SPA-чистилище - Анна и Сергей Литвиновы

Дяденька вел Ваню за ручку. Через заросли им продираться не пришлось. К дому вилась бетонная тропинка, расчищенная от снега, по ней и шагали.

А вот и дом. Он в отличие от жилища бабушки Аллы не деревянный, а кирпичный. Высокое каменное крыльцо. Дяденька распахнул перед Ванечкой дверь, вошел за ним следом.

Ну и дом! Иван таких раньше не видывал. Огромный зал, словно актовый в детском садике. А обставлен, будто городская квартира: ковры, шкафы с книгами и посудой, телевизор, диван. И пианино стоит. Только в садике пианино маленькое, поэтому стоит у стены. А здесь оно огромное, раздувшееся в длину, поэтому располагается прямо посреди зала, как будто оно тут самое главное. Кажется, такое пианино называется «ройяльем».

– Эх, брат, – сказал дяденька, – да ты весь в снегу, в сосульках. Давай я тебя отряхну.

И дядечка в очках присел перед мальчиком на корточки и стал отряхивать специальной щеточкой его пальтишко и штаны.

– А теперь давай раздевайся, – велел он и помог Ванечке снять пальто и теплые штаны.

Пальцы у дяденьки были неумелые и какие-то чересчур осторожные.

– Да-а, а ты, брат, замерз, – молвил он, сжав пальцами Ванечкину ногу в колготках. – Надо срочно принимать меры, не то простынешь.

– Какие меры?

– Например, можно принять горячую ванну. У меня в ванне есть настоящий надувной крокодил и танк-амфибия.

Однако Ванечке совсем не хотелось принимать ванну среди бела дня. Да и стеснялся он мыться в чужом доме. Поэтому он только упрямо головой помотал.

– Не хочешь? Как хочешь! – легко согласился дядька. – Тогда мы с тобой будем пить чай. С конфетками. Знаешь, какие у меня вкусные конфеты есть? И «мишки», и «белочки», и «трюфеля»! Будешь?

Мальчик давным-давно не ел настоящих шоколадных конфет – мама говорила, что в магазине их нет, потому что дефицит, а по блату они с папой доставать не умеют. Ваня не знал, что такое «по блату», но догадывался, что это что-то нехорошее, зато приятное. Выходит, хозяин большого каменного дома жил «по блату» – ведь у него водились и конфеты, и фломастеры.

– Конфеты я, конечно, буду, – воодушевленно ответил Ванечка.

– Ну, и чудненько. Тогда я поставлю чайник, а ты пока осваивайся.

Хозяин пошел на кухню, а Ваня принялся бродить по залу, делая вид, что интересуется книгами и посудой. Но когда хозяин скрылся из виду, он немедленно залез под огромный рояль, похожий на треногого черного дракона. Немножко пахло пылью, а прямо над ним возвышалось длинное некрашеное брюхо. Мальчик легонько постучал в него, и оно отозвалось басовитым гулом.

Дяденька выглянул из кухни, увидел, где Ваня, сказал: «Не шали!» – и снова скрылся. Тогда Ваня – он был послушным мальчиком – вылез из-под чудовища и отправился к окнам. Они из зала выходили на три стороны, а в четвертой стороне была кухня. А еще он заметил, что рядом с кухней – лестница, которая ведет на второй этаж. Двухэтажный дом – здорово! Ванечка еще никогда таких не видел.

Но из окон – а Ваня все три исследовал – мало что было видно. Взгляд упирался в сугробы, кусты и деревья, даже до забора не доставал.

А тут и дядечка пришел из кухни. Перед собой он катил чудной столик на колесиках – таких Ваня тоже никогда не видывал. Со столиком вместе катились пузатый чайник, чашки и, главное, три вазы. В одной было целое сокровище: гора разноцветных конфет. В другой – иное лакомство, от которого у Ванечки слюнки потекли: зефир в шоколаде. Ну а в третьей, обычное варенье, которым мальчика было не удивить: у бабушки в погребе сто банок варенья стояло, и он, конечно, предпочел бы вместо варенья какую-нибудь еще дефицитную вкусность, например лимонные дольки. Однако Ваня, конечно, ничего о том не сказал, потому что, во-первых, был воспитанным мальчиком, а, во-вторых, на столике и без того лакомств хватало.

– Ну, давай чайку с тобой попьем, – благодушно сказал хозяин. Его лицо после пребывания на морозе раскраснелось, очки он протер. – Садись и налетай на конфеты, не стесняйся. А я сейчас поставлю на видеомагнитофоне мультик. Ты ведь любишь мультики?

Ух ты, у дядьки и видик есть! Конечно, Ванечка любил мультики и закивал головой – потому что рот был уже занят конфетой «Мишка косолапый».

– Садись на диван. Будем смотреть «За миллиард лет до нашей эры». Ты не видел этот мультик?

– А он про что?

– Про маленького динозаврика, который искал свою маму.

– Не, не видел.

Дядечка налил Ване чаю, а сам пошел рыться в видеокассетах. Пока его не было, Ванечка незаметно успел еще две конфеты съесть – они были объедение, он и не помнил, когда в последний раз шоколадные конфеты ел.

Потом дяденька включил мультик и присел на диван с Ванечкой рядом.

Началось кино, и оно сразу захватило мальчика. Но при этом он не забывал и о конфетах, и о чае: временами отправлял в рот новую и из блюдечка прихлебывал.

А дядечка рядом, казалось, тоже был поглощен мультиком. Потом он придвинулся ближе к мальчику и обнял его за плечи. Дедушка так делал часто, поэтому Ваня не придал этому значения. Напротив, он привалился к теплому боку дяденьки: так смотреть было уютнее.

А потом хозяин, не отрываясь от экрана, своей рукой стал гладить Ваню. Однако он гладил не так, как бабушка, мама или дед. В его поглаживаниях не было ничего успокоительного, как у них. Напротив, рука дяденьки будоражила. Вызывала какое-то новое чувство, которое Ванечка еще никогда в жизни не испытывал. Ему стало и страшновато, и радостно. И захотелось чего-то, чего никогда не хотелось, и Иван не мог понять, чего именно. И было немножко стыдно. Но оттолкнуть руку дядечки было неудобно, и втайне все равно хотелось, чтобы он продолжал, потому что новое, незнакомое чувство нарастало, становилось острее и приятнее. И все происходило как бы тайком и нечаянно, ведь они оба делали вид, что смотрят мультик.

А потом мальчик и не заметил, как рука дяденьки скользнула под его рубашку и стала гладить голенькое тельце.

И тут раздался сильный стук по стеклу. Хозяин дернулся и отпрянул от Вани, озираясь.

За окном виднелось лицо Ваниного деда. Его губы шевелились. Он что-то возмущенно кричал, но слов не было слышно. А потом он ударил локтем в окно, и оно с грохотом разлетелось на мелкие осколки…

* * *

Иван закончил рассказ и отвернулся от Ходасевича, ссутулившись и обхватив голову руками. Повествование далось ему нелегко.

– Что было дальше? – тихо спросил Валерий Петрович.

– Я не помню, – не поднимая головы, пробурчал Иван. – Правда, не помню.

– Я понимаю тебя. Такой стресс. И такой возраст. Странно, что ты вообще что-то помнишь.

– Наверно, дед кричал, ругался. Но не на меня, а на Ковригина. А вскоре приехала мама и увезла меня из Листвянки. А чуть позже, той же зимой, пропал дед.