Становясь Милой - Эстель Маскейм

– Привет, Мила, – тянет Блейк, уголки губ вздрагивают в намеке на улыбку. – Теперь скажешь, что никогда не бывала на посиделках у костра?

Я закатываю глаза и пихаю подголовник его сиденья.

– Вот и нет, бывала. На пляже Малибу прошлым летом. От меня потом дня два разило дымом.

– Что ж, – говорит Майлз, – и сейчас будет.

Понятия не имею, где будет проходить тусовка, но, слушая нескончаемую трескотню Саванны, успеваю поглядывать в окно. Наконец мы проезжаем мимо церкви, которую я посещаю каждое воскресенье, и становится ясно, что мы в центре города. Мгновение спустя Блейк сворачивает с главной улицы и проезжает мимо указателя на парк Боуи.

– Хм. Не слишком рискованная затея разводить костер в парке? Среди деревьев? – высказываю я свои опасения, когда мы катимся к виднеющемуся впереди парку с высоченными, массивными деревьями. – И прямо рядом с пожарной станцией?

– Расположимся ближе к озеру, в отдалении от растительности, – успокаивает меня Майлз, оглядываясь. – Не боись! Будем вести себя благоразумно.

– Осенью мы пробовали развести костер на моем заднем дворе, – усмехается Блейк. – Задымили всю улицу, и соседи на нас жаловались.

– Но не в полицию! – драматично стонет Саванна, затем вздрагивает. – А тете Лианне, которая примчалась из города и начала палить по нам из всех орудий. В переносном смысле, конечно.

– Да… – тихо произносит Блейк. Он больше не смеется. – Так себе выдался вечерок.

Я начинаю переживать о технической составляющей этой затеи и нервно кусаю нижнюю губу.

– И вы решили устроить костер в общественном парке? А нам не требуется какое-нибудь разрешение?

– Не ищи логики в моих действиях, Мила, – говорит Блейк, небрежно взмахнув рукой. Его взгляд вновь падает на меня через зеркало заднего вида, в нем пляшут дразнящие огоньки. – Стоило бы понять, что я не всегда поступаю мудро.

Мы заезжаем в деревянные ворота и спускаемся по узкой гравийной дороге под сенью деревьев, пока не оказываемся на парковке. Уже поздно, и вряд ли кто-то захочет погулять в лесу по темноте, поэтому здесь всего несколько машин, чьи фары ярко горят, а пассажиры сидят внутри – по-видимому, ждут Блейка.

– Хватайте с платформы все, что сможете унести, – велит Блейк, припарковавшись и заглушив мотор. Затем отстегивает ремень безопасности и указывает вперед. Я различаю отражение лунного света на воде и понимаю, что там озеро. – Тащите туда.

Мы вылезаем из салона и подходим к платформе – она забита кучей барахла: там складные стулья, упаковка пепси-колы, поленница дров и ворох бумаг. Заметив парочку огнетушителей, я расслабляюсь. Что ж, а вот это мудро.

Блейк опускает заднюю дверцу, и Саванна с Майлзом начинают брать вещи. На стоянке собирается все больше машин, пассажиры неспешно выходят со своими собственными стульями, напитками и едой.

– Несите все к озеру! – кричит Блейк на всю парковку, показывая нужное направление. – Я вчера подыскал нам место – у огромного валуна. Его сложно пропустить!

По округе разлетается возбужденный гул голосов, все спешат вниз по склону к воде. Майлз убегает с охапкой поленьев и газет, а Саванна волочит по земле пару стульев; мы с Блейком остаемся одни.

– Тебя назначили организатором мероприятий для юношества Фэрвью? – игриво спрашиваю я.

Блейк смотрит на меня с нейтральным выражением лица и пожимает плечами, затем тянется за оставшимися вещами в глубине пикапа.

– Либо веди, либо будь ведомым, – изрекает он, передавая мне упаковку газировки. – А когда твою маму выбирают мэром, отставать не хочется. – Его губы изгибаются в улыбке, однако он совсем не выглядит радостным.

Блейк продолжает складывать продукты поверх упаковки с газировкой, пока куча в моих руках не становится такой высокой, что подбородок упирается в пакет с чипсами. Плечи опускаются под тяжестью, и я опасно раскачиваюсь. Тогда Блейк засовывает себе под мышку складной стул и тянется к последнему предмету в самом углу пикапа.

– Гитара?

Блейк перекидывает ремень гитарного футляра через плечо и бросает на меня насмешливый взгляд.

– А на что похоже?

– То есть… твоя гитара?

Теперь Блейк в открытую смеется.

– Брось, Мила. Я слушаю кантри, обожаю хонки-тонки. Разве не напрашивается вывод?

Ну да, все довольно очевидно. Черт, ведь я же видела гитару на подставке в его мальчишечьей берлоге на заднем дворе дома.

– Разумеется, ты играешь на гитаре.

Блейк смущенно улыбается и мило розовеет.

– Да, играю, а еще… – он застенчиво мнется, – еще я пою.

– Поешь? – эхом отзываюсь я. – То есть прямо по-настоящему?

Он недоуменно хмурится.

– А как еще можно петь, если не «по-настоящему»?

– Но я никогда не слышала, как ты поешь! – восклицаю я, почти опрокидывая башню из беспорядочно сложенных предметов в руках.

– Ну, – пожимает плечами Блейк, – чем быстрее я разожгу костер, тем быстрее ты услышишь мое пение.

С гитарным футляром на плече и стулом под мышкой, он тянется к задней дверце, но его останавливает оклик. Он вытягивает шею, в то время как я выглядываю из-за пачки чипсов, пытаясь лучше рассмотреть приближающегося к нам человека.

– Здорово, Барни! – говорит Блейк.

Тот лучезарно улыбается в ответ и встает, опершись на пикап.

– Эй, ты в курсе? Лейси вернулась в город и пришла на вечеринку. Я даже слышал краем уха, как она говорила, что если ты сегодня для разнообразия побудешь с ней любезен, то тебе перепадет. – Непристойно загоготав, Барни шутливо пихает Блейка под ребра, затем встречается с моим презрительным взглядом. – О, дочурка Эверетта Хардинга! Еще не уехала?

– Ее зовут Мила, – произносит Блейк резким голосом и захлопывает заднюю дверцу.

Затем он стремительно шагает к озеру, а мы с Барни остаемся позади, удивленно пялясь друг на друга. Внезапно я вспоминаю, что мой телефон торчит из заднего кармана джинсовых шорт, а руки заняты горой вещей, поэтому торопливо следую за Блейком, пока Барни вдруг не взбрело в голову вновь поиграть с моей собственностью.

Бегом догоняю Блейка и шагаю рядом, едва поспевая. Мы минуем припаркованные пикапы и спускаемся на каменистый берег озера. Впереди виднеется открытая поляна; там уже собралась толпа, все расставляют стулья и переносные холодильники, как на автопикнике. Сегодня народу даже больше.

Мы выходим из-за деревьев к кромке озера – в темноте вода выглядит черной и неприветливой.

– А я думала, меня зовут мисс Мила, – дразню я Блейка, пользуясь последними мгновениями наедине.

– Так и есть, – говорит Блейк, затем понижает голос и намеренно задевает мою руку своей. – Только для меня.