Вавилонские младенцы - Морис Дантек

Доктор Уолш напоминал старого филина. Его маленькие глазки поблескивали желтым за круглыми очками и радужной маской. Горский, которому было о нем известно все, знал, что доктор был известным орнитологом и гением молекулярной биохимии. «Со временем он наверняка сам станет похож на птиц, которых изучает», — подумал Горский.

— Зулганин должен был вам сказать, в этом нет ничего необычного. Думаю, причин для волнения нет.

Говоря это, старый желтоглазый филин с рукой-протезом даже не поднял головы. Его голос, усиленный микрофоном, прицепленным к комбинезону, перекрыл шум в операционной. Доктор открыл прозрачную панель какого-то аппарата, над которым нависала длинная труба в алюминиевой пленке, положил туда яйцо, закрыл панель и свободной рукой нажал несколько клавиш. На экране появилась и начала медленно вращаться форма, образованная переплетением каких-то нитей. Яйцо поворачивалось на диске опалового цвета. Это сопровождалось частыми вспышками.

— Мы должны сделать все, чтобы товар не был поврежден, — ответил Горский. — С учетом цены, за которую мы его продаем, клиент вправе рассчитывать на безупречный сервис.

Доктор Уолш изящным движением щипцов снял яйцо с вращавшейся платформы, поместил его под круглое стекло микроскопа с туннельным эффектом и приник глазом к видоискателю.

— Послушайте, полученные вчера данные ясно говорят об одном: зародыши развиваются нормально. Женщина перенесла несколько приступов головокружения, что на данной стадии развития вполне допустимо. Это самое главное.

Горский шевельнулся, и табурет зашатался под его весом. Не стоит считать его идиотом. Этот старый филин врет.

— Чем именно она больна, доктор Уолш? — произнес он ледяным голосом.

Доктор Уолш оторвал взгляд от видоискателя и обернулся. Сквозь прозрачную маску на Горского уставились желтые, хищно блестевшие глаза.

— Должен вам напомнить, что именно вы несете ответственность за идеальное здоровье носителя. Вспомните: именно вам мы поручили скопировать чип с ее генетическим кодом и убедиться, что она не является носителем дефектного гена или какого-либо вируса. Это ошибка, которой мы больше не совершим, уж поверьте мне.

Горский сглотнул и промолчал.

Его команда годами отрабатывала транспортировку людей. И облажалась, недостаточно тщательно проверив важное обстоятельство. А потом Романенко лишь сделал катастрофу реальностью: скопировал чип с генетическим кодом, не думая о последствиях.

Горский не предупреждал его ни о чем таком и теперь даже не мог сорвать раздражение на полковнике.

Доктор Уолш не сводил с Горского глаз. Тот выдержал его взгляд, думая, что из всех, кто вовлечен в эту проклятую операцию, доктор — единственный, кому не страшно (за исключением, естественно, самого Горского). Жадность доктора была безгранична, он точно знал, чего хочет, и был готов на все, чтобы это получить. Горский вынужден был изменить свое мнение. Тиссен — всего лишь клоун с Уолл-стрит. Доктор Уолш убедил выскочку, что у него в руках сосредоточена реальная власть, и без лишней нервотрепки сохранил контроль над ситуацией. Он согласился на кандидатуру Зулганина, потому что тот был посредственностью. Благодаря ему лавочка работала, пока Уолш посвящал все свое время исследованиям, новому хобби — созданию… как он это называет?

Ах да, созданию химер.

— В чем дело, доктор Уолш?

Старикашка переместил белое яйцо в пористый контейнер. С легким удивлением поднял глаза на Горского и затем закрыл крышку:

— Я произвожу скрещивание ДНК хамелеона и соловья. В цепочках ДНК птиц и рептилий многие звенья похожи.

Горский не знал, смеяться ему или сердиться. Он вздохнул:

— Я имел в виду нашего носителя, доктор. Я имел в виду мой миллион долларов США. Не говоря уже о ваших.

Доктор Уолш сделал раздраженный жест.

— А-а-ах, — недовольно проворчал он. — Разве Зулганин вам не сказал?

Горский шумно вздохнул:

— Он сказал, что одно звено ДНК повреждено. Ничего более определенного мне из него вытянуть не удалось, поэтому я пришел к вам. Спрашиваю в очередной и самый последний раз: о чем идет речь?

Доктор принял свой обычный надменный вид. И с высоты своей учености снисходительно бросил:

— Велика вероятность, что это шизофрения.

Горскому потребовалось несколько секунд, чтобы выдержать этот удар. Чтобы вспомнить, что представляет собой шизофрения, а затем закрыть глаза за черными стеклами очков «Рэй-Бэн УльтраВижн».

— Шизофрения.

С таким же успехом он мог сказать «Сталинград», если бы был немецким генералом, командующим Восточным фронтом.

Доктор Уолш засуетился:

— Да, но нет никаких признаков, что заболевание прогрессирует…

— И что это значит? Она сумасшедшая? Да или нет?

Теперь Уолш увлеченно разглядывал изображение яйца — переплетение нитей, вращавшееся на его экране. Он нажал несколько клавиш, и по экрану побежали столбцы каких-то кодов. Судя по всему, доктору это было чертовски интересно. Гораздо больше, чем их скромная беседа.

— Доктор?

— Нет, — произнес он раздраженно, не отрывая взгляда от монитора. — Невероятно… Вы это видели?

— Проклятье, доктор Уолш! Вернитесь к нашим будничным проблемам. Прекратите паясничать и отвечайте: эта девица чокнутая? Да или нет, черт побери? А если да, то что мы можем сделать?

Старый врач с огромным трудом оторвался от созерцания яйца хамелеоносоловья:

— Как вам сказал Зулганин, теперь мы знаем, что некая цепочка генов повреждена, но пока ничто не указывает на развитие психоза. Думаю, свою роль здесь играет и наследственная предрасположенность… По крайней мере, так следует из того, что мне известно о подобных заболеваниях.

Горский в отчаянии вздохнул. Придется положиться на Романенко и его команду. В ближайшее время нужно предоставить им информацию — в той или иной форме. Но эта горькая мысль вдруг сменилась другой. Горского осенило.

У подобной информации есть одно бесспорное преимущество: она позволяет скрыть иные, гораздо более важные сведения.

* * *

Романенко ликовал. Победа над силами северян, на стороне которых играл «МАРС», привела полковника в отличное расположение духа. Ему удалось разделить войска противника на части, форсировав Желтую реку, и затем запереть несколько его армий в излучине реки. Он контролировал центр всего театра боевых действий. Силы НОА, осаждавшие Кантон и Гонконг, начали отступление, но Романенко уже приготовился обрушить на них смертельный удар. Теперь Пекин стал всего лишь простым опорным пунктом, форпостом Маньчжурии. Судьба северян была уже предрешена. Их поражение — вопрос времени.

Если бы силы сепаратистов во время предстоящего генерального наступления НОА действовали так, как Романенко, они бы выиграли эту войну. Он дал команду программе сохранить все стадии виртуального сражения на цифровом диске.