Казанова - Елена Морозова

Миссия Казановы была выполнена, и он мог возвращаться в Париж. Но Д. О. не хотел отпускать Соблазнителя, он даже предложил ему совместно основать банк, дабы венецианец занимался прогнозированием, то есть предсказаниями, а Д. О., используя его прогнозы, то есть ответы оракула, совершал бы успешные финансовые операции. Желая привязать к себе ясновидца и оставить его в Голландии, Д. О. предложил ему жениться на его дочери. Слово «женитьба» всегда настораживало Соблазнителя. Да и жизнь в уютной Голландии казалась ему скучной и недостаточно шикарной. Чар юной Эстер было недостаточно для превращения Казановы в домоседа и банкира. Однако напрямую отвергать столь заманчивое предложение не хотелось, тем более что голландский торговец продолжал осыпать его дарами, а красавица Эстер искренне радовалась выбору отца. Наконец было решено, что Казанова вернется в Париж, отчитается за продажу ценных бумаг и вернется в Амстердам. На прощание Эстер подарила жениху два тысячефунтовых банковских билета из достопамятного портмоне, некогда врученные ей батюшкой, что дало Казанове возможность перед отъездом из Голландии приобрести небольшую шкатулку, доверху наполненную драгоценностями.

Вернувшись во Францию, удачливый спекулянт Казанова рассчитывал получить от заказчиков аферы куш во много раз больший, нежели достался ему при устроительстве лотереи. Однако надежды его не оправдались: ни Шуазель, ни де Булонь, ни даже маркиза де Помпадур не собирались выплачивать ему комиссионные, ссылаясь на то, что из Голландии он вернулся богатым человеком, и, видимо, полагая, что он уже без чьего-либо ведома заработал на этой продаже. Его попросту облапошили. Авантюрист был возмущен поведением своих заказчиков, отказавшихся выплатить ему комиссионные. Однако, зная его характер и способности, нетрудно предположить, что он действительно сумел негласно поживиться за счет этой операции. Во всяком случае, шума он поднимать не стал, тем более что в конце 1758 года покровитель его, аббат де Берни, успевший к этому времени получить титул кардинала, попал в опалу и был отправлен в изгнание в провинцию. Ведь из Голландии Казанова действительно вернулся очень богатым человеком, столько денег у него еще не никогда было (и добавим: более не будет). Заработал же их Казанова не столько своими финансовыми способностями, сколько обаянием и шарлатанством.

Привыкнув жить днем сегодняшним, вернее удовольствиями сегодняшнего дня, Казанова занялся обустройством своей новой жизни. Он купил дом неподалеку от Парижа, в местечке, именовавшемся Малой Польшей, нанял кухарку и трех лакеев, завел выезд (кучер, пять лошадей из королевских конюшен, два экипажа) и стал давать обеды, кои, судя по отзывам, были чрезвычайно хороши. Особенно гости расхваливали кур, откармливаемых по распоряжению Казановы в полной темноте исключительно рисом, отчего мясо их было особенно нежным и белым. Вокруг дома Казановы было разбито два сада, и он, подобно принцу, каждый день в десять утра приказывал открывать ворота и впускать в свои сады желавшую погулять под их сенью аристократическую публику. Началась жизнь праздная и беспечная, полностью отвечавшая вкусам Авантюриста и чрезвычайно льстившая его самолюбию. «Я любил, я был любим, здоровье у меня было отменное, у меня было много денег, я мог тратить их, как хотел, и был счастлив», — писал Соблазнитель. Теперь он любому мог сказать: «Моя дружба и моя протекция вам обеспечены, а мой кошелек к вашим услугам». Однако придворные круги продолжали открыто не признавать его, и это брезгливое презрение, занозой засевшее в сердце Казановы, омрачало его отличное настроение. Он получил письмо от Эстер, где девушка спрашивала, когда он собирается возвращаться, а батюшка ее прилагал список вопросов по коммерческо-финансовой части, дабы Казанова получил ответ на них у своего оракула. Отвечать на письмо Соблазнитель не стал, ибо боялся ошибиться в предсказаниях: вдруг господин Д. О. действительно последовал бы советам оракула? Подводить благодетеля было неловко, да и смысла не имело.

Соблазнитель не вернулся к Эстер, вернее, не вернулся в качестве жениха. Его тщеславная натура не смогла променять шикарную столичную жизнь на тихое обеспеченное существование в провинциальной Голландии. А может, никакой Эстер в Голландии не было? Или не было Эстер — дочери финансиста Д. О.? А может быть, это имя носила одна из белокурых голландских куртизанок, которых так часто посещал Соблазнитель? Образ Эстер не менее загадочен, чем образ М. М. Если вслед за рядом авторов предположить, что под буквами Д. О. скрывался купец и финансист Томас Хопе, тогда Эстер не могла быть его дочерью, потому что у Хопе дочерей не было. Если же Эстер была дочерью финансиста, значит, инициалами Д. О. Казанова именовал другого человека. Но, возможно, создавая образ Эстер, Казанова вспоминал какой-нибудь платонический роман, сумевший оставить след в его не слишком чувствительной душе. А может быть, черноволосая (или все же белокурая?) Эстер — собирательный образ очаровательных юных голландок, поразивших Казанову своей свежестью, живостью ума, а главное, своей непохожестью на парижанок? Разгадав тайну оракула Казановы, она была единственной, кто прямо сказал ему об этом. Собственно, подлинность Эстер не так уж и важна, Казанова вполне может себе позволить укоротить свой длинный список побед на одно имя, важно другое: в Голландии Соблазнитель встретил любовь, оставившую заметный след в его сердце, а подобные чувства он испытывал крайне редко.

Казанова сбросил с себя звание и жениха Манон Балетти. Едва дела его перестали идти в гору, как он тотчас осознал, что дочь актрисы не принесет ему в приданое ни больших денег, ни полезных связей. Очевидно, Манон тоже почувствовала бессмысленность своего ожидания, тем более что после утраты-Сильвии, цементирующего звена семейства Балетти, перед девушкой встала необходимость обустройства своей дальнейшей жизни. И если братьев ее с детства готовили для сцены, то воспитание, полученное ею, предполагало, что она будет вести праздную жизнь состоятельной дамы. Разумеется, путь на сцену и для Манон не был заказан, тем более что ей уже доводилось играть в спектаклях. которые ставила мадам де Монконсей, придворная дама королевы Марии Лещинской. Но сценическая карьера не прельщала Манон, и в июле 1760 года она вышла замуж за Франсуа-Шарля Блонделя, королевского архитектора, члена Королевской академии архитектуры, вдовца, бывшего на тридцать пять лет старше своей избранницы. Сообщая Казанове в Голландию о своем замужестве, она просила его уничтожить ее письма и более не искать с ней встреч. «Вы меня очень обяжете, коли, вернувшись в Париж, будете столь любезны, что, встретив меня случайно где-либо, сделаете вид, что не знакомы со мной», — писала она. Получив это известие, Соблазнитель исполнился яростью и гневом против соперника, укравшего у него возлюбленную, и решил вызвать коварного на дуэль. Потом, сообразив, что соперник не виноват, он принялся писать гневное послание своей бывшей невесте, осмелившейся изменить ему, предпочесть ему другого! Но вскоре исписанный нервным почерком лист был смят и брошен в угол, а Казанова без сил откинулся на спинку стула: он чувствовал себя совершенно опустошенным. Так, переходя от буйства к изнеможению, провел он в гостинице целый день, затворившись ото всех и не принимая пищи. Наконец, исчерпав до дна все накопившиеся эмоции, порожденные поступком Манон, он приказал своему слуге Ледюку причесать его, а потом принести обед и приготовить фрак с золотыми пуговицами.