Неспособность любить - Евгения Горская

– Нам надо в «Фармлит», – сказал Данила.

– Там нет никого, – весело ответил парень.

– Уже ушли? – Безрукова робко улыбнулась парнишке, получилось это у нее хорошо.

– Они и не приходили.

– Фирма липовая? – вздохнув, предположил Данила.

– Кто же их знает? Месяц назад еще появлялись какие-то мужики. Заходили на пару часов. А теперь вообще никто не приходит.

– Но за аренду-то они платят?

– Наверное. Помещение за ними сохраняется.

– Слушай, у тебя должны быть их телефоны, – догадался спросить Данила. – Ну… пожар какой-нибудь, ограбление…

– Телефончик есть, – весело кивнул парень. – Но дать не могу. Не имею права.

– Позвони сам, – попросил Данила. – Позвони и дай мне трубку.

Этот вариант парня устроил.

– Заходите, – кивнул он.

Дверь вела в подвал. Охранник провел нежданных гостей по небольшому коридору и уселся за стоявший в углу стол. На столе стоял компьютер с двумя мониторами, на обоих виднелась одна и та же картинка – пространство перед входной дверью.

Охранник поводил мышкой, на одном из мониторов появился список фирм и телефонных номеров. Фирм было всего четыре, ровно столько же, сколько табличек около входной двери.

Телефон «Фармлита» Данила мысленно повторил несколько раз. Кажется, запомнил.

Охранник набрал номер дважды, телефон представителя фирмы не отвечал.

Потраченного впустую времени было жаль.

– Отвези к офису, – передумал Данила, опять садясь в машину рядом с Безруковой.

Она больше к нему не приставала, ехала молча, сосредоточенно глядя на дорогу. Губы у нее были плотно сжаты, и неожиданно Данила ее пожалел.

– Попробую дозвониться Афанасьеву, – пообещал он. – Посоветуюсь насчет экспертизы.

Безрукова посмотрела на него с благодарностью. И опять Даниле показалось, что рядом с ним незнакомая женщина. Не та Безрукова, которую он знал с малолетства.

– Ничего, Маша, – успокоил он. – Прорвемся.

– Ты же видишь, что происходит, – безнадежно сказала она. – Ты уверен, что Кирилла убили не из-за этого?

В том, что Кирилл погиб не «из-за этого», Данила был уверен.

– Я не знаю, Маш, – ответил он.

Домой Данила попал позднее обычного и, обняв Улю, сразу заснул.

Надо было позвонить Нике, слишком настойчиво она разыскивала его вчера и сегодня утром, но звонить Федору не хотелось. Рассказывать, что он выяснял про завещание, означало превратить все это в какую-то пародию, игру. Надо будет, сама позвонит, решил он.

От ресторана до дома было минут десять небыстрого хода. Месиво из снега и грязи под ногами раздражало настолько, что Федор даже решил подъехать на автобусе, но на остановке толпился народ, а лезть в набитый транспорт было еще противнее.

Телефон во внутреннем кармане куртки затрясся, и Федор достал его прежде, чем аппарат зазвонил. Был уверен, что это опять Ника, но звонила Лизина сестра.

– Да, Таня. – Он неожиданно вспомнил, как зовут Лизину сестру.

– Федор… – Она замялась. – Мне нужно взять Лизины вещи. С полицией я уже договорилась. Ты не можешь сходить со мной?

Ей страшно, понял Федор. Страшно заходить туда, где лежала ее мертвая сестра.

– Конечно, – быстро сказал он и чертыхнулся, вспомнив, что выпил пива и не может сесть за руль. – Сейчас приеду.

Приехать раньше Татьяны он не сумел. Дважды позвонил в дверной звонок, толкнул дверь и сразу ее увидел. Она спешила к двери и на него посмотрела с облегчением.

– Ты одна? – спросил он.

Татьяна кивнула:

– Был парень из полиции, но ушел уже. Сказали, что теперь в квартиру можно заходить.

– Нужно починить дверь.

– Да, – согласилась она.

Она плакала непрерывно. Доставала из кармана брюк упаковку носовых платков, вынимала очередной, сморкалась и зажимала грязный комочек в кулаке.

– Давай, что ли, чайку попьем, – предложил Федор.

Ее куртка была брошена на стул в прихожей. Свою он бросил рядом.

Где у Саши лежит чай, он не знал. Открыл одну кухонную полку, потом другую. Нашел пакет с иероглифами, заглянул внутрь. Чай оказался черным, зеленого Федор терпеть не мог.

Включил электрический чайник, достал две одинаковые чашки, насыпал прямо в них заварки.

– Вещи я уже собрала. – Татьяна села в уголок. Ей было неловко в чужой квартире. Федору тоже.

Интересно, Настя сразу бы повела разговор о свалившемся наследстве или повременила?

– Я тебя помню, – неожиданно признался Федор. – Ты приходила к Лизе, пыталась ее домой уволочь. А она с тобой не пошла.

– Да, – Татьяна кивнула. – Она никого не слушала. Слушала бы, была бы сейчас живая…

– Таня! Перестань! – опешил он. – Ну при чем тут это?

Она опять заплакала, наклонив голову.

– Замуж надо выходить вовремя! А она… Нам всем это не нравилось, как чувствовали, что добром не кончится!

– Лиза с Сашей были счастливой парой. – Федор поставил перед Татьяной чашку. – Самой счастливой из всех, кого я знаю.

– Отцу «Скорую» вчера вызывали! – Она обняла чашку руками. – На маму смотреть страшно!

Ему хотелось ее обнять, но он не рискнул. Кажется, Лиза говорила, что у ее сестры двое детей. А муж? Почему мужа нет рядом с ней в трудную минуту?

Чашки Федор вымыл сам, Татьяна так и сидела в углу, чувствуя себя чужой в квартире сестры.

– Таня, нужно заменить дверь.

Она послушно покивала.

«Завтра позвоню в фирму, – решил Федор. – Поставлю дверь и отдам ей ключи».

Он довел Татьяну до дома родителей, они жили совсем рядом. Молча постояли у подъезда, потом она кивнула и быстро скрылась за дверью. Он подумал, не вызвать ли такси, но ждать машину не хотелось, и Федор пошел к метро.

Теперь позвонить Нике было необходимо, Татьяна сказала, что похороны в воскресенье. Он уже собрался достать телефон, но тут телефон зазвонил сам, и Надежда Ивановна приказала ему:

– Приезжайте ко мне немедленно!

Федору уже давно никто не смел приказывать, даже начальство.

– Буду через полчаса, – покорно сказал он.

Доехал даже раньше, за двадцать пять минут, позвонил в домофон.

Бабка открыла сама. Стояла у открытой двери, ожидая, когда он поднимется, куталась в шаль на плечах.

Увидев его, молча пошла в комнату, уселась в любимое кресло. Федор торопливо скинул куртку, прошел следом. Подвинул стул, сел.