Экспедиция в любовь - Елена Лагутина

Евгений Иванович действительно не заставил себя ждать, и через пару минут за столом уже гомонили:

— Евгений Иванович! Ну вы вот сами попробуйте, разве это есть можно?

Перед начальником поставили миску с пресловутой кашей. Она уже успела немного остыть, и пленка жира на поверхности придавала ей и вовсе отталкивающий вид. Мрачно взглянув на предложенную ему еду, Рузаев даже не прикоснулся к вилке, скорбно спросив:

— Вы что же это, смерти моей хотите? Антонина Петровна, голубушка вы моя, ангел вы мой неземной, за что же вы так всех нас ненавидите?

Тут история с кашей перешла на новый виток своего развития, а Маша получила возможность вновь отключиться, погрузившись в собственные бессвязные мысли.

С трудом досидев до конца завтрака, Маша залпом выпила полкружки чаю, забыв даже положить туда сахар, и, немного подумав, отправилась на берег, стараясь уйти от людей. Посидев минут пять на мостках, она поняла, что не может сосредоточиться ни на чем — ее отвлекали и раздражали веселые голоса и смех, доносящиеся сверху, из лагеря.

Было похоже, что Паша опять затеял какую-то замысловатую каверзу, на которые он был мастер, а все остальные с энтузиазмом ему помогают. В другое время Маша и сама бы с удовольствием к ним присоединилась, но только не сейчас. Она просто не могла никого видеть, а уж веселиться — тем более.

Решительно поднявшись, она прошла вперед по деревянным мосткам и принялась отвязывать лодку от вбитого в дно колышка. Самое лучшее — это уплыть куда-нибудь за поворот, причалить к берегу и спокойно разобраться в том, что произошло ночью, и в том, что творится в ее душе. Тихое место где-нибудь возле бегущей воды — это именно то, что ей сейчас нужно.

Отвязав лодку и поставив в нее одну ногу, Маша уже собиралась оттолкнуться другой ногой от мостков и запрыгнуть на скамью, но тут сзади послышался какой-то шорох, и она чуть не упала от неожиданности. С трудом сохранив равновесие и придерживая лодку за веревку, Маша обернулась и увидела стоящую рядом с ней Татьяну.

— Танька, ты с ума сошла — так подкрадываться? Я же чуть-чуть в воду не свалилась, да еще и заикой сделаться запросто могла бы!

— Я не подкрадывалась, — спокойно возразила подруга. — Я подкрадываться вообще не умею и топаю всегда, как слон. И ты, кстати, прекрасно об этом знаешь. А если ты стала вдруг такой рассеянной, что ничего вокруг себя не замечаешь, то я тут не виновата. Кстати, ты куда это собралась?

— Никуда, — неохотно ответила Маша, собираясь оставить подругу на мостках и отчалить.

— Ну, в таком случае и я тоже хочу никуда, — заявила Татьяна. — Машка, признавайся: что с тобой творится? Ты сама не своя, и не вздумай мне врать, что у тебя все в порядке. Что случилось?

— Таня… — Маша хотела было сказать, что хочет побыть одна, но внезапно передумала. — Танька, давай-ка садись в лодку, мне с тобой посоветоваться надо.

— А в лагере это сделать никак нельзя? — недовольно поинтересовалась Татьяна, усаживаясь на корме. — Или тебе обязательно романтическая обстановка для этого нужна? Учти, я грести не собираюсь, даже не проси.

— Да ты все равно толком грести не умеешь, — слабо улыбнулась Маша, садясь на весла.

Минут через пятнадцать они добрались до хорошо знакомой Маше излучины. Река в этом месте делала крутой поворот, образуя возле берега тихую глубокую заводь с невысоким обрывистым берегом. Туда-то Маша и направила лодку.

Из лодки подруги выходить не стали — после ночного дождя высокая трава была еще мокрой. Татьяна осталась сидеть на корме, развалясь и облокотившись о борт, Маша уселась в такой же позе на носу, закинув ногу на ногу.

— Машка, ну почему у меня ноги не такие длинные, как у тебя? — завистливо спросила Татьяна.

— Не в ногах счастье, — вздохнула в ответ Маша.

— Тебе-то, конечно, хорошо так говорить. Да ладно, что уж там, — махнула рукой Таня. — Давай, Машка, выкладывай, что у тебя стряслось.

— Да ничего особенного, — пожала плечами Маша, которая вопреки своему нежеланию никого видеть почувствовала облегчение оттого, что рядом Танька, с которой можно поговорить. — Просто я решила с максимальной точностью выполнять твои инструкции по поводу смены образа жизни.

— Какие инструкции? — не поняла ее сначала Татьяна.

— Ну о чем ты мне твердишь уже давным-давно? По поводу моего не в меру скромного образа жизни.

— Так вот оно что… — ошарашенно протянула Таня. — Так, стало быть, это Вадим, правильно? Просто других кандидатур у меня нет. Я права?

— К сожалению, — кивнула Маша.

— И когда ты только успела? Смотри-ка ты, тихоня тихоней, а мужика за несколько дней обаяла с ног до головы. Стой, а почему — к сожалению? Такой мужик… Я, честно говоря, и сама не отказалась бы. Что тебя не устраивает? Радоваться нужно, а у тебя мировая скорбь на лице написана заглавными буквами.

— Да не все так просто, Танька… Если бы это был кто-нибудь еще, а не Шувалов, мне бы все-таки, наверное, было бы легче. В общем, повышенная сексуальная активность на стороне — это, похоже, не для меня.

— Тебе что, не понравилось? — полюбопытствовала подруга.

— Сама попробуй, — парировала Маша. — Да не в этом дело. Просто я сейчас себя чувствую такой сволочью…

— Да успокойся ты, ничего твой Мишка не узнает. Раз уж ты такая совестливая оказалась, с такими моральными устоями, ну не повторяй больше этого опыта, только и всего. Или ты в своего Вадима влюбиться уже успела? И почему, кстати, ты предпочла бы видеть на его месте кого-нибудь еще?

— Татьяна, ты упускаешь из виду, что я-то Шувалова знаю очень давно, еще по институту. Этого плейбоя тогда весь институт знал, мне все девчонки завидовали до обмороков. Ну как же, сам Вадим Шувалов на меня внимание обратил. А я тогда, глупенькая, влюблена была в него без памяти. Ты-то этого не знаешь, ты не у нас училась…

Татьяна внимательно слушала, изменив свою расслабленную позу, подавшись вперед и уперев локти в колени. А Маша, сделав небольшую паузу, продолжала:

— Ну вот… Это была такая «лав стори», что впору дамский роман писать. Все читательницы просто слезами бы изошли от восторга. Ну а потом — от сочувствия. Вадим к окончанию пятого курса нашел себе выгодную невесту. Ее папочка тогда был директором того самого института, в котором он сейчас работает. Вернее, не он сам ее нашел, а его мамочка подсуетилась. А он без мамочки — никуда, вот и женила она его.

— Ну ничего себе, — прокомментировала Таня слова подруги. — И что, он вот так запросто с тобой и расстался?

— Ну, запросто или не запросто, этого я уж не знаю, — усмехнулась Маша, — только объявил он мне в письменном виде, что вся любовь у нас с ним закончилась.

— Нормально! А что же, он тебе лично не мог этого сказать?

— Танька, да откуда я знаю! Теперь-то он уверяет, что чуть не умер с горя, но иначе было нельзя. Впрочем, сейчас мне уже все равно.