Убийство в кукольном доме. Как расследование необъяснимых смертей стало наукой криминалистикой - Брюс Голдфарб

«Все мои способности к черчению и дизайну я получила в детстве от нашего дорогого общего друга Айзека Эллвуда Скотта, одного из добрейших и достойных любви людей, что я когда-либо знала, — писала она. — Я уверена, что вы узнаете на этих страницах строки, которые могли быть вдохновлены только им».

Для книги она наняла фотографа, который снял некоторые значимые для Маграта объекты: лодочный клуб «Юнион» на реке Чарльз, клуб Ботольфа, холодильные шкафы в морге на Норт-Грув-стрит. Каждое изображение скрывало несколько слоев смысла. Она подобрала определенные листья, цветы и животных в качестве элементов дизайна, а изображения рыб использовала как свою подпись. Например, морские водоросли на одной из страниц книги относились к виду Chorda filum, который в народе называют веревкой мертвеца. Повторяющийся элемент в виде дубовых листьев символизировал силу и независимость. Харона, лодочника, который перевозил умерших через Стикс и Ахерон, Ли изобразила потому, что, по ее словам, он был одним из первых гребцов. На одной из страниц под цветочный орнамент стилизованы отпечатки пальцев — ее и Маграта.

Яйцевая капсула австралийской бычьей акулы[214] на первой странице и рыбий скелет на последней странице, как объяснила Ли, должны были представлять начало и конец, рождение и смерть. В целом ее рукопись отражала великие тайны жизни и смерти, бессмертия и движения души.

«Как во всем, что я когда-либо делала, я двигалась наугад, — писала Ли, обращаясь к Маграту. — Это была всепоглощающая, невероятно интересная работа, которая повела меня множеством нетореных путей».

«Анатомография», кафедра судебной медицины — весь остаток жизни Ли стали следствием замечания Маграта о красоте человеческих органов. «Пожалуй, будет справедливо признать, что эта ваша мысль, так просто выраженная и так легко принятая, стала тем семечком, из которой выросла кафедра судебной медицины в медицинской школе Гарварда и библиотека судебной медицины Джорджа Берджесса Маграта», — написала она.

Работа над «Анатомографией» стала для Ли целительной. Она переживала черную полосу в своей жизни, но перед ней как будто поднялась завеса, и свет озарил тропу, ведущую вперед. Она не могла и предположить, куда этот путь заведет, но нашла достойную цель для своего ума и заново ощутила осмысленность жизни.

«Я думаю, что эта книга сама по себе стала возрождением. Она принесла здоровье и счастье, более широкий кругозор и понимание, улучшила мою способность учиться и думать. Она принесла покой и мир в разум ее создательницы. Верите ли вы, что ваша идея была воистину чудесна? Я уверена, что так и есть. Так что позвольте мне отдать вам дань благодарности, во-первых, за идею, во-вторых, за то, что ваша мысль принесла мне множество новых и восстановленных счастливых дружеских связей, и, самое главное, за радость и вдохновение, которое ваше духовное присутствие дарило мне с каждым взмахом пера или кисти. Я с огромным трепетом представляю вам мою чепуху — вам, с вашими точнейшими познаниями, идеальным вкусом и дотошным вниманием к деталям. Нет никого, кто отнесся бы к моей книге с большей добротой или был бы более снисходителен в своем суждении, чем вы. Она переросла ваше случайное замечание, но я осознаю, что моя реализация куда менее достойна, чем ваша идея. Смею предложить ее вам со всем почтением и скромностью, зная, что вы насладитесь шуткой вместе со мной, за тем и подписываюсь с искренним почтением и сердечной симпатией».

Нет свидетельств того, что Ли когда-либо передавала Маграту рукопись «Анатомографии» или это письмо. Возможно, она полагала, что книга получилась слишком несдержанной, или же так и не завершила работу над ней.

Ли убедила Морица нанять Паркера Гласса, секретаря Маграта, работавшего на полставки в офисе судмедэксперта, на должность ассистента в Гарварде. Чтобы сохранить ему место, пока Мориц был на стажировке, Ли организовала для Гласса обучение в школе секретарей, где он учился записи под диктовку, систематизации и медицинской стенографии.

Гласс считал своим долгом продолжать работу Маграта после его смерти. «Пусть наша работа для доктора [Маграта] и всего, что он начал, никогда не будет завершена, но то, за что мы взялись в прошлом декабре, мы продолжим делать, прилагая все наши усилия, — писал он Ли. — Я рад исполнять в этом даже малую роль. Насколько же более сильные эмоции должны испытывать вы, ведь у вас за плечами годы поддержки, что вы ему оказывали»[215].

Гласс расчистил старый офис Маграта. Это ему пришла в голову идея сохранить автомобильный номер 181 для машины Морица. Помимо того что это был удобный короткий номер, он имел символическое значение для Ли, которая воспользовалась своим влиянием, чтобы номер не вернулся обратно в базу.

«Это был официальный номер, и в минувшие дни транспорт останавливался, завидев его, — не по правилам, а из уважения, — писала Ли Морицу. — Благодаря имени и положению доктора Маграта я смогла сохранить этот номер для вас, если вы пожелаете. Мисс Маграт, его сестра, также хотела бы, чтобы вы сохранили его, как преемник ее брата в медицинской школе»[216].

Мориц прошел достойную подготовку судмедэксперта, и теперь Ли увидела возможность реформировать и модернизировать расследования смертей в Массачусетсе, изменив закон, чтобы дать судмедэкспертам независимую власть. Она подытожила свои мысли в письме Сидни Беруэллу вскоре после смерти Маграта: «Настало подходящее время, чтобы начать перекраивать систему судмедэкспертизы в Массачусетсе. Штат всегда лидировал в области судебной медицины, но сегодня вперед вырвались Нью-Йорк и округ Эссекс, и даже некоторые из штатов Среднего Запада начинаются выбиваться в лидеры»[217].

Ли предложила создать систему, распространяющуюся на весь штат, в которой централизованный офис судмедэкспертизы находился бы в Бостоне и там проводились бы вскрытия. В головном офисе также следовало оборудовать центральные лаборатории токсикологии и баллистики, обслуживающие судмедэкспертов по всему штату. Ли заявила, что офис судмедэкспертизы должен находится в Гарварде, и одного человека (в идеале Морица) надо назначить главным судмедэкспертом штата, дав ему в помощь двух ассистентов и двух адъюнктов[218].

Тесная связь офиса судмедэкспертизы с Гарвардской медицинской школой заодно решила бы проблему поставок тел для студентов и преподавателей кафедры судебной медицины. Обязанности существующих и работающих на полставки судмедэкспертов в различных округах штата не изменились бы. Их жалованье и задачи оставались прежними, но они получили бы свободный доступ к экспертизе Бостона.