Почему мама часто матерится - Джилл Симс

– Нет, – ответила я, – я внесла депозит в прошлом месяце, и эту сумму уже вычли из нашего счета.

– Ну да, мы же вносили депозит, поэтому должны заплатить на 10 фунтов меньше, – продолжала гнуть свое Дебора.

Я опять повторила то, что сказала до этого, но тут к Деборе примкнули Эрика и Абигейл, и они хором стали заверять, что депозит означает, что сейчас они платят по счету на 10 фунтов меньше, то есть минусуют депозит.

Последней каплей стала ремарка, которую бросила в общий гвалт Дайана Бэйкер, она до этого что-то считала на своем телефоне и теперь объявила: «Я все перепроверила, и ты нас обсчитала на два фунта каждую».

Сцепив зубы, я прорычала: «Я же сказала, что с каждого причитается по два фунта чаевых, потому что в счет не включено обслуживание. Я округлила до двух, чтобы легче было считать сдачу».

– Но ведь это же получается 60 фунтов чаевых! – в ужасе воскликнула Элеонора Блэкстоун. – С чего это нам оставлять чаевых на шестьдесят фунтов?

– Ну, может быть, потому, – начала я как можно спокойнее, хотя мне в этот момент хотелось с разбегу воткнуться головой в стену, крича при этом «Да что с вами нахрен не так?», – потому что мы доставили им массу хлопот сегодня вечером, стол у нас был большой, и они тут с ног сбились, кружась вокруг вас с вашими напитками, блюдами, кофе и десертами, может, они все-таки ЗАСЛУЖИЛИ ХОТЬ НЕМНОГО БЛЯХА ЧАЕВЫХ!

– Да, но 60 фунтов! По мне, это слишком, им же все равно платят за работу сегодняшним вечером! – возражала Дайана.

– Минималку они получают! – пыталась доораться я до нее. – Они получают почасовую минимальную оплату! Ты хоть представляешь себе, сколько это денег?

– Ну давайте с носа по фунту! – предложила Элеонора. – Если ты так печешься за минимальную оплату труда, то, наверное, лучше к правительству обратиться с этим вопросом, это же не наша проблема? Или пусть они найдут себе другую работу, ну не знаю, пусть идут убирать улицы или квартиры.

– Ах ты ж, ебаный ты нахуй! Элеонора, это всего лишь один фунт! Один нахуй фунт! Ты проводишь три недели на Багамах на Рождество, и с тобой едет няня на полном пансионе, а ты тут считаешь один или два фунта оставить? К тому же, если мы посчитаем по одному фунту сверху, то начнется чехарда со сдачей, потому что каждому надо будет отдать назад по фунту, и я БОЛЬШЕ НЕ МОГУ ЗАНИМАТЬСЯ ЭТОЙ ХУЙНЕЙ, Я ХОЧУ ДОМОЙ! ВСЕ ОСТАВЛЯЕМ ПО ДВА ФУНТА ЧАЕВЫХ, Я ПОНЯТНО ГОВОРЮ?

Все оставили по два фунта на чай.

Потом мне Сэм говорил, что ему эта сцена напомнила начало фильма «Бешеные псы», только в фильме ничего не предвещало кровавой бани, из которой никто не выберется, а по мне можно было сказать, что я угандошу каждую, кто откажется платить. Одним только взглядом своим могла уложить любую, кто осмелится перечить.

Не думаю, что на следующий год кто-нибудь подумает просить меня организовать рождественскую вечеринку для мамаш. Бляха, мне еще предстоит отжать у этих скряг деньги на подарки учителям.

Понедельник, 12 декабря

Раньше никогда не обращала внимания, но теперь все больше замечаю такую вещь – как только Лидия, единственная в нашем офисе женщина с детьми (единственная, кто открыто признает наличие у нее детей), уходит с работы раньше или приходит на работу позже из-за детей, все начинают ворчать, шкворчать и вообще выражать недовольство. Лидия – прекрасный человек, хороший работник, всегда выполняет свою часть работы над проектом вовремя, никогда не бьет баклуши, но почему-то у всех такое мнение, что если она иногда с утра задерживается или отпрашивается после обеда, то она волынит и вообще предпочитает делать выбор в пользу семьи, а не работы. А если вдруг кто из мужчин в офисе отпрашивается, потому что в школе у ребенка спектакль или собрание, то он не отлынивает от работы и его можно номинировать на Отца Года.

Я никогда не обращала на это внимания, может, потому, что я сама металась между работой и рождественскими концертами и спортивными мероприятиями у детей в школе, и ведь никто не скажет тебе в открытую, как никто этого не говорит прямо в лицо Лидии, что им не нравится, когда она отпрашивается с работы, чтобы провести время с детьми, но подспудное недовольство тем, что она смеет совмещать материнство с работой, растет. И теперь я слышу все те язвительные комментарии за спиной у Лидии, потому что про меня, наверное, тоже так говорят, хоть и без контекста детей и семьи (ведь я же по легенде не замужем и бездетная), и понимаю, как это раздражает людей в офисе. И не только мужчин. Габриэла из HR не удержалась от ехидства, когда «заскочила» к нам в отдел, а Лидии «опять» не было на месте (уверена, что Габриэла – первостатейное сучилище).

И все же Лидия не злоупотребляет ничьим хорошим отношением и не отсутствует больше, чем позволительно. Понятно, что она не задерживается после работы, как Алан, и не прибегает раньше времени, как Джеймс, который готов сбежать из дома, лишь бы не отводить детей в школу, и оставляет эту заботу своей бедной жене, но жена ведь не жалуется. Люди предполагают, что как только ты стала матерью, то сочетать продуктивную работу с выполнением родительского долга у тебя не получится. Когда я сказала, что в пятницу после обеда меня не будет в офисе, потому что у меня прием у стоматолога (а на самом деле рождественский концерт в школе), все в один голос поддержали: «Ой, бедняжка! Терпеть не могу стоматологов, надеюсь, будет не больно!» – и все, больше никаких вопросов. Алан даже был настолько любезен, что сказал, если я не успею закончить работу над новым проектом к тому моменту, когда мне надо будет уйти в пятницу, то я могу легко отложить все до следующей недели.

По сравнению с этим, когда Лидия пришла сегодня утром точно в 10:30 на собрание, которое началось в 10:30, до этого она отпросилась, чтобы успеть на утренник в школу (что за чудесная школа такая, где концерт идет только один час! В нашей школе такие концерты тянутся до бесконечности, пока все не устанут от хороводов с Рудольфом, красноносым долбанным оленем. Клянусь, в этом году новогодних и рождественских песенок добавилось в школьном репертуаре. Они просто там издеваются над родителями), Алан противным голоском поприветствовал ее: «Как хорошо, что ты смогла к нам присоединиться, Лидия. Конечно, было бы здорово пересечься с тобой до собрания, чтобы ты могла дать мне данные, которые мне необходимы для обсуждения проекта сейчас, но полагаю, что придется обойтись без них как-нибудь».

Лидия даже бровью не повела, пожала плечами и просто ответила: «Извини, Алан, но я отправляла тебе эти данные в прошлую пятницу, должно быть, ты к тому времени уже ушел из офиса. Ты ведь ушел в два часа дня? В любом случае, проверь свой ящик, они должны быть там».

Я очень сочувствовала Лидии, потому что, даже несмотря на то, как она его отбрила, и Алан проверил свой ящик, в котором действительно были данные, что прислала Лидия еще в прошлую пятницу (Алан нехотя пробурчал: «Ааа, точно, вот они. Спасибо»), было заметно, что она слегка покраснела и сжала челюсти, потому что ей приходилось на каждом шагу оправдываться, и я уже было хотела сказать Алану, чтобы он перестал к ней цепляться, но я струсила, потому что я там не так долго работаю и не могу запросто сказать кому бы то ни было заткнуться, не только я трусиха, но еще и лгунья, потому что не говорю о своих детях и семье, просто молчу и тихо ненавижу себя за это. Я постаралась улыбнуться Лидии в знак женской солидарности, но мне кажется, улыбка у меня вышла несолидарная, потому что Лидия посмотрела на меня непонимающе и даже с легкой опаской во взгляде.