве так держат обещания? А Руперт опять опоздал…» Ее глаза оживленно блеснули, и она вскочила на ноги.

– Ну, я сыграю шутку с Рупертом! – воскликнула она вслух.

Во исполнение этого намерения она вытащила из гардероба свой мужской костюм и выбралась из юбок. Ее волосы отросли, но не настолько, чтобы стягивать их лентой у шеи, и они все еще одевали ее голову шапочкой из сотен непокорных кудрей. Она зачесала их наверх ото лба, надела рубашку, панталоны и куртку и, схватив треуголку, небрежной походкой спустилась с лестницы. К счастью, госпожи Филд нигде не было видно, а потому она без помех выскользнула в сад. В первый раз она вышла из дома в мальчишеском наряде, а так как это было запретным удовольствием, глаза у нее шаловливо блестели. Руперт, как она знала, при всей своей распущенности, считался с приличиями. И конечно, будет возмущен, увидев, что она разгуливает по парку в такой одежде. Именно этого ей и хотелось, а потому, в надежде повстречать его, она направилась к лесу, тянувшемуся вдоль проезжей дороги.