Брюхо Петербурга. Очерки столичной жизни - Анатолий Александрович Бахтиаров

бежали одна за другою, широко разбрасывая позади себя белоснежные гривы, которые издали походили на плавающие льдины во время ледохода.

– Чем ловите рыбу?

– Сетями! Вот посмотрите!

На особых подстановках правильными рядами развешены около землянки рыбацкие сети 50 саженей длины и 2 фута ширины, сотканные из тончайших белых ниток, наподобие паутины. Хозяйка поясняла, что эти нитки редкой тонины, «номер 130-й», и стоят по четыре рубля за фунт. Зато одного фунта хватит на целую сеть.

– Зачем такая тонкая нить?

– Такую нить корюшка не примечает и лезет прямо на сеть… Попадает тысяча, две и три тысячи в сеть. А чуть нитка толще – назад идет!

– Во сколько дней можно связать такую сеть?

– Вот она в ширину всего-то двадцать пять ячеек, а просидишь две недели…

Для вязания сети употребляется особая игла и пластинка, сделанная из кости. Ширина ячеек – дюйм.

– Много ли сетей у каждого рыбака?

– Разно бывает: у кого – пять, а у кого – десять и больше!

– Давно бывали в Петербурге?

– И не запомню когда…

– Куда же рыбу сбываете?

– Прасолы скупают и отвозят туда… – При этом старик махнул рукой по направлению к Петербургу.

Другая картина – около Сестрорецка. Полдень. Невыносимая жара. На берегу моря лежит сойма, перевернутая вверх дном. Около нее развешено несколько неводов, у берега привязаны рыбацкие лодки. Кругом ни души. Что за диво? Неужели рыбаки оставили без всякого присмотра свои снасти и лодки? Начинаете приглядываться, нет ли кого-нибудь. Наконец, замечаете, что с одного боку сойма несколько приподнята и тут подложены два толстых обрубка дерева, так что свободно можно пролезть вовнутрь соймы. Высовываются чьи-то ноги… Нагибаетесь ниже и видите целую артель чухон-рыбаков, укрывшихся от жары под опрокинутую сойму. Одни из них отдыхают, другие приготовляют снасти, третьи вяжут сети. Одна чухонка «наживляет» перемет длиною в 500 сажен. С правой стороны возле нее на земле стоит корзина с червями, на коленях – деревянная доска. По мере насаживания червей на крючки перемет укладывается на доску коленьями – в аршин длиною; чтобы крючья с червями не перепутались между собою, каждое колено посыпается песком.

– Черви на крючьях неспокойно сидят, ползают, весь перемет могут перепутать; вот мы их и пересыпаем песком: пусть ползают!

– Во сколько времени «наживляете» перемет?

– В сутки два перемета!

Мальчишка-чухонец ежедневно ходит в поле копать червей.

Около соймы лежит груда обломков гнилого дерева, которые от сухости ломаются, как древесный уголь.

– Это зачем?

– Гнилушки! Для рыбака – необходимая вещь! Муку приготовляем и сажаем в нее червей! А то неудобно насаживать на крючья! Сырые, влажные черви выскальзывают из рук!

Действительно, подобная мера весьма практична, ибо гнилое сухое дерево чрезвычайно гигроскопично.

Во избежание порчи перемет смолят; крючья подвязывают лесою из конского волоса, на расстоянии каждой сажени – по крючку, так что на всем перемете – 500 крючков. Чтобы знать, в каком месте моря опущен перемет, к каждому его концу подвязывают по «кубасу». Представьте себе деревянный шар, в пол-аршина в диаметре, через который продет длинный шест, так что шар приходится посредине этого шеста. На верхнем конце шеста развевается флаг, а к нижнему концу привязана веревка от перемета. Это и есть кубас. Брошенный в море, он будет плавать, причем флаг никогда не погрузится в воду, так как кубас имеет устойчивое равновесие.

Невода закидывают в открытом море, и когда с двух концов вытягивают невод, посредине против невода снует лодка, откуда рыбу пугают «торбушками», чтобы она шла назад в невод.

В окрестностях Петербурга, по русским и чухонским деревням, разъезжают торговцы с рыбным товаром. На телеге сидит чухонец-прасол, впереди стоит огромная кадка с соленой салакой. Проезжая по деревне, чухонец на всю улицу выкрикивает:

– Салака! Салака!

Соленая салака продается по 15 копеек за сотню.

Берега Финского залива в Ямбургском уезде делятся крестьянами на ¼ участка, или жребия. Каждый участок – 76 саженей ширины, а в длину, т. е. в море, – сколько угодно, хотя бы до другого берега Финляндии. Для большего порядка и во избежание споров, так как участки по качеству не одинаковы, чуть только вода покроется льдом, собирается большой сход, под начальством двух старшин, на котором и вынимаются жребия партиями, по 10 человек в каждой. Какой номер жеребья достанется партии, в том участке она и ловит рыбу целый год, до нового схода. Рыбу ловят зимою неводом – салаку, а летом сетями – корюшку. Пойманную рыбу тут же на льду и продают ожидающим барышникам и берут за 1000 салак полтора рубля и за 1000 корюх 5–6 рублей.

Нева у Дворцового моста

Невод покупают артелями, по 10 человек в каждой. За невода уплачивают от 300 до 350 рублей и постоянно покупают их от поставщиков Тверской губернии Осташковского уезда. Поставщики приезжают сюда зимою и отдают невод в долг, в счет улова. Барыши рыболовы делят по воскресеньям, но окончании работ; при этом, если невод еще не окуплен, половина идет в уплату долга за невод, а другая – делится поровну между участниками артели. Лодок для ловли неводом не требуется, потому что лов начинается в декабре и продолжается до апреля, т. е. пока Финский залив покрыт льдом. Одним неводом можно ловить не более двух зим.

Женщины тоже принимают участие в артели, но дети не допускаются.

Нева у Мраморного дворца

На одну тоню, при длине невода в 500 сажен, требуется для артели в 10 человек целый день: приготовление, закидка, тяга, выбирание рыбы и укладка невода. По окончании тони невод обкладывают соломою, завертывают рогожами и зарывают в кучу снега, нарочно для того привозимого, иначе невод обмерзнет за ночь.

В средний улов вытаскивают рыбы рублей на 10; случалось вытаскивать и на 100 рублей, но очень редко.

Недалеко от Петербурга, в Стрельне, рыбачат осташи из Тверской губернии Осташковского уезда. До 200 рыбаков периодически, из года в год, приезжают на берега Финского залива для занятия рыбным промыслом. Отправляясь в Петербург, хозяин-рыбак нанимает несколько человек рабочих, платя за лето, с 15 марта по 29 июня, от 30 до 50 рублей на хозяйских харчах; при этом дорога до Петербурга на хозяйский счет, а назад – как знаешь.

В Стрельне рыбаки арендуют казенный дом. По прошествии 25 лет, но погашении капитала, затраченного на постройку дома, этот последний переходит в собственность рыбаков. Двухэтажный дом стоит на самом берегу моря. Он разделяется на 12 номеров, на каждый номер