Убийство в кукольном доме. Как расследование необъяснимых смертей стало наукой криминалистикой - Брюс Голдфарб

Вскоре, в феврале 1940 года, кафедра судебной медицины заработала. В честь открытия университет провел 9 февраля торжественное мероприятие, на котором должным образом почтил Ли. Список гостей чаепития включал глав кафедр Гарварда, деканов школы права и медицины, президента и попечителей университета, деканов и заведующих кафедрами из Тафтса и Бостонского университета, генерального прокурора Пола Девера и губернатора Солтонстолла[228].

Несколько дней спустя Ли написала Беруэллу благодарственную записку. «Я все еще думаю о прекрасной встрече в последнюю пятницу и хочу более полно выразить вам свою признательность, — написала она. — День, когда вы стали деканом медицинской школы Гарварда, оказался счастливым для судебной медицины, Алана Морица и для меня»[229].

Работа кафедры оплачивалась доходами от пожертвования Ли, которое приносило около 15 тысяч долларов в год в виде дивидендов. Эта сумма покрывала жалование Морица, ассистентов и технического персонала. Фонд Рокфеллера выделил пять тысяч долларов на две трехлетние стипендии для подготовки докторов к карьере судмедэксперта. Гарвард внес 10 тысяч долларов на переоборудование кабинетов кафедры и пять тысяч на оборудование[230].

Два молодых патолога, оба планировавшие делать карьеру в судебной медицине, стали первыми преподавателями кафедры: доктор Гербер Лунд, выпускник медицинской школы Пенсильванского университета, и доктор Эдвард Хилл, получивший диплом в области химического производства в Массачусетском технологическом и медицинское образование в Колледже Тафтса[231].

Одна из проблем, которая все еще требовала решения, заключалась в поиске постоянного потока «клинического материала» — мертвых тел. План Ли организовать вблизи от Гарварда офис судмедэкспертов в ближайшее время реализовать не удалось.

«Я нахожу одно абсолютно базовое требование для развития любой настоящей кафедры в Гарварде — это некая активная ответственность за правовую работу в области медицины, — писал Мориц Беруэллу. — Я мог бы с тем же успехом рассматривать обучение хирургии без медицинской практики и акушерству — без помощи при деторождении, как и обдумывать развитие университетской кафедры судебной медицины без притока клинического материала»[232].

Несмотря на назначение преподавателем судебной медицины, доктор Тимоти Лири, один из судмедэкспертов округа Суффолк, оберегал свой офис от посягательств. Лири стал судмедэкспертом еще за 30 лет до появления Маграта на этой сцене и не одобрял пришествие посторонних, включая Ли, которую, несмотря на ее тесные отношения с Джорджем, считал всего лишь богатой старушкой без специального образования. Ли и Беруэлл убедили губернатора Солтонстолла назначить Морица ассистентом Лири, таким образом подчеркнуто оставив ветерана судебной медицины во главе офиса.

Мориц получил должность судебно-медицинского консультанта полиции штата Массачусетс. Судмедэксперты и окружные прокуроры были уведомлены, что Мориц уполномочен помогать государственным органам со вскрытиями, а также давать консультации, причем бесплатно.

Но запросов от государственных органов не поступало.

Вскоре стало ясно, что Морица и его гарвардскую команду исследователей никто не ждет. Местная полиция не хотела, чтобы какие-то парни из университета говорили им, что делать. Когда Мориц явился без приглашения на место преступления, он обнаружил, что полицейские смывают кровь со стен. Местный шериф заявил, что не хочет, чтобы его люди испачкали форму. Впрочем, уничтожение доказательств уже не могло особо помешать расследованию, поскольку в помещение уже набились десятки любопытных местных жителей, замусоривших место смерти и повсюду оставивших свои отпечатки пальцев. Когда Мориц пожаловался на уничтожение улик, шериф велел ему заткнуться или уходить[233].

Два года кафедре было почти нечего расследовать. Наконец, днем 31 июля 1940 года Мориц получил телеграмму из штаба полиции штата: «Д-р Розен, судмедэксперт, Нью-Бедфорд. Требуется помощь д-ра Морица в изучении тела неустановленного лица, найденного в Дартмуте»[234].

Пять сотрудников Управления общественных работ собирали чернику во время обеденного перерыва и обнаружили сильно разложившееся тело молодой женщины, спрятанное в кустах под деревом на узкой тропинке. Погибшая была полностью одета, ее руки и ноги связаны веревкой. Видимые следы насилия отсутствовали. Под телом нашли маленький значок с изображением летящей красной лошади — сувенир компании Mobil Oil. Мориц забрал в Гарвард останки и образцы листвы, которая лежала под телом. Три недели спустя, после тщательного исследования всех материалов, Мориц смог назвать полиции Нью-Бедфорда имя и адрес покойной, сказать, как, когда и почему она была убита и даже кто это сделал.

Ее звали Ирен Перри. Ей было 22 года, она пропала в июне, когда вышла из дома купить мороженое своему двухлетнему сыну. Среди ее останков нашлось пять крошечных косточек: Перри была на четвертом месяце беременности на момент смерти[235].

Рядом с телом следователи обнаружили моток бечевки, которой, вероятно, связали покойную. Следователи Гарварда провели эксперимент с 15 девушками сходного с Перри возраста и телосложения, чтобы измерить длину шнура, которая понадобится, чтобы их связать. После сотни попыток (никто из доброволиц не пострадал) они обнаружили, что средняя длина лишь на дюйм отличается от веревки, найденной на теле. Химический анализ материала показал, что подобные бечевки продают в мотках и используют на мельницах, фермах и в магазинах стройматериалов. Такую же нашли в подвале бойфренда Перри, 25-летнего работника мельницы Фрэнка Педро.

Как давно женщина погибла? На ее теле обнаружили четыре группы насекомых-падальщиков, которые откладывают яйца в разлагающуюся плоть. Проанализировав стадии развития личинок, исследователи пришли к выводу, что Перри была мертва как минимум месяц, убита не позже 1 июля. В листве под ее телом были ветви кальмии и черничных кустов, которые уже успели вырасти за этот сезон и скрыть тело. По степени развития молодых листьев растений удалось определить, что они были сломаны 15 июня. Таким образом, было установлено двухнедельное окно, в которое попадала последняя дата, когда Перри видели живой, — 29 июня.