В бессердечном лесу - Джоанна Рут Мейер

Оно бледное, круглое, с зелеными глазами и обрамленное золотистыми волосами. Я поднимаю руки, по очереди осматриваю их: человеческие руки, человеческие пальцы. Кожа странная, гладкая. Все во мне кажется незнакомым.

Я поворачиваюсь к братьям со слезами на щеках.

– Почему ты плачешь, малышка? – спрашивает Криафол с таким видом, будто у него разбивается сердце. – Мы думали, что ты этого хотела.

– Я не хочу возвращаться, – мой голос звучит непривычно высоко. – Я больше не хочу становиться ее монстром.

В бороде Прена застряли капельки воды.

– Это временное обличье. Нам казалось, ты это понимала.

– Должен же быть какой-то способ! – Я вся дрожу. Это тело чувствует холодное прикосновение ветра, в отличие от старого. – Я хочу душу. Хочу быть смертной. По-настоящему стать человеком. Я готова на все!

– Дорогая, – Канген опечаленно смотрит на меня, – мы не обладаем подобным могуществом.

– Должен быть какой-то способ. – Перед глазами все размывается от нахлынувших слез, они все льются и льются бесконечным потоком.

Прен вздыхает.

– Он есть, милая, но тебе это не понравится.

– Расскажите! Я готова на все!

Прен переглядывается с братьями, но те мотают головами.

– Пожалуйста…

Криафол взмахивает рукой. На мне появляется платье из листьев и немного согревает мое хрупкое тело.

– Чтобы полностью стать человеком, ты должна отдать самое дорогое: вырезать собственное сердце и закопать его в зеленую землю. Только тогда у тебя появится шанс стать человеком. Смертной. Обрести душу, которая будет жить, даже когда тела не станет.

Злость во мне обрастает острыми шипами.

– Если я вырежу свое сердце, то умру!

Прен качает головой.

– Это единственный способ, о котором мы слышали. Мне жаль, малышка.

– Как долго я буду в этом обличье?

– Мы не знаем, – отвечает Криафол. – Надеемся, столько, сколько тебе нужно.

Мне нужно всегда.

Брови Кангена сводятся к бугристой переносице.

– Куда ты пойдешь? Тебе понадобятся вода, одежда, кров.

– К нему. К Оуэну.

– Мальчик отправился во дворец Пожирателя Душ, – сообщает Прен.

Мое человеческое тело вздрагивает от имени единственного монстра, которого я боюсь больше матери.

Со скалы дует ветер, вихрясь вокруг моих лодыжек и путаясь в волосах.

– Значит, туда я и пойду.

Талиесин отводит меня в маленькую комнату в казарме, заставленную двумя трехъярусными койками, которые уже заняты пятью спящими солдатами. Я карабкаюсь на среднюю койку у правой стены – единственную свободную – и обнаруживаю, что кто-то уже забрал матрас и подушку. С нижней койкой меня разделяет только твердая доска, даже без простыни. Я подкладываю рюкзак вместо подушки и пытаюсь уснуть, но не выходит – уж слишком я зол.

Будь я проклят, если позволю королю забрать у меня Авелу! Или брошу отца томиться в тюрьме за преступление, которого он не совершал.

Я вспоминаю последнюю ночь в обсерватории, метеориты, которые падали с неба так, будто наступил конец света. Переместившиеся созвездия. Изменившиеся звезды.

Отец сказал, что отправит королю телеграмму, чтобы сообщить об аномалии.

А затем его арестовали.

Вряд ли это совпадение, но что-то не сходится. Любой может взглянуть на ночное небо и понять, что оно изменилось с прошлой недели. За такое не сажают в тюрьму.

Верно?

«Ты знаешь, зачем ему это? – спросил меня много недель назад слуга короля. – Почему он ежемесячно платит твоему отцу за эти карты?»

Дело в этом? Король ждал невероятной трансформации звезд? Поэтому приказал наблюдать за небом? В этом тоже мало смысла. Никто не знал, что случится метеоритный дождь. Я сам его видел и до сих пор едва могу в это поверить.

Я перекатываюсь на бок на твердой койке. Ладно, сыграем в игру короля, побуду его солдатом… будто у меня есть выбор. Но я все равно найду Авелу и узнаю правду об отце. Если короля не убедить в папиной невиновности, я придумаю, как вытащить его из тюрьмы, и мы втроем сбежим в Сайт. Начнем там новую жизнь. Вдали от короля, войны и леса. Вдали от всего этого.

Я резко просыпаюсь от громкого рева горна и недовольного бормотания соседей по комнате. Поспать удалось не больше часа, в глаза будто насыпали песка.

В свете единственной лампы другие пять солдат натягивают форму и умудряются даже не толкаться друг с другом в тесном пространстве. Все они примерно мои ровесники – может, парочка чуть помладше – и не обращают на меня ровно никакого внимания.

Они плетутся за дверь, а я переворачиваюсь на другой бок, решив, что, раз так, можно еще немного поспать – Талиесин не оставлял никаких указаний, и в душе я надеюсь, что никто не знает о моем присутствии.

Но спустя пару минут в комнату заходит знакомая мне стражница – та, что постарше, – и делает строгий выговор за то, что я до сих пор в постели. Она представляется командиром Карис и приказывает мне сдать одежду – включая сменную из рюкзака – в обмен на форму: синие штаны, белая рубашка, синий мундир. А также ботинки, синяя кепка и тяжелый пояс для меча. Все то время, что я одеваюсь, она стоит со скрещенными руками, так что я стараюсь справиться как можно быстрее и с каждой минутой приобретаю все более яркий оттенок алого. Форма неудобная и до того тесная, что вызывает клаустрофобию.

Карис гонит меня на выход, и я впервые вижу казарму в дневном свете: огромные уродливые здания из глиняных кирпичей. Затем показывает четыре тренировочных полигона, стрельбище, манеж для верховой езды, столовую и баню, куда, как она сообщает, меня не пустят до первой зарплаты, поскольку каждый визит стоит целый сребреник. До тех пор придется пользоваться насосом во дворе.

Затем она велит идти на полигон, где командир заставляет меня пробежать четыре круга с еще несколькими новобранцами.

Форма тяжелая и удушающая, и я не привык бегать. К чему я привык, так это сидеть в отцовской обсерватории и кропотливо заполнять звездные карты или пропалывать огород, пока Авела копает червяков. Мне здесь совсем не место. Но идти больше некуда, да и так я хотя бы рядом с отцом и сестрой.

Поэтому я заставляю себя бежать дальше. После пятого круга падаю прямо на поле, и меня относят в медицинскую палатку.

Дежурная медсестра – смуглая женщина с проницательным взглядом и синей кепкой поверх завитых волос. Она дает мне флягу с водой и приказывает пить медленно.